Одной из высочайших политических целей оккупационных сил США в Японии следует признать решительное искоренение продажности сложившейся в этой стране бюрократической системы. СКАП-1 полагал создать принципиально иные условия для ведения «честной игры» — удалив с поля длинный список игроков с запятнанной репутацией, распустив крупнейшие финансово-промышленные конгломераты и банки (в свою очередь полагающиеся на «запятнавших» в своей монополии на богатство); СКАП планировал утвердить в Японии новую модель государственного устройства, опирающуюся на новую же конституцию с небезызвестной системой сдержек и противовесов по американскому образцу — с общественным контролем, подотчетностью власти перед собственным народом, референдумами… В общем, на повестке дня стояли высокие, амбициозные задачи. Оптимисты в Вашингтоне и Токио расценивали предстоящие в Японии реформы как революционные, никак не меньше. Японскому обществу предстояло пройти путь глубочайшей социальной трансформации, по своему воздействию сравнимый только с проведенной раньше руководством США успешной аграрной реформой в Японии.
Революция не задалась… Причина — кое-кто из влиятельных американцев и кое-кто из влиятельных японцев оказались крайне незаинтересованными в ее успехе. Неуклюже стартовав, обе стороны быстро уладили разногласия и принялись за совместные действия. Совместно саботировали СКАП-1, развернули его в СКАП-2 — пародию на истинные реформы, вернувшую все на круги своя. Какие-то сугубо косметические перемены, вроде присвоения императору Хирохито титула «конституционного монарха», облаченного в побитые молью одежды в стиле а-ля президент Трумэн, имели место, все остальное осталось неизменным…
Джо Грю готовил почву для подобного поворота событий в Японии загодя… В 1944 г. Грю заявил: «Попытка привить полноценную демократию Японии, на чем настаивает кое-кто из наших людей, быстро обернется неизбежным хаосом». Через год: «Насколько я знаю японцев, настоящая демократия со всенародно избранным президентом будет означать для них политический хаос».
В Америке еще свежи были воспоминания о суровых перипетиях военной поры, поэтому Макартур поначалу выступал в роли истого поборника американской либеральной программы в Японии. Многие его программные политические заявления придерживались либерального, популистского стиля. Макартур все еще тешил себя мечтой о президентстве — президентская кампания стартует в 1948 г. Если он хочет добиться поддержки Республиканской партии, в Японии ему следует проводить кардинальную программу, ориентированную прежде всего на толстосумов-однопартийцев, сообщающихся с Макартуром через Гувера и Грю! Никто в Вашингтоне не сможет принудить Макартура даровать японцам гражданские права! Джордж Кеннан, говоря о Макартуре, упоминает о его «блошином проворстве», якобы наделявшем его чудесной способностью успешно противопоставлять себя Вашингтону, настаивающему на продолжении процесса демократизации Японии.
Сейчас, рассматривая все это сквозь призму времени, можно только сожалеть об упущенном Америкой историческом шансе создания в Японии подотчетного перед народом правительства. Для этого требовалось больше времени, терпения, финансовых вливаний и политической воли… Перефразируя высокопоставленного сотрудника Госдепа США Джорджа Ачесона, работавшего в послевоенном Токио, можно сказать: для Японии имелось два решения — долгосрочное и краткосрочное; долгосрочное решение представляется наиболее приемлемым, в этом случае японский народ получил бы больше полномочий в собственном правительстве. Но волею обстоятельств краткосрочное решение оказалось более осуществимым. И Ачесон абсолютно прав! Начало «холодной войны» в Европе и Азии расстроило планы тех, кто мог бы совершить чудеса в Японии. В то же самое время контрреволюционеры в США и Японии оказались в состоянии манипулировать ходом и направленностью реформ в Японии в сугубо корыстных интересах. Страх перед фашизмом в мире угасал, но на его место заступал страх перед коммунизмом. Поэтому не представляло особого труда озабоченно надувать щеки, пророчествуя об угрозе победы коммунистов в Японии, но при всем том как бы походя душить обоснованную критику, инакомыслие, акции общественного протеста, оппозицию.
Особое внимание обращают на себя известные махинации в ходе расследования в рамках СКАП реальных доходов императора Хирохито, императорской семьи и представителей финансово-промышленной элиты Японии. Здесь мы оставим без ответа вопрос о профессиональной этике следователей, обратимся, как говорится, к голым фактам и сухим цифрам.
Макартур фактически саботировал инспекцию финансового состояния дел японской властной верхушки. По его указанию расследовалось только, и единственно только, так называемое видимое богатство императора в Японии, то есть полностью игнорировались его колоссальные вклады в иностранных банках. Макартур закрыл глаза на убедительные свидетельства сокрытия троном принадлежащего ему золота и драгоценностей в многочисленных специально оборудованных тайниках на суше и на морском дне в последние месяцы войны; императорские дворцы и иное недвижимое имущество переписали в собственность благоденствующих японских семейств Цуцуми и других. Временно.
Вашингтон официально заявил: «собственность императорского двора» должна быть возвращена государству — то есть народу Японии. Следователи СКАП получили от Вашингтона четкие инструкции по проведению добросовестного аудита имущества императорской семьи. И тем не менее Макартур поручил финансовым советникам и бухгалтерам самого Хирохито подготовить отчет о финансовом состоянии императора на конец октября 1945 г. (ограничившись перечислением богатств на территории Японии). Согласно такому «внутрисемейному» аудиту выходило: состояние Хирохито, включая стоимость находящихся в его собственности предметов искусства и дворцов, составляет ни много ни мало 1,6 миллиарда иен (или около 100 миллионов долларов США в ценах 1945 г.). Эта цифра, заверяли японцы, включала и доходы от ферм, земельных владений и лесных угодий, корпораций, облигаций, валютных счетов и императорского золотого запаса. В японском отчете отображено множество прелюбопытных фактов — например, доходы императора в 1944 г. от торговли лесом, сваленным в императорских заказниках, но без учета общей оценки самих заказников и земельных угодий, где они располагались. Японская императорская семья являлась крупнейшим землевладельцем в Японии, большую часть земель она получила после падения сёгуната Токугава, а в стоимостном выражении земли японского императора — одни из ценнейших в мире.
В отчет не попали и всякого рода незадекларированные или сокрытые активы — как на территории Японии, так и за ее пределами. «Репрезентативность представленного императорской бухгалтерией аудита в части достоверности предложенных оценок ничтожна», — с горечью отмечали советники СКАП.
После вывода оккупационных сил с японской территории японские эксперты провели повторную оценку благосостояния императорской семьи (без учета дворцов, земель и предметов искусства): 66 миллиардов иен, или 4 миллиарда американских долларов в ценах 1945 г.! Большинство независимых оценщиков согласны с вышеупомянутой цифрой. Предлагаем читателю сопоставить 4 миллиарда со 100 миллионами, заявленными бухгалтерией императорского двора.
Каково происхождение богатства императорской семьи? С времен Реставрации Мэйдзи лучшие японские финансовые стратеги ломали голову над приумножением личного состояния императора. В полном соответствии с рекомендацией Бисмарка обеспечить императору достаток, позволяющий вознести его выше соблазна личной корысти при решении государственных дел, 10 процентов акционерного капитала в ведущих японских корпорациях и крупнейших банках перевели в собственность трона, и такой же процент взимался с их годовых прибылей. За три поколения состояние императорской семьи возросло многократно. Приведем конкретные цифры: Хирохито владел почти четвертью (22 процента) акционерного капитала «Йокогама Спиши бэнк» — единственного на то время японского банка, осуществляющего легальные операции с иностранной валютой (сейчас он называется «Бэнк оф Токио»). Хирохито владел крупным портфелем ценных бумаг в 29 японских конгломератах, включая «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо» и «Ясуда», вплоть до 1945 г. активно наживавшихся на производстве вооружений, авиатехники, боеприпасов, занимались «бизнесом» на оккупированных территориях. Император, свободный от налогообложения, активно вкладывал капиталы за границей. В 1942 г. исследователь Джон Гюнтер на основании собранных им сведений в банкирских кругах причислял японскую императорскую семью к третьей или четвертой крупнейшей компании в Японии. По его оценкам, личное состояние Хирохито уступало лишь капиталам «Мицуи», «Мицубиси» и «Сумимото», превосходя «Ясуда» и далеко превосходя новые дзайбацу типа «Ниссан».
