Венера задумалась: кого можно поднять с постели в такой поздний час? Может быть, Лаки? Со времени трагедии на Корсике та отказывалась говорить о чем бы то ни было, если только тема не была связана с бизнесом. А жаль, в это время суток застать ее было бы проще всего.
— Миссис Сантанджело уехала в Палм-Спрингс навестить отца, — сообщила подошедшая к телефону Чичи. . — Как, по-твоему, у нее дела? — спросила Венера.
— Не очень хорошо, — ответила Чичи голосом, в котором звучала озабоченность. — Уж слишком много она работает.
— А то я не знаю! Я ее теперь вообще не вижу — она все время чем-то занята.
Венера положила трубку, попыталась читать журнал, но поняла, что не может сосредоточиться. Мучившее ее беспокойство начинало граничить с помешательством.
Хм, кого бы еще разбудить?
Ну, конечно же, Рона! Ее лучшего друга Рона, которого она практически не видела с тех пор, как он стал любовником воротилы шоу-бизнеса Харриса фон Штеппа. Венера придумала для Харриса кличку Великий Могол, и точно так же Рон называл Мартина Свансона в то время, когда Венера крутила с последним роман.
Рону это не очень нравилось.
— Не дай Бог, чтобы он когда-нибудь услышал, как ты его называешь! — предупреждал он Венеру. — У Харриса напрочь отсутствует чувство юмора. На кусочки тебя разорвет.
— Уж слишком он у тебя узкожопый, — продолжала подтрунивать над другом Венера. — Неужели не мог подыскать себе более занятного педика?
— Следи за своим языком, девочка, — отчитывал ее Рон. —» Педик»— некорректное слово.
Венера очень скучала по Рону. Не видеть его так долго, как не видела она, было почти равнозначно разрыву с любимым человеком.
Гори оно все огнем! Она решила позвонить Рону.
— Ни за что не угадаешь, кто звонит, — сказала она, когда ее приятель снял трубку.
— Тоже мне, сюрприз! — без малейшего удивления в голосе воскликнул Рон. — Судя по всему, мы переживаем кризис в личной жизни?
— В общем-то, да. Я, откровенно говоря, подумала: может, ты приедешь? Посидим, поговорим о том, о сем, подурачимся. , ну, как в прежние времена.
— Как бы не так, ягодка, — сварливо ответил Рон. — Представляю, как обрадуется Харрис, когда посреди ночи я ворвусь в спальню и заявлю: «Поехал навестить Венеру». Этот человек — настоящая ревнивая сколопендра. Особенно когда дело касается тебя.
— Меня? Но я же девочка!
— О-о-о… ты только что сама ответила на собственный вопрос. Маленькая умная распутница!
— С кем поведешься… Когда же я смогу тебя увидеть?
— Ну что ж, куколка, если у тебя действительно что-то серьезное, я могу рискнуть своей шкурой и приехать к тебе прямо сейчас.
— Нет-нет, это может подождать. Просто я соскучилась по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю. Может, пообедаем завтра?
— Прекрасно!
— Та-а-к, давай посмотрим… Все утро я проведу в монтажной. Значит, мы могли бы встретиться… скажем, в половине второго. Устраивает?
— Да. И тогда я расскажу тебе все о Родригесе.
— Ага… Значит, ты все-таки изнасиловала своего массажиста?
— А как же!
— Ну, тогда я тем более не опоздаю. Обожаю сплетни!
Венера положила трубку, и неожиданно в голову ей пришла безумная мысль — позвонить Куперу. Она могла бы сказать ему: «Все забыто, возвращайся домой». Но нет, еще с юных лет Венера наизусть выучила урок: повторять собственные ошибки равносильно самоубийству.
Купер ни за что не изменится. И если только она не готова принять его вместе с его неверностью, лучше обходиться одной.
Глава 19
— О, Господи! — застонал Алекс, подойдя к стойке бара и увидев, что там происходит.
— Все нормально, — быстро заговорила Лаки, вскакивая на ноги. — Уверяю тебя, все в порядке.
Джед распалялся все больше.
— Ну что, — воинственно наседал он на Лаки, — ты для нас слишком хороша, сука?
— Назад! — с каменным выражением лица произнес Алекс, смерив Джеда убийственным взглядом.
Джед раскачивался на каблуках.
— А ты тут не командуй, дедушка, мать твою!
— Черт! — пробормотал Алекс, недоумевая, как он мог вляпаться в такую катавасию. И что это еще за «дедушка»? Надо бы дать этому засранцу по сопатке!
Однако вместо этого он вынул пачку денег и, бросив бармену несколько купюр, схватил Лаки за руку.
— Пошли отсюда, — скомандовал Алекс, потащив ее к выходу и не оборачиваясь назад. Этому он научился во Вьетнаме: если хочешь драться, не своди с противника глаз. Если — нет, то сматывайся, не оглядываясь. Причем как можно быстрее.
— Эй, — стала протестовать Лаки, когда они подошли к двери, — как насчет двадцатки, которую я дала бармену?
Алекс еще крепче сжал ее руку.
— А как насчет того, чтобы сесть в машину и убраться отсюда к чертовой матери?
— С тобой — никакого веселья, — пожаловалась она.
— Если ты решила повеселиться, то обратилась не по адресу, — ядовито парировал Алекс.
— Позволь напомнить тебе, что это ты ворвался в мой офис и пригласил меня поехать и что-нибудь выпить.
— Я приехал к тебе ради делового разговора. Разве мог я подумать, что ты надерешься до чертиков!
— До чертиков? — с деланным возмущением переспросила Лаки. — Я абсолютно трезва. — Но, говоря это, она чувствовала, что ноги уже не слушаются ее.
— Да-да, конечно, — бормотал он, волоча ее к «порше». Уголком глаза он видел, что из бара вышел Джед с парочкой своих дружков — таких же хулиганов, как и сам. Алекс затолкал Лаки на пассажирское сиденье, наклонился и, открыв «бардачок», вытащил свой пистолет.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Собираюсь защищаться. Или ты — против?
— Спятил ты, что ли? Не станешь же ты стрелять в этого придурка только из-за того, что он ко мне приставал?
— Я вообще не собираюсь ни в кого стрелять. Нужно просто выиграть время, чтобы слинять отсюда.
— Джино учил меня никогда не вынимать оружие, кроме тех случаев, когда ты намерен его применить.
— Он учил тебя совершенно правильно, потому что, если эти засранцы только ко мне подойдут, я отстрелю им яйца.
Хотя появившийся на свет пистолет был что ни на есть всамделишным, Лаки все же не воспринимала намерений Алекса всерьез.
— Я так и вижу заголовки в газетах, — заговорила она, — «Арестованы владелица киностудии и киношник-хулиган». — Собственная шутка заставила ее зайтись от смеха.
Джед и его дружки топтались возле выхода. Может, они заметили блеск металла или просто передумали драться? Так или иначе, к великому облегчению Алекса, они не пошли дальше дверей. Это была удача, поскольку на самом деле он вовсе не собирался ни в кого стрелять.
Он мрачно думал, что Лаки его совсем не знает. Ей неизвестно, что во Вьетнаме ему приходилось убивать, причем не раз. Алекс старался избавиться от воспоминаний об этом, однако они регулярно непрошеными гостями являлись к нему в ночных кошмарах.
Он уселся за руль «порше», завел мотор, и машина рванулась с места.
— Позор, — вздохнула Лаки, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Мне так хотелось поболтать с Умопомрачительной мисс Дэйзи!
«Эта женщина совершеннейшая психопатка, — думал Алекс, снова выруливая на скоростное шоссе. — Что я делаю рядом с ней? Она же еще более сумасшедшая, чем я!»
Они ехали уже пять минут, как вдруг Лаки сообразила, что оставила в баре сумочку.
— Обратно мы не вернемся, — твердо заявил Алекс. — Черта с два!
— Нет, вернемся, — упрямо возразила Лаки. — Там — все мои кредитные карточки, электронная записная книжка, водительские права… Все! Мы обязаны вернуться.
— Как же с тобой трудно, — ворчливо ответил Алекс.
— Мне об этом уже говорили.
Резко вывернув руль, он съехал с шоссе на боковое ответвление. Ему самому не верилось, что он и впрямь это делает.
— Послушай, — жестко сказал Алекс, не отрывая внимательного взгляда от дороги, — двигатель я глушить не стану. Ты останешься в машине, а я войду внутрь и заберу твою сумочку. Поняла?
