Осенью 1240 г. Бату вновь возглавил объединенные войска и приступил к осаде Киева, сосредоточив под ним все силы, задействованные в западном походе. Вместе с ним в осаде приняли участие «Урдюй, Байдаръ, Бирюй, Кайданъ, Бечак, и Меньгу, и Куюк..., се Бедяй богатуръ и Бурунъдай багатырь...» [ПСРЛ 1908, с. 785]. В этом списке, приведен ном русским летописцем на основании слов захваченного в плен «Татарина именемь Товрулъ», легко угадываются участники и первого похода на Русь — соответственно Орду, Байдар, Бури, Кадан, Бюджек, Мунке, Субэдэй-багатур и Бурундай.

Бату осадил город 6 сентября и в течение двух с половиной месяцев вел почти непрерывный обстрел городских укреплений из луков и камнеметов. Но лишь 19 ноября монголам удалось ворваться в город, однако в отдельных частях Киева сопротивление продолжалось до 6 декабря. Согласно русским летописям, Бату сохранил жизнь воеводе Дмитру, уководившему обороной города и раненым попавшему в плен: монгольский предводитель приказал залечить раны воеводы и оставил его при себе [см., напр.: ПСРЛ 1908, с. 785].

Взятие Киева не прошло мимо внимания и западноевропейских авторов. Так, Иоанн де Плано Карпини писал: «Они пошли против Руссии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, после долгой осады они взяли его и убили жителей города» [Иоанн де Плано Карпини 1997, с. 51]. Как следует из асмого сообщения, Киев привлек внимание францисканца, поскольку являлся столицей, что представляется весьма странным: брат Иоанн лично побывал в Киеве во время своей поездки к монголам и мог убедиться, что столичный статус этот город давно утратил. Польский историк XVI в. Матвей Меховский писал: «В год господень тысяча двести сорок первый татары пришли в Руссию и до основания разрушили обширнейший город Киев, великолепную столицу русских. Этот город имел крепкие ворота и башни, а на некоторых воротах блестящие позолоченные крыши. Был там до сих пор есть митрополит русского или греческого обряда, глава многих владык (wladicis) и епископов, начиная от Дуная — по Молдавии, Валахии, Руссии и Московии, но в Киеве, после разрушения, он больше не живет» [Меховский 1936, с. 49]. В Хронике Быховца, составленной в Великом няжестве Литовском в начале XVI в., имеется сообщение: «...поднялся царь Батый, и пошел на Русскую землю, и всю землю Русскую повоевал, и многих князей русских убил, а иных в плен увел, а столицу всей земли Русской, город Киев, сжег и сделал пустым. А князь великий киевский Дмитрий, испугавшись большой силы и могущества его, убежал из Киева в город Чернигов, и потом узнал, что город Киевский сожжен и вся земля Русская опустошена» [Хроника Быховца 1966, с. 36]. Как видим, если Утемиш-хаджи и Абу-л-Гази присвоили Москве XIII века статус столицы, каким она обладала в их эпоху, то европейские авторы склонны были признавать такой же статус за Киевом, который ко времени описываемых событий уже лишился его!

После взятия Киева войска Бату двинулись далее, в Галицко-Волынскую Русь. В Ипатьевской летописи эта кампания описана следующим образом: «Батыю же вземшю градъ Кыевъ и слъэшавъшоу емоу о Даниле яко в Оугрехъ есть, поиде самъ Володимероу и приде к городу Колодяжьноу, и постави порока 12 и не може разбити стены, и начать перемолъвливати люди; они же послоушавше злого света его, передашася и сами избити быша. И приде Каменцю Изяславлю взять я; видивъ же Кремянець и градъ Даниловъ, яко не возможно прияти емоу, и отъиде отъ нихъ; и приде к Володимероу, и взя и копьемь, и изби и не щадя, тако же и градъ Галичь, иныи грады многы, имъ же несть числа» [ПСРЛ 1908, с. 785; см. также: Пашуто 1956, с. 158]. Краткое сообщение об этих событиях мы находим также у Рашид ад-Дина: «Осенью хулугинэ-ил, года мыши, соответствующего месяцам 637 г. х. [1239 г. н. э.]... царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок и в девять дней взяли большой город русских, которому имя Манкер-кан, а затем проходили облавой туман за туманом все города Владимирские и завоевывали крепости и области, которые были на их пути. Потом они осадили город Учогул Уладмур и в три дня взяли его» [Рашид ад-Дин 1960, с. 44-45]. Из городов, упомянутых персидским историком, только последний сюжет быть идентифицирован: несомненно, речь идет о Вла-ямире-Волынском, который и был взят после трехдневной сады объединенными войсками Чингизидов.

Без боя перешли под власть Бату города и городки Болоховской земли, правители и население которых стали снабжать участников похода провиантом и фуражом для коней: «оставили бо ихъ Татарове, да имъ орютъ пшеницю и проса» [ПСРЛ 1908, с. 791]. Эта поддержка оказалась весьма кстати для монгольских войск: она позволила не возвращаться на Волгу, а на месте запастись провиантом для вторжения в Польшу и Венгрию.

Ипатьевская летопись сообщает, что после захвата городов Галицко-Волынской земли пленный воевода Дмитрий посоветовал Бату: «не мози стряпати в земле сей долго, время ти есть на Угры уже пойти; аще ли встряпаеши, земля ти ести силна, сберуться на тя и не пустять тебе в землю свою» (ПСРЛ 1908, с. 785]. Но вряд ли правитель Улуса Джучи действительно двинулся в Европу, следуя исключительно совету своего пленника!

Некоторые исследователи склонны полагать, что вторжение в Центральную Европу Бату осуществил по собственной воле и даже в противоречии с планами великого хана Угедэя, который отозвал из его войск несколько царевичей с их отрядами [см. напр.: Егоров 1985, с. 26-27]. Однако вся дальнейшая политика наследника Джучи показывает, что самому ему этот поход был совсем не нужен: Бату было вполне достаточно тех территорий, которые он завоевал во время похода на Волжскую Булгарию, а затем — на Южную Русь.

Вторжение в Венгрию было необходимо для решения главных задач похода, поставленных великим ханом Угедэем. Прежде всего Бату должен был настигнуть и уничтожить кипчакского хана Котяна вместе с его ордой, ибо именно его соплеменники положили начало вражде племен Дешт-и кипчака с монголами. Уничтожение Котяна становилось вполне обоснованным и законным предлогом для вторжения в любую страну, которая давала приют этому злейшему врагу монголов. Не случайно Угедэй, узнав, что Котян нашел прибежище у короля Венгрии Белы IV, направил последнему грозное послание, дошедшее до нас в изложении венгерского миссионера Юлиана: «Я, Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, король венгерский: хотя я в 30-й раз отправил к тебе своих послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь мне обратно, да и своих ни послов, ни писем мне не шлешь. Знаю, что ты король богатый и могущественный, и много под тобой воинов, и один ты правишь великим королевством. Оттого-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты покорился мне добровольно. Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством; почему приказываю впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя, без домов в шатрах, может быть, и в состоянии убежать; ты же, живя в домах, имеешь замки и города: как же тебе избежать руки моей?» [Юлиан 1996, с. 29-30]. Не ответив на это послание, Бела проявил враждебность к монголам, и нападение на Венгрию стало неотвратимым. Исчерпывающее объяснение причин вторжения было дано в письме Гуюка, ставшего великим ханом, к папе римскому Иннокентию IV, которое было обнаружено в архивах Ватикана в 1920 г.: «Вы послали мне такие слова: „Вы взяли всю область Маjаr (Венгров) и Kiristan (христиан); я удивляюсь. Какая ошибка была в этом, скажите нам?" И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингис-хан и Казн послали к обоим выслушать приказ бога. Но приказа бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. В этих землях силою вечного бога люди были убиты и уничтожены» [цит. по Иоанн де Плано Карпини 1997, прим. 182 на с. 393]. Было и другое, менее обоснованное с точки зрения монгольской законности, но не менее важное обстоятельство: степные районы Венгрии прекрасно подходили для кочевых подданных монгольского хана...