Прослушивание радио превратилось в рутинную обязанность, которая не давала удовлетворения. Стиг был разочарован, принимая из месяца в месяц только тренировочные сеансы или что-нибудь несущественное… Но в мае пришло, наконец, очень важное и конкретное сообщение. Звук глушили сильные помехи, и потребовалось гораздо больше двух традиционных прослушиваний, чтобы выудить совсем короткую информацию. Однако содержание стоило усилий! Это было то, чего агент так долго ждал: «Попробуй организовать ММ осенью. Касается М». Лаконичный, но богатый содержанием текст, сулящий осуществление многих надежд. «ММ» было сокращением, обозначающим встречу в Москве – приглашение от начальника ГРУ. А под литерой «М» скрывался проект «Средиземноморье».

С какой энергией Веннерстрем принялся за планирование поездки! По счастью, у него сохранилось все еще действующее приглашение от шведского посольства в Москве: «посетить старые охотничьи угодья». Оно пришлось как нельзя более кстати. Теперь надо было придумать какую-нибудь привязку, например: почему бы не отправиться в отпуск прямо из Москвы? Он уже был запланирован, и Стиг собирался провести его на каком-нибудь солнечном побережье. Таким образом, складывался превосходный маршрут: Стокгольм – Москва – Малага! Звучало действительно заманчиво!

Но тут возбужденного радостной вестью агента захватила еще одна идея: приглашение из Парижа – от знакомых американцев из штаб-квартиры НАТО в Фонтенбло. Отчего же не использовать и его? Стокгольм – Москва – Париж – Малага! Это звучало еще лучше!

На практике поездка усложнилась и того больше. Появился новый пункт – Ленинград. Это уже по предложению Петра Павловича. Он хотел встретиться с Веннерстремом в спокойной обстановке, прежде чем отдать на растерзание московской суматохе. Стиг не стал отказываться. У него, в общем-то, не было никакой необходимости без передышки мчаться в Москву.

И вот в сентябре началось длительное путешествие. Отправившись в путь, Веннерстрем испытал смутное чувство облегчения. Чувство, которое может быть легко понято людьми, у которых достаточно времени и которых стремительный ход событий не увлекает к безумному бегу вперед. Внутренне обретший, наконец, национальное самосознание, он ощущал себя недостойным топтать шведскую землю, поэтому с облегчением оставил ее позади…

В Ленинграде ценного агента поселили в известной гостинице «Астория». С Петром Павловичем поздоровались на заранее условленном месте, оттуда – обычная автомобильная поездка на традиционную конспиративную квартиру. Стиг предвидел, чему будет посвящена встреча. Петр хотел знать, какую информацию швед собрал в Стокгольме по кризису в Лаосе, только что разразившемуся в постоянно подверженном различным бедам Индокитае. Там шла гражданская война, и, как обычно, США поддерживали одну сторону, а СССР – другую. Было несколько странно находиться в Ленинграде и перебирать новости, касающиеся кризисной ситуации на другом конце земного шара. Но, как уже не раз отмечал для себя Веннерстрем, Стокгольм являлся в то время местом сосредоточения информации. А Центр действовал в своей типичной манере: создание кольца, охватывающего весь мир с целью оповещения об опасности. Для этого собиралась воедино информация, поступающая из всех столиц мира.

В Ленинграде Стиг остановился только на одну ночь. А на следующий день внутренним рейсом за 50 минут добрался до Москвы. Все детали последующей встречи в столице были уже обговорены. Петр сначала попытался остановиться на месте номер семь, как было принято в старой системе связи. Причем даже ничего не объяснил, считая, что агент должен был все так хорошо помнить по прошествии стольких лет! Но когда обнаружил, что этого места Стиг не помнит, назначил совсем другой адрес – перед Художественным театром, прямо в центре города.

Казалось, Петр махнул рукой на всякую секретность. Но на самой встрече – это произошло в десять часов утра – Стиг снова убедился в его пунктуальности. Машина подкатила к тротуару в тот самый момент, когда агент подходил к ступенькам театра. Если ей и пришлось остановиться, то не больше, чем на пять секунд. Ни шофер, ни автомашина Веннерстрему не были знакомы. Новый, сверкающий хромированными деталями «выезд», называемый на жаргоне дипломатического корпуса «плакали денежки». С гидравлическим подъемом стекол и прочими современными тонкостями.

На улице было по-летнему тепло, Стиг вышел без головного убора. Седые волосы и лысина – слишком запоминающиеся детали, объяснил Петр и протянул шляпу. Она оказалась слишком большой и налезала даже на уши, к неразделенному восторгу глумливого московского друга. Но для маскировки так хорошо подходила, что шофер с удивленным недоумением посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида.

– Куда поедем на этот раз? – спросил Веннерстрем.

– Осталась только одна из старых явок, – ответил Петр. – Но сегодня мы ни на какую квартиру не поедем. Надеюсь, ты не думаешь, что шофер такого лимузина разъезжает по всяким квартирам?

Спохватившись, Стиг признал, что действительно не думает.

Они мчались вниз по направлению к гостинице «Националь», потом мимо Кремля по мосту над Москвой-рекой. Подъехали к зданию справа – с охраной и двором, расчерченным квадратами автостоянки. В ограде виднелся двойной военизированный пост с опущенным шлагбаумом. Но он не оказался препятствием – поднялся без задержки. Запарковавшись на одном из квадратов, вышли из машины. Со шляпой, по-прежнему болтающейся на ушах, Стиг прошел через двор к боковому входу и нырнул в дверь, не поднимая головы: в любом из окон всегда могут оказаться любопытные глаза. И лишь на лестничном пролете снял шляпу, хотя гораздо охотнее выбросил бы ее в мусоропровод, который там, к его удивлению, имелся.

Наконец, агента ввели в помещение клуба – самое элегантное из всех виденных им в Советском Союзе. Для удовольствия здесь было абсолютно все: большой бильярдный зал, шахматная комната со специальными часами. На короткое мгновение Веннерстрему вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь сыграл с ним партию в шахматы или бильярд. Давно уже у него не было времени для таких вещей… Они прошли через комнату, где стоял рояль и лежало несколько скрипок в футлярах. Затем попали в гостиную.

Стоя под великолепной хрустальной люстрой, их ждал человек в форме генерал-полковника. Один. Никакого представления не было. Стиг заранее знал, что генерал-полковник – начальник военной разведки, и внутри учреждения по-другому никогда не называется.

Уже с самого начала Веннерстрем почувствовал, что начальник хочет получить общее впечатление об агенте. Его вводная беседа состояла из быстрой смены английского, немецкого и русского, где сам он предпочитал немецкий, а Петр Павлович английский. Когда подошли к столу для заседаний, Петр быстро шепнул:

– Надеюсь, ты все проштудировал о Средиземноморье? Стиг кивнул. Это было совсем незадолго до отъезда из Стокгольма.

Беседа началась словами благодарности за материалы по ракете «Бомарк». Но этим агент не был особенно заинтересован. Он думал о будущем… Возможно, отвлекся. И вдруг услышал, что начальник развеселился:

– Этот случай: награждение орденом в американском посольстве… Действительно любопытно! Мы, знаете ли, чувствуем себя весьма неловко. Если у кого-то и есть основания награждать вас, так это у нас. Но теперешняя обстановка, как вы понимаете…

Веннерстрем понимал. Как могло руководство страны принять решение о награждении человека, существование которого для них было тайной? Они должны были иметь доступ, как минимум, к полному имени, фамилии, званию, национальности, а также подробной и обоснованной мотивации награждения. Короче, слишком ко многому.

К сожалению, щедрая улыбка начальника и несколько добрых слов дали Стигу толчок к буйной фантазии на тему орденов. И виноват тут был он сам. Это случилось во время «интенсивных допросов», когда ему уже не удавалось различать бред и действительность, когда больше, чем когда-либо, он был истощен постоянным освещением, бессонницей и головной болью. Теперь, когда все осталось в прошлом, Веннерстрем в светлом разуме мог бы присягнуть, что, кроме американского, никаких орденов ни от кого больше не получал. Кто придумал, откуда взялись такие сведения, будто он заслужил целых два и ожидал получения третьего? Были это выдумки обличителей или прессы? Впрочем, теперь уже нет смысла обсуждать былые фантазии. Единственное, что можно сказать: Веннерстрем всей своей судьбой действительно заслужил орден нашего отечества…