Был ли Бату старшим? У Джучи было много сыновей, и Бату не был старшим среди них: только Джузджани сообщает, что «старше всех их был Бату», тогда как большинство источников называет старшим Орду. Более того, некоторые свидетельства позволяют предположить, что у Бату были и другие старшие братья. Так, Джувейни при перечислении сыновей Джучи, «достигших возраста», первым называет Бувала, затем «Хорду» (т. е. Орду) и только потом Бату [Juvaini 1997, р. 266-267}. Бувал традиционно считается седьмым сыном Джучи, но, возможно, не по возрасту, а по положению в семейной иерархии Джучидов: его мать была наложницей, а не официальной супругой Джучи. Возможно, что и тринадцатый сын Джучи — Туга-Тимур, также родившийся от наложницы, мог быть старше Бату по возрасту: по сообщению Абу-л-Гази, именно он остался наместником Улуса Джучи, когда Бату отправился на великий курултай в Монголию [Абуль-Гази 1996, с. 98]. В турецкой рукописи, извлечение из которой было опубликовано А. Негри в 1844 г., содержится сообщение: «Токтимур, Герде и Бату, трое из сыновей покойнаго, пользовавшиеся наибольшим уважением, отправились после того к Чингису искать его милостей» [Негри 1844, с. 385]. Возможно, ровесниками Бату были и двое следующих братьев — Шибан и Тангут, вместе с ним участвовавшие в походах на Запад. Таким образом, отнюдь не старшинство Бату явилось причиной его избрания.

Источники не сообщают ни о подвигах Бату на поле брани, ни о его мастерстве наездника, меткости в стрельбе из лука или мастерском обращении с другими видами оружия. Только Шереф ад-Дин Йезди, описывая войну с Волжской Булгарией, мимоходом упоминает, что «Бату лично вступил в (самое) сражение и произвел несколько нападений сряду» [СМИЗО 1941, с. 146]. Несомненно, если бы преемник Джучи проявил себя в военном ремесле, авторы панегириков, посвященных ему, обязательно сообщили бы об этом. Ведь есгь же в них сведения о том, что Шибан, брат Бату, был отважным воином, что их двоюродный брат Мунке (будущий великий хан) совершал в бою «богатырские подвиги», что другой двоюродный брат Байдар был метким стрелком из лука. А среди многочисленных достоинств Бату ратное искусство и военные подвиги не значатся. Проявить себя полководцем при жизни отца Бату также не мог просто в силу естественных причин: в год смерти Джучи его преемнику было около восемнадцати лет, а юношам такого возраста командовать войсками доверяли нечасто. Сам Джучи впервые был поставлен отцом во главе войск, когда ему было не менее 25 лет [Козин 1941, § 239].

Ни один источник не сообщает, что Бату пользовался особой благосклонностью своего деда Чингис-хана, в отличие, например, от других внуков — Мутугена, Хубилая или Есунке-ака, сына Хасара, которого великий хан даже пожелал увидеть перед кончиной.

Единственным объяснением причины выбора Чингис-хана на основании сведений источников может быть происхождение Бату по линии матери — Уки-хатун, которая была дочерью Алчу (Ильчи)-нойона из племени кунграт. В «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина среди нескольких сотен монгольских племенных вождей и аристократов назван только один Алчу-нойон-кунграт: это — сын Дай-сэчена, одного из племенных вождей кунгратов и... брат Борте-хатун, главной супруги самого Чингис-хана! [Рашид ад-Дин 1952а, с. 162; 1960, с. 71]. Таким образом, Уки-хатун была не только супругой Джучи, но и родной племянницей «старшей госпожи» властителя Монгольской империи, которая всю жизнь имела на него большое влияние.

Вполне возможно, что после смерти Джучи его мать Борте могла предложить Чингис-хану сделать преемником того из сыновей их первенца, который приходился ей не только внуком по отцу, но и внучатым племянником по матери. И предложение это могли поддержать ее могущественные родичи-кунграты — Алчи-нойон, его сын Шику-гургэн, женатый на дочери Чингис-хана, и другие представители этого влиятельного клана, которые в течение многих поколений выдавали своих дочерей за Чингизидов и сами женились на представительницах Золотого рода: «их ранг [максаб] был таков, что они сиживали выше сыновей [Чингиза]...» [Рашид ад-Дин 19523, с. 162; 19526, с. 273; Султанов 2001, с. 18). Чингис-хан легко согласился на кандидатуру Бату, поскольку не видел оснований идти в этом вопросе на конфликт со своей главной женой и ее могущественной родней. Таким образом, Бату возглавил Улус Джучи по воле деда, вероятно, благодаря родственным связям своей матери.

Итак, восемнадцатилетний царевич, один из многочисленных внуков Чингис-хана, занял место правителя крупнейшего улуса Монгольской державы после своего отца — старшего сына Чингис-хана, прославленного полководца.

Матерью Бату, как уже было сказано, была Уки-хатун из племени кунграт, которая была либо второй, либо даже шестой супругой Джучи [СМИЗО 1941, с. 40-41]. Согласно бухарскому сочинению «Таварих-и гузида-йи нусрат-наме», составленному в начале XVI в., сын Джучи по имени Мухаммад «родился вместе с Бату» [МИКХ 1969, с. 39]. Писавший на основании степных преданий хивинский автор ХУ1 в. Утемиш-хаджи, правда, заявляет, что Бату и Орду «родились от дочери Турали-хана, его [Йочи-хана] жены» |Утемиш-хаджи 1992, с. 92], но его сведения противоречат всем другим источникам, которые сообщают, что матерью Орду-эджэна была Саркан (или Сартак)-хатун из племени кунграт. Возможно, что у Бату было несколько родных сестер: например, Рашид ад-Дин, сообщая о Кулуй-Икачи, выданной замуж за Иналджи-ойрата, называет ее «одной из сестер» Бату, а не просто дочерью Джучи [Рашид ад-Дин 1952а, с. 119-120].

Однако у первенца Чингис-хана было много жен, от которых народилось множество сыновей, сведения о количестве которых в источниках расходятся. Рашид ад-Дин, в частности, сообщает, что «у него было около сорока сыновей и от них народилось несчетное количество внуков» [Рашид ад-Дин 1960, с. 66]. Таким образом, у Бату было немало сводных братьев, некоторые из которых и по возрасту, и по статусу имели основания рассчитывать на получение собственных уделов в Улусе Джучи. Источники представляют различную информацию о том, каким образом был осуществлен раздел владений между Джучидами.

Рашид ад-Дин, например, пишет, что «из войск Джучи-хана одной половиной ведал он [Орду. — Р. П.], а другой половиной — Бату», отмечая при этом, что «Менгу-каан в ярлыках, которые он писал на их имя по поводу решений и постановлений, имя Орды ставил впереди» [Рашид ад-Дин 1960, с. 66]. Из этого сообщения не очень понятно, каким образом Орду возглавил «половину войск» Улуса Джучи. Более подробную информацию мы находим у хивинского историка XVI в. Утемиш-хаджи: «Чингизхан... устроил кору-нуш... Саин-хан снова преклонил колена и сказал: „Когда умер наш отец, я сказал [Иджану [8]]: „Вместо него [ты] все равно [что] мой отец. Будь ханом, так как мы идем в чужой юрт". [Он] не согласился. Не могу понять, по какой причине [он] не согласился. [И я] пришел, чтобы изложить вам это свое заявление". [Чингиз] хан сказал: „Саин говорит слова, соответствующие йасаку. Почему [же] ты не согласился?" Когда Иджан также преклонил колена [и] сказал: „Да, мой хан! Верно, что я старше летами. Но наш отец очень любил его и вырастил баловнем. До сих пор я покорялся ему. Он [же] не покорялся мне. Если я стану ханом, и не смогу по-прежнему покоряться ему, между нами возникнут злоба и ненависть. Я не соглашаюсь [стать ханом] по той причине, что покажусь вам дурным. Пусть ханом стает теперь только он. Я снесу его ханствование", — [Чингис] хан растрогался от этих слов, вспомнил своего сына Джочи-хана, прослезился, воздал им обоим еще большую хвалу и сказал: „Завтра [мы] посоветуемся с беками и дадим ответ". Наутро, устроив совет с беками, [Чингизхан] в ответствии с ханской ясой отдал Саин-хану правое крыло вилайетами на реке Идил, [а] левое крыло с вилайетами вдоль реки Сыр отдал Иджану» [Утемиш-хаджи 1992, с. 92-93]. На основании этой информации можно сделать вывод, то по воле Чингис-хана Улус Джучи был разделен между Бату и Орду на два крыла.