— Не шуми. Еще вчера у тебя болело горло. Что до радости... Да нет, малышка, наверное, все правильно.
Отец перестал коситься и с изумлением взглянул на супругу. Марго нахмурилась еще сильнее и прикусила губу почти до крови. Мама Роза была невозмутима и рассудительна. Как всегда.
— Да, думаю, все правильно. Ты выросла. Вы обе выросли. У вас своя жизнь. Вон, Марго не сегодня-завтра выскочит за Билла... Тоже ведь перемена.
— Мама, мы еще ничего...
— Знаю. Он ждет повышения по службе. Если, кстати, он полагает, что нас с отцом это волнует, то пусть не тревожится. Парень он хороший, знаем мы его с детства, а карьера... В браке главное не это.
Лу топнула ногой.
— При чем здесь Мардж и Билл? Я уезжаю, вы что, забыли?
Мама Роза обернулась и спокойно посмотрела на красную от возбуждения и злости Лу.
— Так чего же ты хочешь, Лу? Чтобы мы за тебя радовались, или печалились, что ты уезжаешь?
— Ну... я не знаю... Наверное, вы должны что-то сказать.
Мама Роза усмехнулась, подошла к Лу и крепко обняла ее.
— Моя ты девочка! Огонь и порох. Вечная непоседа. Что же я скажу тебе, Люси Джонс? Чтобы ты вела себя прилично, не пила холодную воду во время выступлений, берегла горло? Чтобы не роняла свою и нашу честь? Да ведь я отлично знаю, что горло ты беречь не будешь, а честь — знаешь ли, на этот счет я в тебе никогда не сомневалась. Ты уезжаешь. Нам будет очень одиноко без тебя, очень грустно и тоскливо, но мы гордимся тобой и хотим тебе только счастья.
— Мама...
— Нет, Люси Джонс, ты не должна плакать. В новую жизнь надо входить с улыбкой. Ведь это ТВОЯ жизнь.
Лу шмыгнула носом и беспомощно взглянула на отца, потом на Марго.
— Я вернусь. Я даю вам слово, что вернусь. Я использую свой шанс, раз уж он мне выпал, но знайте, что дороже всего на свете для меня вы. Этот дом. Этот кот. Эта земля. Я вернусь.
Лу повернулась и бросилась бегом по лестнице на второй этаж. Марго рванулась было за ней, но мать удержала ее.
— Не надо, Мардж.
— Она плачет...
— Знаю. Это хорошие слезы. Пусть побудет одна. Вы не расставались ни на один день двадцать три года. Надо учиться.
Марго больше не сдерживала слез.
— Я тоже плачу, мама! Потому что я не представляю себе жизни без Лу. Я не умею без нее жить! И не хочу учиться!
— Марго, от этого не спрятаться в вашей комнате. Вы выросли, только и всего. Все остальное осталось по-прежнему. Вы сестры. Близнецы. Вы похожи как две капли воды — и вы совсем разные. Лу готова вылететь из гнезда, ты спокойнее, ты еще можешь подождать. Не плачь. Поддержи ее, ведь ей сейчас нелегко. Это ОНА уезжает, а мы остаемся. Пусть едет с легким сердцем.
Марго кивнула, вытерла слезы и молча ушла в сад. В комнате воцарилась тишина. Вскоре ее нарушил мистер Джонс.
— Честно говоря, Рози, я не думал, что ты будешь так спокойна. Да и дом наш без Лу представить не могу.
Роза Джонс с усмешкой взглянула на своего мужа.
— Лучше подумай, готов ли ты каждое утро здороваться с молодым мужчиной, зная, что он спит с твоей дочерью.
— Рози, это ж Билли...
— Да, но скоро он станет мужем Мардж. И тебе придется смириться с тем, что для нее главным мужчиной станет он.
— Ты очень мудрая женщина, Рози. Кстати, а почему это каждое утро? Они будут жить здесь?
— А ты хочешь, чтобы дочь виделась с нами раз в неделю? Да и дом у Кросби совсем маленький. Миссис Кросби давно хотела позвать к себе сестру из Уэльса, они не виделись лет пятнадцать.
— Все-то ты знаешь...
— Знаешь, отец, по-моему, ты растерян и смущен, но это пройдет. Давай лучше пожелаем нашим девочкам счастья.
— Я всегда им только этого и желал.
— Вот и хорошо. Пошли спать.
— Но Мардж в саду...
— Она вернется. И они будут трепаться и реветь до утра, а утром пойдут гулять, и так будет еще целых три дня, так что завтра я, пожалуй, приготовлю баранью ногу.
Мистер Джонс обнял свою умную жену и нежно поцеловал ее в поседевший висок.
Марго вернулась в комнату часа через два. Тихо проскользнула в темноте к своей кровати, осторожно стянула джинсы...
— Ты топаешь как слон.
— О Господи! Я думала, ты спишь.
— Не могла уснуть. Не зажигай свет.
— Я только ночник...
— Не надо. У меня нос распух. И глаз совсем нет.
— Подумаешь, у меня тоже.
— Ревела?
— А тебя что, пчелы покусали?
— Нет. Я тоже ревела.
— Слушай, Лу... А ты уверена, что хочешь уехать?
— Ох, Марго, не мучай ты меня! Я уже и сама не знаю, чего хочу. То есть уехать я точно хочу, но не потому, что уехать, а потому что... Ты же знаешь!
— Знаю. На самом деле я за тебя очень рада, только... Как я буду без тебя?
— Сильно я тебе нужна, с Биллом целоваться!
— Билл — это Билл. А ты — это совсем другое. Лу?
— Чего? В смысле, что?
— Он тебе нравится?
— Кто?
— Твой импресарио.
— Ты что, упала? Нет, совсем нет.
— Хорошо.
— Почему?
— Он и нам с Биллом не нравится.
— Скажите пожалуйста! Эксперты! А что он вам сделал?
— Ничего. Просто не нравится - и все. Надменный какой-то.
— Тебе тоже так показалось, да? Вот и я решила... Мардж, но ведь ему и необязательно быть моим задушевным другом. Так даже проще. Никаких... глупостей.
- Лу?
— Что?
— Только не смейся. А глупости... я хочу сказать, ты... Понимаешь, мы с Биллом...
— Вы уже?!
— Ты что, дура? Билл не такой!
— Что значит, не такой? Больной, что ли?
— Лу Джонс, не смей говорить гадости о моем женихе!
— А ты не смей говорить глупости о моем будущем шурине! Я была уверена, что вы с Билли уже давно...
— Убью тебя сейчас.
— Мардж?
-А?
— Почему ты решила, что я про это знаю?
— Ну... ты смелая. Отчаянная. Я нерешительная. На скрипочке своей играю целыми днями...
— А я, значит, легкомысленная? Развратная?
— Лу, ты психованная, вот что. С Тэдди же ты гуляла два года...
— Ты с Биллом уже восемь лет гуляешь.
— Что ты пристала к Биллу? Я о нас с тобой. И... о глупостях!
— Не знаю, Мардж. Наверное, Билл прав.
— Что-о?
— Он сказал, это можно только почувствовать. Объяснить нельзя.
-Лу?
-А?
— А ты могла бы влюбиться в своего этого красавчика?
— Нет. Не могла бы. Он другой. И он никогда меня не полюбит, а без любви нельзя.
-Лу?
— Марго Джонс! Если ты немедленно не заткнешься и не заснешь... то мы не выспимся!
— Ладно. Последний вопрос можно?
— Валяй.
— Что ты сделаешь с деньгами?
Тишина. Мерное сопение. Марго тяжело вздохнула и повернулась на другой бок.
Лу улыбалась, пялясь в темноту широко открытыми глазами.
Ты нипочем не догадаешься, сестричка, что я сделаю с деньгами! И только попробуй отказаться!
6
Три дня пролетели быстро. Вещей набралось немного, как Лу и говорила мистеру Бонавенте. Основную часть багажа составляли кассеты с записями, косметика и книги. Лу понятия не имела, есть ли в Италии книги на английском языке, и потому подстраховалась, взяв с собой самые любимые. Диккенс, Теккерей, Вудхаус, Берне... старинные, вкусно пахнущие переплеты.
Честно говоря, сестры Джонс знали эти книги почти наизусть, но без них Лу себе жизни не представляла. И так приходилось себя ограничивать.
Марго не расставалась с сестрой ни на минуту. Билл терпеливо маячил в отдалении, не мешая девушкам.
Мама Роза неторопливо и спокойно собирала дочь в дальнюю дорогу. «Необходимые мелочи» с трудом поместились в пузатенький несессер, число мест багажа достигло трех, после чего Лу решительно пресекла все попытки родни экипировать ее зимними сапогами и пальто.
— Мам, пап, это Италия, а не Гренландия. Кроме того, я смогу купить все на месте.
— Знаю я, что ты купишь! Мини-юбку на меху.
