– У меня такое впечатление, что я присутствую на собственных похоронах, – прокудахтал Эйб, получая истинное наслаждение от каждого мгновения. – В чем дело? Разве я уже помер? Я могу делать со своими деньгами, что мне заблагорассудится. Это не ваши деньги. Это мои деньги.

Лаки поднялась.

– Господа, собрание всех глав отделов сегодня в полдень. Здесь.

– Что вы знаете о кинобизнесе? – грубо спросил Микки, поворачиваясь к ней и испепеляя ее взглядом.

– Скажем, столько же, сколько и вы, – ответила она спокойно.

Что-то в ее голосе показалось ему знакомым. Может, он ее где раньше видел? Лаки Сантанджело, Лаки Сантанджело… Господи! Да ведь это та девка, у которой отец гангстер! Та самая, что замужем за Ленни Голденом.

Разумеется! Теперь все вставало на свои места. Муженек недоволен студией, и дамочка покупает ему ее, чтобы ублажить. Сукин сын!

Он боялся взглянуть на Абигейль. Его дражайшая супруга не разговаривала с ним из-за статьи об его аресте, напечатанной на первой полосе «Лос-Анджелес таймс». Когда Абигейль увидела газету, она впала в натуральную истерику.

– Вон из этого дома, – завизжала она. – Вон из моей жизни. Я отсужу у тебя все, до последнего цента. Как ты посмел так опозорить меня и Табиту? Никогда в жизни мне не приходилось переживать такого унижения!

– Да все это ошибка, – пытался он оправдаться. – Я туда зашел с одним режиссером. Парень готовился к фильму. Я его уверял, что он неправильно снимает одну сцену. Он же повел меня туда, чтобы доказать, что прав он. Мы находились там по делу, Абби.

– Микки Столли, ты врешь мне в последний раз, — прокричала Абигейль, прищурив глаза. – Мы пойдем на встречу с моим дедом и будем вести себя, как нормальные люди. Но потом ты соберешь свои вещи и уберешься из моего дома. Между нами все кончено.

Интересно, а сейчас она так же думает? Вряд ли после этой встряски она будет продолжать его игнорировать. Он быстро взглянул на нее.

Она выглядела просто уничтоженной.

Он взглянул на Бена и Примроз. У Бена только что пена изо рта не шла, а Примроз едва сдерживала слезы.

Эйб же совершенно очевидно наслаждался. «Хитрый, маленький говнюк», – горько подумал Микки. Встал. Все это дерьмо ему обрыдло. Да он где угодно найдет работу. Сегодняшний успех студии «Пантер» – целиком его заслуга.

– Я ухожу, – заявил он резко. – Ищите себе другого дурака.

Венера Мария всегда спала голой. Еще маленькой девочкой она прочитала статью о Мэрилин Монро.

– Что вы надеваете в постель, мисс Монро?

– «Шанель» номер пять.

Вот и на Венере Марии ничего не было, кроме ее любимых духов «Пуазон» и изящной татуировки, изображающей белых голубков, на внутренней стороне левого бедра – сувенир, напоминающий ей двухдневную поездку в Бангкок.

Она проснулась рано, с удовольствием потянулась и протянула руку, чтобы коснуться Мартина.

Но его не оказалось.

Она вскочила с кровати и заглянула в ванную комнату. Никакой записки. Ничего.

Черт бы его побрал, с кем, по его мнению, он имеет дело? С обычной голливудской потаскушкой, которую можно навестить, если есть желание, трахнуть и уйти не оглянувшись? Как бы не так. Она – Венера Мария. Она заслужила лучшее отношение. Черт возьми, Мартина Свенсона следует проучить.

Забравшись под холодный душ, она принялась обдумывать план кампании.

Мартин Свенсон… Мартин Свенсон… Что это ее так на нем заклинило? Что с ней такое, Господи? Еще один мужик, и все тут.

Выбравшись из душа, Венера Мария завернулась в махровый халат и встряхнула мокрой головой. На сегодня назначена репетиция видеофильма. Она ужасно любила то время, когда она только репетировала. Можно не краситься и не изображать из себя Венеру Марию. Она могла оставаться сама собой: затянуть волосы в хвостик сзади, надеть тренировочный костюм и расслабиться.

Работать с Роном трудно, но и приятно, он умел позаботиться и о том, и о другом. Еще когда-то давно она решила, что в душе цыганка. Она жила работой. А признание – это уже вроде премии.

«Не позволю Мартину Свенсону испортить мне день, – решила она. – Да пошел он».

Внизу Ханна, ее экономка, как обычно подала ей свежевыжатый апельсиновый сок и тарелку, наполненную нарезанными яблоками, арбузом, бананами и апельсинами и щедро посыпанную сверху овсянкой.

– Доброе утро, – пропела Венера, чувствуя себя на удивление хорошо, несмотря на средненький секс и ранний уход Мартина. – Как провели выходные?

Ханна не стала рассказывать, что два ее выходных были до отказа наполнены работой, накопившейся за неделю в ее двухкомнатной квартирке на другом конце города. Нелегко иметь мужа и четырех детей.

– Хорошо, мисс Венера, – ответила она, убирая посуду.

После сока и фруктов Венера Мария позволила себе съесть пару ломтиков поджаренного хлеба, густо намазанных английским джемом.

Когда она приканчивала второй кусок, появился Рон.

Она обрадовалась ему.

– Что ты здесь делаешь? Разве мы не должны встретиться через час на репетиции?

Он держал в руках журнал, который теперь положил на стол.

– Решил, что лучше тебе узнать от меня, – начал он трагическим тоном. Рон никогда не упускал возможности из всего устроить драму.

– Узнать что? – поинтересовалась она жизнерадостно.

Его голос поднялся на пару октав.

– Ты хочешь сказать, что ты не знаешь? Ты этого не видела?

– Да о чем ты?

Но он все тянул и тянул.

– Помнишь, я тебя предупреждал, когда ты выгнала Эмилио?

У нее возникло неприятное ощущение, что ей не придется по вкусу то, что он собирается сказать.

– Ну и? – медленно проговорила она.

Рон взял кусок поджаренного хлеба и надкусил.

– Я ему никогда не доверял.

– Ха! – сказала Венера Мария. – Я, что ли, ему доверяла? Он тут залез но мне в дом в субботу.

– Да? Интересно, что ему было нужно? Ну-ка, взгляни – Он взял «Тру энд фэкт» и помахал у нее перед лицом. Она в ужасе уставилась на журнал. Там на первой полосе напечатаны фотографии ее и Мартина. Ее собственная фотография. Их вместе снял когда-то Купер.

– Ой, нет! – воскликнула она.

– Ой, да! – твердо отрезал Рон. – Он, видно, приходил, чтобы спереть снимок. Где ты его держала?

Венера Мария вскочила.

– В сейфе.

Он вздохнул.

– Пойдем и проверим.

– Не могу поверить, что он так со мной поступил, – сердито причитала она. – Я плачу за его квартиру, черт бы его подрал. Он несколько месяцев жил здесь. Рон, Господи, ты только посмотри, что здесь написано: «На следующей неделе брат Венеры Марии расскажет нам обо всем». Что же это такое, черт возьми?

– Когда ты знаменит, и посрать в тиши не удается, – коротко заметил Рон.

Венера помчалась наверх, Рон – за ней. Она подбежала к сейфу, открыла его и поспешно начала искать фотографию. Но ее там не было.

– Он украл ее! – закричала она. – Это ничтожное одноклеточное, кусок дерьма с крысиной мордой!

– Давай, давай, продолжай, – поощрил ее Рон.

– О Господи, – взмолилась она. – Что там в статье? У Мартина будет припадок. О Боже ты мой!

– Все не так уж плохо, – попытался успокоить ее Рон. – По крайней мере, Дина теперь знает о твоем существовании. Не придется вам отныне каждый раз прятаться, когда вы вместе.

Венера Мария выхватила у него журнал и быстро прочитала статью.

Телефонные звонки и тайные посещения миллиардером Мартином Свенсоном потрясающей суперзвезды Венеры Марии заставили его жену Дину искать утешения у юного Поля Уэбстера, сына ближайшей подруги Дины, Эффи Уэбстер, художницы по интерьерам, популярной среди богатых и знаменитых.

Сексапильная суперзвезда Венера Мария может научить миллиардера Мартина Свенсона, как попасть на седьмое небо. Неутешная Дина бросилась в объятия Поля после того, как узнала об увлечении ее мужа суперзвездой Венерой Марией. Дина делает последнюю попытку вернуть Мартина.Темвременем Мартин Свенсон осыпает Венеру Мариюподарками. Как рассказывает их близкий друг, познакомились они случайно на вечеринке в Нью-Йорке несколько месяцев назад. Но после еще одной случайной встречи в Лос-Анджелесе они оба не смогли устоять. Все ближайшие друзья Венеры Марии вскоре начали говорить Мартину Свенсону: «Ты ей нравишься» или «Она тебя хочет». Еще через неделю парочка нашла убежище на Биг-Су. Как утверждает еще один близкий приятель, Мартин признался Венере, что он несчастлив в браке. «С самого начала, – говорит этот знакомый. – Венера Мария и Мартин Свенсон чудесно поладили. Мартин считает ее необыкновенно эротичной, а ее завораживает его могущество и богатство».