Пока девушка находилась в Лос-Анджелесе, ей удалось поговорить с Ноной лишь несколько раз. Подруга сообщила ей, что договоренности относительно визитов к Авроре Мондо Карпентер и Мишелю Ги остаются в силе, кроме того, к тому времени, когда она приедет, у Люка уже будут готовы фотографии. Что ж, по крайней мере, ей больше не придется сидеть без дела.

Бриджит прошла на кухню, открыла бутылку «севен-ап», быстро просмотрела скопившуюся в ее отсутствие почту и только затем позвонила Ноне.

— Ну наконец-то! — воскликнула та. — Куда ты запропастилась?

— Все из-за самолета. Он вылетел из Лос-Анджелеса с опозданием. Я только что вошла.

— Ну, так приготовься к тому, чтобы снова выйти! Люк Кесуэй хочет видеть нас у себя в студии. Причем — немедленно!

Родригес приехал вовремя. В его горящих глазах, жадно устремленных на Венеру, читалось обожание.

— О, моя прекрасная! — воскликнул он, поднося ее руки к своим губам.

Венера, на которой было одно только короткое японское кимоно, улыбнулась. В том, что она платила Родригесу, было что-то замечательно декадентское, и Венера получала от этого огромное удовольствие, хотя он далеко не являлся идеалом ее любовника. Впрочем, кто, кроме Купера, им являлся?

— Я устала, — пожаловалась она тоном капризной девочки. — У меня ломит все кости.

— О-о-о! — восторженно воскликнул молодой аргентинец. — Родригес заставит твои косточки петь и оживит твои мышцы. От моих прикосновений все твое тело станет содрогаться в горячих волнах сладострастия.

Этот парень делал явные успехи в старомодном английском языке. Они перешли в массажную комнату. Была в ее современном, выдержанном сплошь в белых тонах, особняке и такая. Венера включила проигрыватель лазерных дисков, и К. Д. Лэнг запел им свою серенаду.

Родригес снял куртку. Теперь на нем оставалась лишь черная футболка без рукавов и обтягивающие черные джинсы. На его руках соблазнительно перекатывались тугие мышцы. Кожа была загорелой, дыхание отдавало ментолом. Все это вместе придавало юноше весьма сексуальный вид.

Он улыбнулся хозяйке, и в его темных глазах можно было прочитать обещание неземных наслаждений.

— На стол, прекрасная моя, — скомандовал он.

Венера сбросила кимоно. Теперь вся ее «одежда» состояла из черных кружевных трусиков.

Взгляд Родригеса восхищенно скользнул по телу женщины, задержавшись на пышных грудях.

— Великолепно! — воскликнул он. — Ты ослепительна, моя Венера!

«Я — не твоя Венера, — хотелось сказать ей. — Я — твоя клиентка. Ты делаешь мне массаж, и время от времени мы трахаемся, но это вовсе не значит, что я тебе принадлежу». Однако, сдержавшись, она молча взобралась на массажный стол, легла лицом вниз и сцепила руки над головой.

Родригес извлек бутылочку какого-то экзотического ароматного масла, налил немного на ладонь и начал любовно втирать его в спину и плечи Венеры.

Она чувствовала, как напряжение медленно, но верно покидает ее тело. О, Боже, его пальцы и впрямь обладали нечеловеческим умением!

— Давно ты живешь в Лос-Анджелесе? — спросила Венера, ощущая, как начинает гореть ее кожа.

— С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, — ответил Родригес. — Я приехал сюда с замужней женщиной, бежавшей от своего мужа. Она обещала купить мне собственный салон.

— И что же произошло?

— За ней приехал муж. Он был миллиардер. — Родригес передернул плечами. — Она любила меня, но была вынуждена поехать с ним. Я был слишком молод, чтобы бороться с такой шишкой.

— Чем же ты стал заниматься после этого?

— Нашел другую женщину. Они всегда были моей слабостью.

— Нет, Родригес, — поправила его Венера, — это ты был их слабостью.

Его руки медленно опускались по ее спине, пока не добрались до трусиков. Родригес аккуратно стащил их и, отбросив в сторону, принялся мять своими умелыми пальцами ее обнаженные ягодицы.

— О-о-о… — восхищенно выдохнула Венера, чувствуя побежавший по коже жар. — Как хорошо-о-о…

— Я учился у лучших учителей. Мой отец в Аргентине был массажистом номер один. Женщины Буэнос-Айреса были готовы ради него на все.

— Знаешь, о чем я подумала? — пробормотала Венера Мария, закрыв от удовольствия глаза. В этот момент пальцы Родригеса массировали ее копчик. — Как ты смотришь на то, чтобы сняться в моем новом видеоклипе?

— А что я должен там делать?

— Играть самого себя. Это — клип песни, которую написала я сама. Она называется «Грех». Я хочу, чтобы этот клип получился очень чувственным и немного сюрреалистическим.

— Я был бы польщен.

— В таком случае мой агент по подбору актеров созвонится с тобой.

Его руки уже ласкали внутреннюю сторону ее бедер, раздвигая ноги, проникая внутрь, исследуя самые потаенные уголки ее тела.

Она не пожелала остановить его. Ей было необходимо расслабиться.

Что же с того, что она ему платила! Это заводило Венеру еще больше.

Самое замечательное состояло в том, что при всем этом она полностью держала себя в руках.

Чтобы добраться до студии Люка Кесуэя, Бриджит взяла такси. Голос Ноны звучал по телефону очень возбужденно, хотя она и не сказала ничего, кроме как «бери-ноги-в-руки-и-быстро-мотай-сюда».

Девушка знала, что выглядит не лучшим образом в помятых джинсах, бесформенной клетчатой рубашке и с распущенными по спине волосами. К счастью, она только что купила модные солнцезащитные очки от Гесса и теперь надела их, хотя на улице и без того было темно.

Ей не хотелось, чтобы при виде ее Люк почувствовал разочарование, ведь когда они встречались в последний раз, она была «упакована» по высшему классу.

В ожидании подруги Нона расхаживала по тротуару.

— Что стряслось? — спросила ее Бриджит, расплачиваясь с таксистом.

— Не знаю, но когда он мне звонил, то говорил так, будто окончательно спятил. Сказал, что должен увидеться с нами немедленно.

— Думаешь, он подыскал для меня какую-нибудь работу?

— Я, черт побери, надеюсь на это изо всех сил, — ответила Нона. — Но даже если это и не так, нам все равно нужно взглянуть на фотографии. Завтра мы должны показать их Авроре. Теперь, когда ты вернулась, я созвонюсь и с Мишелем. С ним нам тоже необходимо встретиться.

— Меня такой план вполне устраивает.

— Не беспокойся, девочка, — ободряюще сказала Нона. — Мы сделаем все, как надо!

Когда подруги поднялись в студию, там вовсю кипела работа. Помощница Люка, тощая девица в комбинезоне цвета хаки и стоптанных военных бутсах, провела их к бару и велела подождать.

Люк был занят, снимая Сибил Уайлд — манекенщицу с пышными формами и светлыми волосами. На Сибил было лишь прозрачное белье, но ее, казалось, вовсе не смущало, что в студии было полно народу. Наоборот, она одаривала всех белозубой улыбкой, словно снималась для рекламы зубной пасты.

— Что это за народ? — шепотом осведомилась Бриджит у подруги.

— Рекламщики, парикмахеры, гримеры, стилисты, — ответила Нона. — Когда мою мать фотографировали для «Вэнити фэйр», народу было еще больше.

Из динамиков гремел рок. Стодики вдоль стен были уставлены фруктами и всяческой легкой снедью. Хотя Сибил то и дело смеялась, атмосфера в студии была накалена.

Каждый раз, как только Люк объявлял перерыв, к Сибил тут же слеталась туча народу. Один поправлял ей волосы, другой — грим, третий — тонюсенькие бретельки красного бюстгальтера и прозрачные трусики, едва прикрывавшие пышные округлости фотомодели.

Бриджит попыталась представить себя на месте Сибил. Было бы это забавным? Доставило бы это ей удовольствие?

Когда Сибил наконец ушла переодеваться, Люк приблизился к бару.

— Здравствуйте, леди, — бросил он, пробежав ладонью по ежику волос.

— Что за пожар? — спросила Нона. — Ты велел мне привезти Бриджит сию же секунду.

— Дайте мне закончить съемку, — ответил фотограф, — а потом, девочки, я угощу вас ужином.

— Но я договорилась встретиться с Заном, — возразила Нона. — А Бриджит измучена до предела. Она только что с самолета.