Через три секунды Лу Джонс превратилась в маленький и безжалостный комок ярости. Она почти одновременно пнула Альдо в лодыжку, заехала ему кулачком в нос — или глаз, не суть важно - и ухитрилась отскочить на метр в сторону.
Мир, пошатываясь, вернулся на свое законное место, и на смену блаженству пришел жгучий стыд, смешанный с отчаянием. Лу в ярости выпалила:
— Мистер Бонавенте, если вы такой... так надо было предупредить заранее!
Альдо ошеломленно отпрянул, держась рукой за нос (значит, это был нос!) и отчаянно кривясь от боли в лодыжке. Что с ней случилось? Только что таяла в его объятиях, он же не дурак, он все чувствовал, а теперь вопит на весь коридор и сверкает своими черными глазищами, как разгневанная фурия.
— Лу, но разве...
— Я вам не потаскуха из дешевой забегаловки! Возможно - дура. Не надо было брать ваши проклятые пятьсот фунтов. Вы что, решили, что теперь все можно?
— Лу, я вовсе не хотел вас обидеть...
— Ага! Осчастливить хотел! Думаете, все женщины мира спят и видят, как бы вам поскорее отдаться? Ошибаетесь!
Альдо вовсе так не думал, но остроумный и своевременный ответ как-то не лез в голову. Он растерянно смотрел на мисс Джонс, а потом совершил крупную ошибку. Шагнул к ней.
Лу Джонс вжалась спиной в стену и завопила на весь отель:
— Только попробуйте меня тронуть, я вам глаза выцарапаю!
— Лу, не кричи...
— Уходи!
— Сейчас все сбегутся...
— И очень хорошо! Я дам тебе пощечину при всех!
— За что?
— А ты не понимаешь?!
— Да ты же сама меня целовала...
— Извольте обращаться ко мне на «вы»! Нас связывают деловые отношения, вы подписали контракт, и я очень сомневаюсь, что в нем предусмотрено то, что я должна быть вашей подстилкой!
— Да помню я этот пункт, помню, но мне показалось...
— Я обращусь в суд!
Появились зрители. Немудрено, учитывая хорошо поставленный певческий голос мисс Джонс. Нужно было срочно спасать положение, и Альдо быстро и решительно шагнул к Лу, подхватил ее на руки, ногой распахнул дверь номера, внес туда верещащую фурию и закрыл за собой дверь.
Англия — удивительная страна. Как только Альдо закрыл дверь, скандал закончился сам собой, то есть его коридорная часть. Зрители справедливо рассудили, что теперь конфликт касается только обитателей номера четыреста семнадцать, и спокойно разошлись по своим комнатам.
Внутри же четыреста семнадцатого бушевал торнадо по кличке Люси. Альдо занял оборонительную позицию за креслом и ошеломленно выслушивал гневные вопли, изредка пытаясь робко оправдаться. Господи, да что же это врут про темперамент итальянок и сдержанность англичанок?! Анжела и Вероника — снулые рыбы по сравнению с мисс Джонс...
— ...Возможно, в Италии графы ведут себя именно так! Возможно, шоу-бизнес предполагает именно такие отношения артистки и импресарио...
— Лу, я не совсем...
— ...Но я не такая девушка, мистер Бонавенте! Совсем не такая. Я видела вас в ресторане, видела людей, с которыми вы сидели за одним столиком, — и я ошиблась! Я предположила, что вы порядочный человек. А вы — самый обыкновенный бабник! И вы очень ошибаетесь, если думаете, что я разрыдаюсь и уеду домой, наплевав на контракт! Я заставлю вас выполнить все до последней строчки!
— Да я же думал, это поможет...
— Чему? Прогреванию связок?
— А при чем здесь связки?
— А как ЭТО может помочь?
— Ну, нам надо выглядеть естественно в роли супругов, вот я и решил...
Альдо запнулся, потому что в номере наступила тишина. Такая, знаете ли, вязкая, тяжелая, черная тишина, которая следует сразу за тем, как засыпали свежую могилу. Альдо занервничал. Он терпеть не мог неопределенности.
Они провели хороший вечер, явно понравились друг другу, на поцелуй она ответила сама, а если бы не хотела, так и он бы не стал настаивать... наверное!
Лу откашлялась и очень тихо переспросила:
- В роли КОГО нам надо выглядеть естественно?
- Су... супругов...
- У вас белая горячка, да? Какие еще супруги? У нас контракт...
- Вот именно. У нас с вами брачный контракт...
- ЧТО?!
Альдо занервничал еще сильнее.
- Послушайте, Лу, так у меня действительно начнется белая горячка. Я признаю, был не прав, но простите меня в таком случае - и точка. Отныне мы будем целоваться только на людях и только в щечку, может, всего один раз придется в губы, на регистрации...
- Какой... регистрации?
Альдо замер. Напилась! Это у НЕЕ белая горячка.
- Регистрации нашего брака, разумеется!
Лу медленно опустилась на ковер и прижала пальцы к вискам.
- Кто-то из нас сошел с ума, это очевидно. Вы граф, я - бедная селянка, так что снизойдите, будьте добры, и объясните, о каком браке идет речь? Как будто я временно потеряла память.
Альдо даже нетерпеливо топнул ногой. Что ж это за мука!
— Мы с вами подписали три дня назад брачный контракт. Вы согласились исполнять роль моей фиктивной жены, а я за это через год выплачу вам сто тысяч фунтов. Ну?
Лу опустила голову на грудь. Прошло несколько мучительных секунд — или веков? — а потом девушка спросила странно безжизненным голосом:
— Где контракт?
Альдо устал и хотел домой.
— Контракт у меня дома, то есть мой и ваш экземпляр. Первый экземпляр уже, я полагаю, в Риме, у моего поверенного. Ваш экземпляр я хотел отдать вам завтра, вам вообще не стоило его отсылать мне обратно...
— Мне не стоило родиться на свет.
Лу поднялась на ноги, подошла к Альдо и тихо произнесла:
— Поехали.
- Куда?!
— Я хочу видеть этот контракт.
— Да вы же его подписывали...
— Да! Подписывала! Чертова идиотка! Я его подписала, даже не читая!
— Но ведь мы договорились перед тем, как...
— Вы не со мной договорились! Это была моя сестра, Марго!
Альдо испытывал сильнейшее желание встать под холодный душ прямо в костюме.
— Погодите. Это были вы, я же не слепой...
— Мы с Марго близнецы. Нас различают только мама и Билл.
— Билл?
— Он ее любит.
— Ах, вот оно что... Значит, поэтому...
Лу неожиданно бурно разрыдалась и схватила Альдо за руку.
— Поехали, пожалуйста, поехали сейчас! Я хочу его видеть!
Десять минут спустя знаменитое лондонское такси увозило от отеля «Плаза» высокого, темноволосого, красивого молодого человека в безупречном костюме и заплаканную черноволосую девушку в вечернем платье.
На Арундейл-стрит Лу стояла молча и безучастно, закрыв лицо руками, пока сердитый Альдо расплачивался, доставал ключи и открывал дверь подъезда.
Девушка вряд ли обратила внимание на квартиру, потому что все время закрывала лицо руками. Альдо почти насильно усадил ее в кресло и отправился в спальню за контрактом.
При виде листков бумаги Лу немного ожила, схватила их и стала жадно читать. Через несколько минут из ее груди вырвался стон, листки упали на ковер.
— Боже ты мой, какая же я дура...
Альдо мстительно хмыкнул (лодыжка все еще болела):
— Не переживайте, это просто рассеянность.
— Мистер Бонавенте...
— Мы же договорились — по именам.
— Нет, не могу. Я даже в глаза вам смотреть не могу. От стыда. Я сейчас умру. А не умру, так утоплюсь.
Альдо расправил плечи и взглянул на присмиревшую красотку снисходительнее.
— Перестаньте. В жизни бывает почти все. Давайте уточним детали. В целом картина уже ясна — мы друг друга не совсем верно поняли.
Из груди Лу вырвался тоскливый смешок, смахивающий на рыдание.
— Не совсем верно... Как тонко подмечено!
— Вы лучше не язвите, а изложите свою версию. Кстати, хотите мартини? Нам надо подкрепить силы.
Бедная Лу Джонс выпила бокал мартини залпом, немного посидела, а потом начала рассказывать.
— Чико, это наш импресарио в том ресторанчике, сказал, что вы хотите со мной встретиться и что вы явно принадлежите к миру шоу-бизнеса. Фирма грамзаписи или что-то в этом роде. Он уверял, что у вас сугубо деловое предложение. Он, конечно, ужасный болтун и хвастун, наш Чак, но в артистических кругах трется давно, я как-то сразу ему поверила... Ох, я его убью!
