— Пусть твой жених тоже отправится с нами. Я, кстати, хотел, чтобы он там был.

— Но мы хоть можем съездить домой и переодеться? — проворчала Нона.

— Да-да, конечно. Я не думал, что съемка затянется так надолго. Вот что, девчонки, встретимся в «Марио»в восемь часов. Тогда обо всем и поговорим.

— О чем конкретно ты собираешься говорить? — нахмурилась Нона.

— А разве я вам не сказал? — равнодушно вздернул брови Люк, словно речь шла о сущей безделице. — «Джинсы Рок-н-ролл» хотят, чтобы их товар рекламировали Бриджит и Зандино. Ты была права, Нона, им суждено стать суперзвездами!

Перед тем, как заснуть. Лаки прикончила большую часть графина с «Маргаритой», а проснувшись, на миг испытала чувство растерянности. Где она?

Затем женщина вспомнила: она находится в машине Алекса Вудса, и они вместе направляются в Палм-Спрингс к Джино.

Лаки искоса взглянула на Алекса. У него был вид мужчины, который всегда идет своим путем: красивый профиль, твердая линия скул. Властное лицо. Он наверняка умеет быть с женщинами настоящим сукиным сыном.

И еще она подумала, хорош ли он в постели?

Нет, вряд ли. Уж слишком — в себе.

— Эй, — окликнула она спутника, устало выпрямляясь на сиденье. — Где мы находимся?

— На дороге. Ты выпила все, что находилось в пределах видимости, и уснула.

Лаки тихо засмеялась.

— Да, есть у меня такая привычка.

— Ну и хорошо.

— Благодарю тебя, Господи, — пробормотала она, протягивая руку к графину, аккуратно прислоненному сзади к спинке ее сиденья. Сделав несколько больших глотков, Лаки сказала:

— Наверное, мне все же стоит позвонить Джино и предупредить, что мы двигаемся в его направлении.

— Разве ты не позвонила ему из ресторана?

— Не строй иллюзий. Он рассвирепеет, увидев нас.

— Но он же твой отец!

— Да, и кроме того — потрясающий человек. И все же… Мы с ним не всегда ладим.

Алексу показалось, что Лаки необходимо выговориться.

— Почему? — спросил он, пытаясь облегчить для нее эту задачу.

— Джино хотел сына, — равнодушно ответила она. — А вместо этого получил меня. Но оказалось, что он даже со мной не может справиться. — Лаки усмехнулась нахлынувшим на нее воспоминаниям. — Я была совершенно диким, неуправляемым ребенком — А теперь?

— Бледная тень того, что было раньше.

— Что же такого дикого было в тебе, Лаки? — с неподдельным интересом поинтересовался Алекс.

— Да все, что обычно, — будничным голосом ответила она. — Сбегала из школы, трахалась с целым скопищем парней, пыталась прибрать к рукам отцовский бизнес, обещала отрезать хер одному из его инвесторов, если тот не выложит деньги, которые задолжал…

— Какая милая, непосредственная девочка, — сардонически хмыкнул Алекс.

— Можешь мне поверить: это подействовало. Когда угрожаешь кому-то, что отрежешь ему член, это срабатывает безотказно.

— А теперь ты командуешь студией. Замечательно!

— Знаешь, — задумчиво сказала Лаки, — Джино всегда учил меня: не спускай глаз со всех, кто тебя окружает, и вдвойне пристально следи за теми, кто окружает их. Иными словами, «не доверяй никому», — закончила она грубым низким голосом, пародируя отца. — Понятно?

— Похоже, у него есть голова на плечах.

— Да, — с грустью в голосе согласилась Лаки. — Да, что есть, то есть.

— Так что же тебя так тревожит?

— Ничего конкретно. Просто я нутром чувствую, что обязательно должна произойти какая-то пакость. И не спрашивай, какая и когда, почему — я сама не знаю. Не знаю даже почему мне так кажется.

Несколько минут они ехали в молчании. Потом Алекс сказал:

— Я и подумать не мог, что милые итальянские девочки трахаются направо и налево. Лаки добродушно рассмеялась.

— Ха-ха-ха… Каким же затворником ты жил!

— Я? — изумленно переспросил Алекс. Неужели она не читает газет и ничего не знает о его жизни?

Лаки помолчала и зажгла сигарету.

— Забавно, но из всего сказанного мною ты сделал только один вывод — что милые итальянские девочки не должны трахаться направо и налево. Хм-м-м… Неужели киношный хулиган и мистер Сама сексуальность на самом деле и вправду… как бы это сказать… ханжа!

— Ты что, свихнулась?

Лаки загадочно улыбнулась.

— Женские пересуды, сам знаешь. Хочешь знать, что о тебе говорят?

Алекс не смог сдержать любопытства и угодил прямо в ловушку.

— Что?

Женщина затянулась и выпустила упругую струю дыма прямо ему в лицо.

— Говорят, что ты — будто девственник в колледже. Никогда не даешь в рот.

— Иисусе!

— О, извини, — невинным тоном сказала она. — Я тебя шокирую?

Алекс был окончательно сбит с толку. Эта Лаки Сантанджело положительно ненормальна.

— Ты любишь говорить такие вещи, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника? — спросил он.

— А разве не в этом вообще состоит суть всей нашей жизни?

Алекс молча рулил, мысленно пытаясь разобраться, что же представляет собой эта женщина.

— Может, съедем с шоссе на следующей развязке? — предложила она. — У нас не осталось ни капли «Маргариты».

Алекс не мог не признаться себе в том, что он заинтригован. Он и не думал, что Лаки может быть такой непредсказуемой. Вокруг нее витала аура силы, казалось, что она сможет справиться с любой ситуацией и неизменно окажется на высоте. Это нервировало его. Он не привык иметь дело с женщинами, которые излучали такую уверенность в себе.

До сего момента никто из них ни разу не упомянул о Ленни, и Алексу казалось, что эту тему затрагивать не стоит. Если Лаки захочет, она, без сомнения, сама о нем заговорит.

Он перестроился в крайний ряд и выехал на боковое ответвление. Местность здесь была пустынной — лишь бензоколонка, закусочная, где торговали гамбургерами, и сомнительного вида заведение, над которым мигала неоновая вывеска: «ГОЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ — ЖИВЬЕМ НА СЦЕНЕ».

Алекс притормозил.

— Мы — на задворках жизни. Похоже, как раз то, что нужно.

— Объясни мне, ради Бога, что означает «голенькие девочки живьем», — задумчиво нахмурившись, спросила Лаки. — Неужели где-то еще показывают мертвых голеньких девочек?

— Не по вкусу тебе такие места, а?

— Судя по всему, нам не из чего выбирать.

— Сама захотела, — пожал он плечами.

— Алекс, когда ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я всегда несу ответственность за свои решения и поступки.

— Бывший неслух становится на путь исправления. Мне нравится!

— Шел бы ты ко мне в задницу… — равнодушно сказала она.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Это — угроза или предложение?

— Оставь меня сегодня в покое, Алекс. Мне бы не хотелось причинить тебе боль.

И в тот же момент, когда Лаки произнесла эти слова, ее осенило: именно это ей и нужно — причинить кому-нибудь боль. Такую же, какую причинил ей Ленни. То, что он погиб, было ужасно само по себе. Но, мало того, уйдя из жизни, он оставил свидетельства своей неверности, которых ей хватит, чтобы ненавидеть его до конца своих дней. Для того, чтобы сравнять счет, оставался только один способ…

Усталая соплячка-официантка — топлесс, в бутсах, ковбойской шляпе и крошечной юбчонке — металась с подносом в руках. Ее груди были маленькими и обвисшими, улыбка — тусклой. В дальнем конце бара находилось круглое возвышение, на котором, ухватившись рукой за хромированный шест, колыхала своими бесформенными телесами дебелая пергидролевая Брунгильда. На ней были только трусики ниточкой и тяжелые браслеты из фальшивого серебра. Из музыкального автомата во всю глотку блажила Долли Партон. Каждый раз, когда стриптизерша приседала, на ее животе и бедрах образовывались складки жира.

— Прелестно, — пробормотала Лаки, садясь на табурет у стойки бара. Лица всех сидевших в зале мужчин незамедлительно повернулись в ее сторону.

Алекс устроился на соседнем табурете. В его машине всегда лежал револьвер, на который, правда, у него не было разрешения, и сейчас он пожалел, что не прихватил оружие с собой.