В этом сообщении интересно обратить внимание на два момента. Во-первых, уточняется соотношение сил противников: булгар оказалось вдвое больше, чем монголов. Во-вторых, интересна информация о ритуале, совершенном Бату перед битвой: он обратился к Небу, прося даровать ему победу. Отметим, что источники не сообщают об исполнении этого ритуала другими монгольскими полководцами: только Чингис-хан, согласно «Сокровенному сказанию», совершил аналогичный ритуал, начиная войну с империей Цзинь (как сообщает источник, Бату и действовал «по обычаю Чингиз-хана»). Это свидетельствует о том, что Бату обладал некими сакральными полномочиями и некоей харизматической властью, отсутствовавшими у других Чингизидов — его современников.

Надо полагать, что на границе войска Бату столкнулись с главными силами булгар, набранных для отпора натиску монголов. После их разгрома серьезного сопротивления монгольские войска уже не встречали: Рашид ад-Дин сообщает далее, что «царевичи и эмиры собрались в долинах рек Хабан и отправили эмира Субэдэя с войском в страну асов и в пределы Булгара», а сами «составив совет, пошли каждый со своим войском облавой, устраивая сражения и занимая попадавшиеся им по пути города» [Рашид ад-Дин 1960, с. 37-38]. Подобное решение могло быть принято, если бы предводители похода были уверены, что не встретят на своем пути многочисленных войск противника, как это было в пограничном сражении. Следовательно, основные силы булгар были уничтожены или рассеяны в первом же бою, и войскам Бату оставалось только захватить города, все еще пытавшиеся оказать сопротивление.

Пример такой осады приводит Джувейни: «Сначала они штурмом взяли город Булгар, известный на весь мир неприступностью своего места и многочисленным населением. Жителей его они убили и [частью] угнали в плен для угрозы другим. Оттуда они обратились на страну Рус и покорили области до города М.к.с., население которого по многочисленноети было подобно муравьям и саранче, а окрестности его были так густо покрыты лесами, что даже змея не могла проползти сквозь них. Царевичи вместе стояли по сторонам его [города] и с каждой стороны проложили дорогу шириной, достаточной для проезда рядом 3-4 повозок, а напротив него [города] установили метательную машину и в течение нескольких дней не оставили от города ничего кроме его имени, и нашли [там] богатую добычу. Они отдали приказ отрезать правое ухо у [убитых] людей. Было насчитано 270000 ушей» [цит. по: Арсланова 2002, с. 161]. Любопытно, что речь идет о «стране Рус» и городе «М.к.с.», который русские историки, начиная с И. Н. Березина, нередко отождествляют с Москвой. Но, во-первых, Москва в то время была лишь простой пограничной крепостью Владимиро-Суздальской Руси, а вовсе не огромным городом, о каком писал Джувейни, наверняка даже не слышавший о Москве. Во-вторых, исследователи обоснованно ползают, что речь идет все же о войне с булгарами, поскольку «русская тема» в персидских исторических сочинениях ХIII-ХIV вв. освещена очень кратко [см., напр.: Арсланова 32, с. 159-160].

И восточные хронисты, и русские летописцы сообщают о взятии монголами булгарских городов — Булгара, Жукотина, Биляра, Кернека и других [ПСРЛ 1926-1928, с. 459; Рашид ад-Дин 1960, с. 37-38; Татищев 2003, ч. 2, гл. 37; Juvaini 1997, р. 269]. Биляр был взят и жестоко разорен: по зультатам исследований современных археологов, столица Волжской Булгарии так и не была восстановлена, и новый город возник в трех километрах от развалин прежнего. Вероятно, именно о Биляре Лаврентьевская летопись сообщает, что «...придоша отъ веточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татарии, и взяша славный Великый городъ Болгарьскый, и избиша оружьем отъ старца и до унаго и до сущаго младенца, и взяша товара множство, а городъ ихъ пожгоша огнемъ» [ПСРЛ 1926-1928, с. 459]. Джувейни говорит о взятии и Булгара штурмом, но при этом не сообщает о полном истреблении его населения. Рашид ад-Дин также сообщает, что монгольские войска «дошли до города Булгара Великого... разбили тамошние войска и заставили их покориться», но ничего не говорит о какой-то массовой резне. Любопытно, что и создатели татарского эпоса «Идегей» (ХУ-ХУ1 вв.), не слишком расположенные к Чингизидам, также отмечают:

Внук Чингиза Байду пришел,

Нанести он решил удар,

Но священный город Булгар

Покорил, а не разорил.

[Идегей 1990, с. 161]

Учитывая, что впоследствии Булгар некоторое время (до постройки Сарая-Бату) являлся одной из резиденций правителя Улуса Джучи [см.: Сафаргалиев 1996, с. 297; Егоров 1985, с. 95], можно утверждать, что Бату его не разрушал, равно как и не вырезал населения, которым собирался управлять.

Источники не сообщают, кто именно из участвовавших в войне с Булгарией монгольских полководцев взял Биляр и Булгар, но есть основания полагать, что Бату лично возглавил их осаду и штурм. Ведь и захваты всех других столиц — Рязани, Владимира, Киева, Эстергома — происходили под его непосредственным руководством. Особенно характерен эпизод с Киевом: в 1239 г. под ним появились войска Мунке, который, несмотря на явно враждебные действия киевского князя Михаила (убийство монгольских послов), штурмовал Киев, так как честь его захвата должна была достаться Бату — предводителю похода и будущему правителю завоевываемых областей [см.: Типографская летопись 2001, с. 125-126].

Покорив Волжскую Булгарию, Бату вынужден был продолжать поход далее на Запад и потому не имел времени раниться укреплением своих позиций в новом улусе. Поэтому он оставил правителями местных династов, признавших его власть, справедливо полагая, что на данном этапе они сумеют более эффективно поддерживать новое правление, чем чиновники из числа завоевателей. Рашид ад-Дин сообщает о «тамошних эмирах Джику и Баяне», которые «изъявили покорность» и «получили милость» [Арсланова 2002, с. 173]. Похоже, что система эта продемонстрировала свою эффективность и потому сохранилась на более длительный срок: тот же Рашид ад-Дин отмечает, что «Государей тамошних называют келар, и (они) до сих пор существуют» (труд Рашид ад-Дина создавался в начале XIV в.) [Арсланова 2002, с. 173]. Иоганка Венгр, побывавший в Золотой Орде около 1320 г., также сообщает о «государе всей Башкирии... подчиненном татарам» [Иоганка 2000, с. 158]: вероятно, у башкир также оставались свои правители, лишь подчинявшиеся ордынским государям, а не назначавшиеся из числа монголов.

Но Бату, и в дальнейшем активно привлекавший на свою сторону представителей правящей верхушки завоеванных стран, все же был далек от мысли целиком и полностью доверять им. Об этом говорит, в частности, тот факт, что в булгарских городах были снесены стены, которые потом не восстанавливались: археологи датируют обнаруженные остатки стен в городах Волжской Булгарии лишь домонгольским периодом. Вновь основанные ордынские города также возводились без стен, что стало особенностью городского Строительства Улуса Джучи по сравнению с современными государствами [см., напр.: Набиуллин 2001, с. 51, 54].

По сообщению Бенедикта Поляка, «Бати выступил затем... против билеров, то есть Великой Булгарии, и мордванов и, захватив их [знать], присоединил их к своему войску» [Ц. де Бридиа 2002, с. 112]. Таким образом, за счет самих булгар Бату решил увеличить численность своей армии. Новые подданные составили часть его войска, предназначенного для вторжения в Северо-Восточную Русь.

Ибн ал-Асир, современник монгольских завоеваний, в рассказе о первом столкновении монголов с кипчаками (1222 г.), сообщает, что Субэдэй-багатур и Джэбэ-нойон направили кипчакам, выступившим против монголов совместно с аланами, следующее послание: «Мы и вы одного рода, а эти Алланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападем на вас, а принесем вам денег и одежд сколько хотите; оставьте нас с ними». И кипчаки, действительно, оставили аланов, которые потерпели поражение [СМИЗО 1884, с. 25].