Исследования на стеллараторах прошли тот же длинный путь, что и на токамаках. Но по объему выполненных научных работ стеллараторы отстают от токамаков на целое поколение — лет на 10. Это и понятно — в мире работает около 200 токамаков и всего несколько стеллараторов. И все же отставание постепенно сокращается. Время удержания плазмы в современных стеллараторах составляет уже десятые доли секунды, а ее параметры в самых крупных моделях — немецком Wendelstein и японском LHD — не уступают лучшим достижениям токамаков и приближаются к реакторным. Мощность термоядерных реакций достигает уже 80% от вложенной в плазму. При обсуждении долговременных планов развития термоядерной энергетики часто высказывается мысль, что первые реакторы, конечно, должны быть токамаками, а вот первая термоядерная электростанция, возможно, будет построена на основе стелларатора.

Международный план ускоренного создания термоядерной энергетики

2007–2014 ИТЭР: строительство

2008–2014 СИМ: строительство

2012–2017 ДЕМО: концептуальное проектирование

2015–2018 ИТЭР: эксперименты с водородной и дейтериевой плазмой

2015–2023 СИМ: тестирование сталей

2017–2024 ДЕМО: инженерное проектирование

2019–2025 ИТЭР: первая фаза работ с дейтерий-тритиевой плазмой

2024–2033 ДЕМО: строительство реактора и первой очереди бланкета

2025–2036 ИТЭР: вторая фаза работ с дейтерий-тритиевой плазмой

2028–2040 СИМ: тестирование специальных материалов

2031–2037 ТЯЭС: концептуальное проектирование

2033–2041 ДЕМО: тестовая эксплуатация, строительство второй очереди бланкета

2037 ИТЭР: демонтаж

2037–2045 ТЯЭС: начало инженерного проектирования

2041 ДЕМО: начало эксплуатации

2045 ТЯЭС: начало строительства

Даешь термояд к середине века!

Строительство реактора ИТЭР займет 8 лет и первая плазма в реакторе должна появиться в 2015 году. Сначала в экспериментах будет использоваться обыкновенный водород, без дейтерия и трития, чтобы научиться выводить параметры разряда на расчетный режим. Затем пройдут эксперименты с дейтериевой плазмой, и только потом будет добавлен тритий. Делается это для того, чтобы не расходовать ресурс по наведенной радиоактивности, пока решаются задачи, прямо не связанные с осуществлением термоядерной реакции. Одновременно в Японии сооружается Стенд для испытания материалов (СИМ). На нем будут изучаться последствия нейтронного облучения специальных марок стали и других материалов, использующихся для сооружения реактора.

Следующий шаг — создание Демонстрационного реактора ДЕМО. Его проектирование начнется после 2015 года, а запуск ожидается в 2030—2035 годах. В нем уже должен быть реализован полный цикл переработки термоядерной энергии с выдачей электричества во внешнюю сеть, чтобы продемонстрировать не только принципиальную осуществимость, но и коммерческую привлекательность термоядерного реактора. И, наконец, около 2045 года может начаться строительство коммерческой термоядерной электростанции (ТЯЭС).

В этом плане каждый шаг начинается еще до завершения предыдущего. Получаемые в результате испытаний данные сразу же учитываются и используются в ходе создания следующей установки. Это позволит сэкономить около 20 лет. И все равно энергия от термоядерных электростанций придет в дома не раньше 2050 года.

Геннадий Воронов

Рис. Антона Батова

Романтический миф о морских разбойниках уже лет 200 постоянно подогревался фольклорной традицией, приключенческой литературой и кинематографом и настолько вошел в сознание, что теперь почти невозможно разглядеть за ним такое непростое социальное явление, как пиратство.

Корсары, флибустьеры, рейдеры, каперы, ликеделеры, витальеры, гёзы, ускоки, приватиры, форбаны, вако… Одно только перечисление этих терминов свидетельствует: феномен пиратства очень неоднороден. В разные исторические эпохи, в разных географических областях, у разных племен и народов в течение нескольких десятилетий, на расстоянии десятков километров пиратство видоизменялось, приспосабливаясь к обстоятельствам места и времени.

Происхождение слова «пиратство» связывают с греческим глаголом «peiran», то есть «пробовать», «пытать счастья». Латинское же «pirata», означавшее именно морского разбойника, появилось в римскую эпоху. По определению словаря пиратом может быть признан любой человек, занимающийся грабежом на море или на побережье, высадившись на него с каких-либо плавсредств. В качестве синонима «пирату» часто приводят слово «корсар». Но на самом деле корсары (они же каперы или приватиры) — не разбойники. Эти «морские партизаны» тем и отличались, что были своего рода диверсантами на государственной службе, охотились за трофеями лишь с разрешения официальных властей, которые выдавали им соответствующие лицензии — на право грабежа неприятельской собственности (так называемые каперские свидетельства). Как эффективное средство ведения войны на море каперство возникло в Европе на рубеже XIII—XIV веков, когда государства не имели больших военных флотов. И уже тогда от него не было спасения...

Но вернемся к пиратам. Невозможно точно сказать, где и когда они появились впервые, но то что морской разбой может быть назван одной из первых древнейших профессий — это несомненно. То был бич торгового мореплавания и в Древнем мире, и в Средневековье, и в Новое время. Даже в наш постиндустриальный век пираты успешно орудуют на линиях сверхсовременного судоходства в Юго-Восточной Азии, Западной Африке, у берегов Сомали… Каковы же социальные корни этого ремесла, кто объединялся и объединяется в разбойничьи братства? Да кто угодно: беглые рабы, каторжники и кабальные слуги; дезертиры или уволенные со службы моряки и солдаты; несостоятельные должники, разорившиеся крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы и дворяне; люди, преследуемые по политическим или религиозным мотивам; авантюристы и уголовники. Заметим, что не только голодный желудок и обиды на несправедливый порядок привлекали гонимых и отверженных смельчаков в пиратские банды. Их ряды пополнялись и за счет людей вполне обеспеченных, даже аристократов, но попросту жестоких или желавших приумножить свое состояние за счет грабежа — он на протяжении истории, бывало, считался делом вполне благородным. Так, Плутарх в жизнеописании Гнея Помпея (106—48 годы до н. э.) имел повод отметить: «Когда римляне в пору гражданских войн сражались у самых ворот Рима, море, оставленное без охраны, стало мало-помалу привлекать пиратов и поощряло их на дальнейшие предприятия... Уже многие люди, состоятельные, знатные и, по общему суждению, благоразумные, начали вступать на борт разбойничьих кораблей и принимать участие в пиратском промысле, как будто он мог принести им славу и почет».

Удивительно, но факт: пиратка Жанна де Бельвиль была баронессой, корсар Джордж Клиффорд — графом, а свирепый вождь французских флибустьеров Шарль Франсуа д’Анжен де Ментенон — маркизом. Пират Генри Мейнуэринг окончил Оксфорд (где получил диплом юриста!), а неуловимый разбойничий штурман Уильям Эмброуз Коули учился в Кембридже. Эсташ, зарезавший в XIII веке «половину» купцов Ла-Манша, когда-то был монахом. Майор Стид Боннет, до того как поднял на своем корабле «Веселого Роджера», владел плантацией на Барбадосе, а голландец Баудевэйн Хендрикс занимал пост провинциального бургомистра. Известнейший пиратский летописец Александр Оливье Эксквемелин (врач по профессии) попал на острова Вест-Индии в качестве белого раба. «Обретя свободу, — писал он, — я оказался гол, как Адам. У меня не было ничего, и поэтому я оставался среди пиратов, или разбойников, вплоть до 1672 года». В 1684 году Сен-Лоран и Бегон, специальные эмиссары французского правительства в западных колониях, докладывают в Версаль: флибустьеры «с радостью берут на борт вольных бандитов, иногда бежавших с галер».