Не все из прежних соратников Бату отправились с ним в Европу. Великий хан еще во время осады Киева или сразу после нее отозвал из западного похода своего старшего сына Гуюка и племянника Мунке. Возможно, он собирался поручить этим царевичам, уже успевшим проявить себя неплохими полководцами, возглавить военные действия против Кореи и Южного Китая, с которыми планировал возобновить войну [ср.: Мыськов 2003, с. 34] [13]. Но планы Угедэя так и остались нереализованными: еще до прибытия царевичей он умер, и они, прибыв в Монголию, «расположились в своих ордах» [Рашид ад-Дин 1960, с. 40]. Все остальные участники похода на Волжскую Булгарию и Русь выступили вместе с Бату против венгров и поляков: его братья Орду и Шибан, сын Чагатая Байдар со своим племянником Бури, сын Угедэя Кадан, Бюджек — брат Мунке и, конечно же, Субэдэй-багатур.
Войско Бату пополнилось еще и русскими. Об их участии в походе на стороне монголов упоминает Фома Сплитский, сообщивший, что «один перебежчик из рутенов перешел на сторону короля» и рассказал венгерским военачальникам о расположении монгольских войск и их планах {Фома Сплитский 1997, с. 107]. Ян Длугош также пишет, что в битве при Лигнице принял участие «некий татарский отряд, неизвестно — русского либо татарского происхождения». Правда, к сообщению этого автора XV в. следует относиться весьма осторожно, поскольку в этом же рассказе он упоминает о подходе в решительный момент войск самого Бату, благодаря чему монголы и одержали победу, хотя, как известно, Бату в Польше не воевал [Dlugosz].
Левым крылом монгольского войска предводительствовали Кадан, сын Угедэя, Бури, внук Чагатая, и Бюджек, сын Гулуя. По-видимому, перед ними стояла задача не позвонить жителям областей, расположенных на территории современных Молдавии и Трансильвании, прийти на помощь венгерскому королю, подданными которого они в то время являлись. Рашид ад-Дин сообщает об их рейде следующее: »Кадан и Бури выступили против народа сасан и после троекратного сражения победили этот народ. Бучек, через Караулаг (Валахию) пройдя тамошние горы, разбил те племена [Кара]улага, оттуда, через лес и гору Баякбук, вступил в пределы Мишлява и разбил врагов, которые стояли там, готовые встретить его» [Рашид ад-Дин 1960, с. 45]. По сообщению каноника (впоследствии — сплитского епископа) Рогерия, около полутора лет проведшего в плену у монголов во время их нашествия на Венгрию, царевичи без особого труда прошли владения западных кипчаков («куманов»), загнем вторглись в Южную Венгрию, захватили Родну, Варадин и ряд других городов. Выполнив свою задачу, они направились на север, на соединение с основными силами Бату, «забрав с собой всю добычу» [Хрестоматия 1963, с. 714-715; см. также: Юрасов 1990, с. 151].
Правое крыло возглавили старший сын Джучи Орду и :его двоюродный брат Байдар, сын Чагатая. Подобно Кадану и Бури, им выпала задача не позволить потенциальным союзникам венгерского короля — польским князьям, тевтонским шцарям и чешскому королю Вацлаву — прийти на помощь Беле IV. Еще в начале зимы года железа-коровы (1241 г.), пюка Бату с основными силами завершал подчинение Галицко-Волынской Руси, передовые отряды Орду и Байдара вторглись в Польшу, захватили Люблин и Завихост и дошли до Рацибужа. Когда Бату, наконец, выступил на венгров (ранней весной того же года), отряды этих царевичей вновь пересекли Вислу. «Орда и Байдар, двинувшись с правого крыла, пришли в область Илавут, — пишет Рашид ад-Дин, — а против [них] выступил с войском Барз, но они разбили его» [Рашид ад-Дин 1960, с. 45]. Из европейских источников известно, что они захватили и разорили Сандомир, Краков, разгромили у Ополья местных князей — Владислава Опольского и Болеслава Сандомирского, которые бежали с поля боя. Опустошив Серадз, Ленчицу и Куявию, они двинулись дальше на запад, в Силезию, где у Лигницы встретились с войсками самого могущественного из Пястов — Генриха Силезского, войска которого были усилены также воинами его двоюродного брата — моравского владетеля Болеслава Щепелки и даже рыцарями Тевтонского ордена и Ордена Храма. Эта коалиция потерпела сокрушительное поражение от Орду и Байдара, причем большинство европейских военачальников погибло, включая Болеслава Щепелку. Генрих Силезский, после, этой битвы получивший прозвище Благочестивый, по одним сведениям, также погиб в битве [Великая хроника 1987, с. 154-155], по другим — попал в плен: его заставили преклонить колени перед телом погибшего монгольского военачальника (ни один источник не сообщает, какого именно), после чего отрубили голову, которую доставили Бату [Ц. де Бридиа 2002, с. 112; ср.: Chambers 2001, р. 99]. В течение месяца войска Орду и Байдара опустошали Моравию, а затем соединились с основными силами Бату [см.: Меховский 1936, с. 55]. Таким образом, и правое крыло монгольских войск выполнило поставленную перед ним задачу: польские войска были разгромлены, их поражение произвело такое впечатление на чешского короля Вацлава, что он отказался от намерения прийти на помощь полякам. Битва у Лигницы произошла 9 апреля 1241 года, и это лишь подтверждает скрупулезное исполнение монгольскими царевичами-военачальниками плана, разработанного Субэдэй-багатуром, ибо всего через два дня после нее Бату одержал одну из своих самых значительных побед - у Мохи на реке Шайо..
В начале 1241 г. войска наследника Джучи миновали карпатский перевал, известный как Русские ворота, легко смели со своего пути еловые и дубовые завалы, сделанные по приказу Белы IV, разбили войска королевского наместника и вторглись в Венгрию, намереваясь наказать короля Белу за предоставление убежища кипчакам хана Котяна. И хотя Котян был убит в результате заговора венгерских магнатов еще до вторжения монголов в Венгрию, это не заставило Бату отказаться от войны с Белой IV.
Собрав свои войска и призвав вассалов, венгерский король выступил навстречу монголам и стал лагерем у Шайо. Фома Сплитский сообщает, что «так как разные люди имели разные мнения, то они и не пожелали прийти к какому-либо единодушному решению. Одни, скованные безмерным страхом, говорили, что нужно временно отступить и не вступать с ними в бой, поскольку это — варвары, от которых нет надежды на спасение и которые завоевывают мир не из жажды власти, а из страсти к наживе. Другие по глупому легкомыслию беспечно говорили: „При виде нашей многочисленной армии они тут же обратятся в бегство". Вот так те, кому была уготовлена скорая погибель, не смогли прийти к единому решению» [Фома Сплитский 1997, с. 107].
В то время как Бела предпринимал безуспешные попытки навести порядок в своей армии, Бату больше внимания уделял моральным качествам своих подчиненных. Тот же Фома Сплитский сообщает, что Бату, лично проводя разведку, поднялся на холм над рекой и осмотрел расположение войск противника, после чего обратился к своим воинам: «Друзья, мы не должны терять бодрости духа: пусть этих людей великое множество, но они не смогут вырваться из наших рук, поскольку ими управляют беспечно и бестолково. Я ведь видел, что они, как стадо без пастыря,- заперты, словно в тесном загоне» [Фома Сплитский 1997, с. 107]. Как уже указывалось выше, венгерский хронист, по-видимому, отразил священный ритуал, исполняя который Бату обратился к Небу, прося даровать победу в предстоящем бою: «...Весь день и всю ночь он ни с кем не говорил, а только молился и причитал; и он велел мусульманам также собраться и возносить молитвы» [Juvaini 1997, р. 270-271; Негри 1844, с. 385-386]. Несомненно, харизматическая власть и умение вовремя сказать нужные слова воинам позволяли Бату поддерживать боевой дух в своих многочисленных и разноплеменных войсках.
Утром 11 апреля брат Белы герцог Коломан и Калочский епископ Хугрин, не посоветовавшись со своим предводителем и сюзереном, выступили во главе своих дружин к мосту, по которому проходила переправа через Шайо и, легко разогнав незначительные силы монголов, собравшиеся у него, выставили там свою охрану. Бату приказал выставить напротив моста семь камнеметных машин, которые расстреляли всю венгерскую охрану [Фома Сплитский 1997, с. 107; см. также: Свентославский 2002, с. 373]. После этого войска Бату начали переправу через мост. Несмотря на разгром передовых отрядов венгров, при переправе воины Бату столкнулись с сильным сопротивлением, причем, согласно «Юань ши», погиб некий предводитель монголов «Бахадур» {Юань ши 2004, с. 504] [14]. Бенедикт Поляк также сообщает, что герцог Коломан «в первой же схватке собственноручно сбросил главного предводителя тартар с моста над этой рекой вместе с лошадью и оружием в бездну смерти», возможно имея в виду того же «Бахадура» [Ц. де Бридиа 2002, с. 112]. Сообщающий об этих событиях персидский автор начала XIV в. Вассаф пишет, что предводителем передового отряда был Сартак — старший сын Бату [СМИЗО 1941, с. 84].
