Международный военный трибунал для Дальнего Востока, американский и японский народы, жертвы японской агрессии не поставили в известность ни об одном из упомянутых выше фактов…
По прибытии Макартура в 1945 г. в Японию Объединенный комитет начальников штабов США в своей директиве абсолютно четко указывал: «Следует исходить из следующего положения: лица, занимавшие с 1937 г. ключевые посты в японской промышленности, финансах, коммерции и сельском хозяйстве, были и остаются ярыми представителями воинствующего национализма и агрессии». Макартур без проволочек арестовал одного из дядьев императора князя Насимото, будто бы причастного к заговору против Хирохито (когда император решился на объявление капитуляции Японии в войне). Насимото так и остался единственным членом императорской семьи, подвергнутым аресту; единственным, кончившим свои дни в нищете. СКАП произвел аресты нескольких высших менеджеров японских корпораций, включая председателя совета директоров «Мицубиси» (крупнейшего производителя вооружений в воюющей Японии) и директора-распорядителя «Мицуи» (старейшей дзайбацу).
Немного погодя решили известить Макартура о находящихся на дне Токийского залива золотых слитках общей стоимостью в два миллиарда долларов. По прямому указанию князя Такэда это золото незадолго до конца войны доставили из Кореи в Токио самолетами японской военно-транспортной авиации. Позже слитки сложили в обитые бронзой ящики и затопили в Токийском заливе. В апреле 1946 г. Центральный офис связи информировал СКАП о золоте и поставил вопрос о его подъеме и размещении в Центральном банке «на благо японского народа». Макартур ответил согласием, отметив, что его миссия в Японии — «вернуть японской нации платежеспособность», и поставил в известность президента Трумэна. Существовал план по отправке поднятого золота в США «на хранение» и использование его в качестве «залога» за просроченные кредиты, выданные японским корпорациям финансовыми группами типа «Морган бэнк». В конечном счете золото осталось в Японии. В то же время, возможно по чистой случайности, глава «Мицубиси» князь Насимото, директор-распорядитель «Мицуи» и еще трое высших менеджеров из других японских корпораций вышли из тюрьмы Сугамо на свободу. Не привлекая внимания…
И это лишь одна из «случайностей», разразившаяся в ходе американской оккупации. Сообщения из независимых источников о внушительных банковских трансфертах по каналам США — Япония и Япония — США в тот период чудесным образом совпадают с освобождением из Сугамо тех или иных высокопоставленных японских функционеров. Генералиссимус Чан Кайши, со своей стороны, завел себе два списка: виновных (по его, Чан Кайши, мнению) и невиновных японцев. Так вот, в сохранившихся списках Чан Кайши одни и те же лица кочевали туда-сюда… Это ли не доказательство состоявшегося тайного сговора? Заправила подпольного бизнеса Кодама передал половину своего объявленного состояния в пользу СКАП и вышел из тюрьмы с гордо поднятой головой! И его лучший друг и (волею судеб) сокамерник Киси Нобусукэ скоро тоже вышел на свободу (в годы войны Киси занимал пост заместителя министра военной промышленности Японии; после войны Киси станет премьер-министром).
Сейчас, спустя более полувека после тех событий, не удается найти в открытом доступе документов, проливающих хоть какой-то свет на эти загадочные события (или платежи). Как-то высокопоставленного японского сановника спросили, кто, по его мнению, стоял за теперь уже очевидным молчаливым сговором «императорский двор — Макартур», — тот поднял обе руки над головой и хлопнул в ладоши: «А теперь скажите, какая рука совершила хлопок?»
В октябре 1946 г. главный обвинитель [77]Международного трибунала для Дальнего Востока Джозеф Кинан заявил о намерении привлечь японских бизнесменов к ответу. Элита всполошилась, но пронесло! Планы по чистке рядов японского бизнеса подробно расписали в секретной директиве Дальневосточной комиссии, направленной Макартуру из Вашингтона. Директива, известная под номером FEC-230, [78]оговаривала методику по разукрупнению японских финансово-промышленных конгломератов и по введению антимонопольного законодательства, запрещающего их возникновение в будущем. Подобные меры позволили бы подвести черту под сверхдоходами, выжимаемыми дзайбацу из порабощенного японского потребителя с 1870-х гг., и поддержать развитие политических свобод, так как лишали бы японскую элиту «откатов», используемых для подкупа коррумпированных политиков, и тому подобного.
Бюрократы в Вашингтоне, опрометчиво составившие FEC-230, в безрассудстве своем недооценили прямую имущественную заинтересованность ведущих американских банков и корпораций, предоставивших Японии крупные кредиты и инвестиции перед войной. «Морган бэнк» выделил для Японии ряд крупных займов, включая 150-миллионный кредит на восстановление Токио (после землетрясения 1923 г.). Японское правительство после Перл-Харбора отказалось исполнять международные кредитные обязательства. Многие другие американские банки и корпорации также имели куш в Японии, материализованный в форме кредитов и прямых инвестиций. К концу 1941 г. американские инвестиции составляли три четверти от всех иностранных капиталовложений в японскую промышленность! Самое крупное капиталовложение (около половины всей американской доли) осуществила «Дженерал электрик», принадлежащая одному из членов обширного семейства Морганов и владевшая 16-процентным пакетом в оплаченном акционерном капитале компании «Токио-Сибаура электрик», связанной с «Мицуи». Из множества других крупных инвестиционных проектов можно упомянуть следующие: «Ассошиэйтед ойл» — «Мицубиси петролеум», «Вестингауз» — «Мицубиси электрик», «Оуэнс-Либби» — «Сумитомо», «Америкен кэн» — «Мицуи»… После войны американские корпорации затребовали выплаты репараций, лицензионных платежей, возврата займов и процентов по ним на общую сумму свыше одного миллиарда долларов США. Так что при развале японских дзайбацу пострадали бы и их американские деловые партнеры! Отправив на эшафот или на нары руководителей и хозяев дзайбацу, американскому бизнесу пришлось бы иметь дело уже с новым менеджментом, получившим шанс объявить о непричастности к долгам «преступного военного режима». Если же американские усилия по установлению демократии в Японии кончились бы неудачей и паче чаяния привели к социалистическому или коммунистическому перевороту — в этом случае, как показал горький опыт с Советской Россией, разговор о возврате долгов потерял бы смысл.
Подобные соображения мало-помалу брали в Вашингтоне верх, эхом отдаваясь в далеком Токио. Официальный представитель японского правительства заявил: СКАП преследует бизнесменов, добившихся успеха, причем его совершенно не интересует, криминальны ли их доходы и не замешаны ли они в военных преступлениях! «Можем ли мы считаться демократической страной, если ключевые финансисты и промышленники императора — люди, в которых прежде всего нуждается Япония для обеспечения устойчивого экономического роста и на которых истинная демократия должна в первую очередь полагаться, — подвергаются огульному преследованию только за предпринимательскую деятельность». Старая гвардия в японском парламенте (вторя Джо Грю) предсказывала «хаос, массовые беспорядки» и (как неизбежность) коммунистическую революцию в Японии.
А в Вашингтоне некая группа, именующая себя «Японская компания», [79]весьма и весьма способствовала пересмотру американского подхода к решению японской проблемы. Джо Грю выступал ее глашатаем, но направлялся Гербертом Гувером и Томом Ламонтом (склонившим целое поколение банкиров к идее о «коррумпированном» Китае и «свято блюдущей фискальную самодисциплину» Японии). После войны Грю покинул пост заместителя Госсекретаря США и перебрался на Уоллстрит, где выступил ведущим лоббистом интересов «Японской компании». Наступил 1947 г.; Республиканская партия США на подъеме, демократы перешли к глухой обороне. Реформы СКАП в Японии решили спустить на тормозах. Всякие там разговоры о «чистке» и «возмездии» уже не актуальны. Причина — успехи Мао в Китае, происки коммунистов в Корее, Вьетнаме, Индонезии. Теперь даже либеральным политикам стало ясно: назрела необходимость в создании так называемого «Железного треугольника» (Япония — Тайвань — Корея).
