Прежде чем искать виноватого, нужно проанализировать и разобраться, почему оказались возможными эти безрезультатные атаки. Ответным ударом на успешную атаку является контратака, по возможности проведенная до того, как противник смог перестроить свои силы, закрепиться на отвоеванных позициях и окопаться. Если ему дать время на все это, цена контратаки станет еще более высокой. Та контратака, целью которой было возвращение позиций, оставленных в результате химического нападения, в первую очередь должна была проводиться французами, которые ушли с них. Однако, поскольку французские части были не в состоянии провести ее, данная задача легла на плечи канадцев и частей британской армии, поддерживавших их.
В этом нет ни капли того, что принято называть «националистическими предпочтениями», просто кто-то обязан был восстановить линию обороны, иначе Ипрский выступ или по крайней мере большую часть его пришлось бы оставить противнику. Это, в свою очередь, привело бы к образованию огромной бреши во всей линии обороны союзников, настолько огромной, что ее масштабы невозможно установить, и создало бы большую вероятность того, что немцы вынудят англичан свернуть свою линию обороны, что они прорвутся на запад к побережью Ла-Манша и поставят под угрозу само существование БЭС. Поэтому выступ нужно удерживать, а сделать это гораздо легче, если линия обороны союзников будет проходить по хребту, а стало быть, этот рубеж должен быть отбит у противника. Весь вопрос в том, как это сделать.
В идеальном случае подобные контратаки должны быть поддержаны плотным артиллерийским огнем и проводиться свежими войсками, да еще взятыми в количестве, необходимом для этой цели. Но в силу причин, которые уже были рассмотрены выше, не было возможности обеспечить ни плотный огонь артиллерии, ни наличие свежих войск в необходимом количестве. Переход к длительной обороне и земляные работы в объемах, обеспечивающих достаточную защиту для людей и боеприпасов, — такое решение тоже было неприемлемо в условиях Ипрского выступа. Дело в том, что здесь уровень грунтовых вод проходит необычайно близко к поверхности, а на то, чтобы построить брустверы из мешков с песком, необходимо время — драгоценное и невосполнимое время… да и мешков с песком тоже не было. Кроме того, в тех условиях, когда немецкие пушки установлены на высотах, господствующих над территорией выступа, не будут достаточно надежными любые оборонительные сооружения, возведенные за одну ночь, а на следующий день их сметет огонь артиллерии.
Так что если говорить о выборе действий, то он сводился к двум альтернативам: либо выводить войска из Ипрского выступа со всеми последствиями, вытекающими из такого решения, либо, отогнав противника от хребта ценой многих человеческих жизней, попытаться удержаться здесь. Для подобной атаки требовалось большое количество артиллерии и боеприпасов к ней, но всего этого просто не было в наличии. У канадцев и англичан была только пехота, значит, ей и пришлось выполнять всю работу. А тем временем атаки немцев и беспощадный артиллерийский обстрел продолжались, территория Ипрского выступа постоянно сжималась, и число потерь росло. В субботу 24 апреля немцы возобновили свои атаки против восьми канадских батальонов, позиции которых оказались в наибольшей степени выдвинутыми вперед по отношению к позициям остальных дивизий. Они снова применили хлор, газовой атаке предшествовал сильный артиллерийский обстрел, а после нее началось наступление 34 батальонов пехоты. Поскольку у канадцев было только восемь измотанных и сильно поредевших в боях батальонов, немцы полагали, что победа будет легкой.
Как только наступил рассвет прекрасного весеннего дня, канадцам показалось, что они получили передышку. Но затем их позиции были подвергнуты десятиминутному обстрелу из артиллерийских орудий всех калибров, и большое зеленое газовое облако прошло над их траншеями и поползло далее к расположенному возле Фортуна штабу 2-й канадской бригады, командиром которой был бригадный генерал Карри. К этому времени уже полным ходом шла разработка мер защиты от химического нападения, но основное средство защиты по-прежнему представляло собой мокрую тряпку, которую нужно было прижимать к носу и рту. Повсюду в траншеях стояли ведра с водой, но солдаты в большей степени полагались на мочу. Вместе с последними следами газа появилась немецкая пехота, и как только стало можно дышать, канадские солдаты, многие из которых поднялись на брустверы разрушенных снарядами траншей, открыли огонь по приближающемуся противнику.
Карри не спал три дня, но он все равно не оставлял свой пост и с большим искусством командовал своей изрядно поредевшей бригадой. Острие немецкой атаки было направлено на позиции 8-го батальона из Виннипега, но его солдаты не оставили позиций и с помощью 5-го батальона смогли отогнать противника. Другим батальонам повезло в меньшей степени, и сочетание газовой атаки, артиллерийского обстрела и последующего наступления пехоты, а также того обстоятельства, что у винтовок системы Росса так часто заклинивало патрон, позволило противнику прорвать оборону канадцев. 15-й батальон (48-й полк канадских горцев) был опрокинут, и с помощью образовавшейся бреши немцы получали возможность флангового охвата всей линии канадской обороны и выхода в тыл канадским частям, защищавшим деревню Сен-Жульен.
Но на других участках фронта канадская линия обороны не дрогнула. К обороняющимся шла помощь от других канадских бригад, а также от англичан. Генерал Олдерсон поручил организацию оборонительных позиций вдоль линии Ставки главного командования переданной под его командование 150-й (Йоркской и Дэрхемской) бригаде, которая только что прибыла из Великобритании. Тем временем немецкая армия раз за разом наносила удары по канадской линии обороны у Сен-Жульен и вдоль хребта Гравенштафель, и наконец бои разгорелись вдоль всего участка фронта, обороняемого канадцами, и пространство за их позициями было скрыто в облаках дыма и газа, и вся земля содрогалась от разрыва снарядов. Канадцы воевали превосходно, но их позиции были непригодны для обороны. Мало-помалу немцам удалось оттеснить канадские войска с хребта Гравенштафель, 13-й батальон был вынужден оставить свои траншеи, а 1-я и 3-я канадские бригады начали отступать к линии Ставки главного командования. Однако подразделения 2-й бригады Карри, и в особенности 8-й батальон, отбивая атаку за атакой, по-прежнему удерживали свои позиции.
В 12 часов немцы захватили Сен-Жульен. Для захвата этого населенного пункта они выделили 12 батальонов, которые смогли войти в деревню, несмотря на интенсивный ружейный огонь и огонь канадской полевой артиллерии, бившей по ним прямой наводкой. К 15 часам деревня полностью оказалась в руках у немцев, что позволило им вести продольный огонь по позициям канадцев в лесу Китченера. Тем не менее и несмотря на высокую плотность огня, обороняющиеся продолжали удерживать эти позиции, обеспечивая тем самым защиту левого фланга канадской линии обороны, но на всех остальных участках канадцы были вынуждены отступить. Третья бригада, которой командовал бригадный генерал Тэрнер, оказалась у линии Ставки главного командования к 15 часам 30 минутам… создав разрыв в системе обороны между позициями на линии Ставки и позициями бригады Карри, солдаты которого из последних сил цеплялись за свои траншеи на хребте Гравенштафель. Чтобы и дальше удерживать эти позиции, Карри нуждался в дополнительных подразделениях, но все его просьбы о подкреплении или вовсе не доходили до штаба дивизии, или на них никто не обращал внимания. В конце концов, примерно в 15 часов 30 минут он решил пойти в штаб сам, найти английские батальоны и привести их на свои позиции.
В 1915 году генерал, который в разгар боя мог покинуть свой штаб, вызывал не просто удивление, а большое неодобрение своего руководства. Даже в тех случаях, когда командир бригады не мог наладить связь со своими батальонами, командир дивизии все равно требовал постоянного контакта между командованием бригады и штабом дивизии. На практике это означало, что командир бригады должен либо не покидать штаб, либо находиться где-то поблизости. Предпринимая такие крутые меры, Карри рисковал всей своей воинской карьерой. Но он не стал уклоняться от рискованного решения, коль скоро иного способа решить задачу у него не было. Бригада нуждалась в поддержке, и если донесения с просьбой о помощи, направленные Карри, остались безответными, значит, он будет искать эту поддержку лично. Чтобы добиться помощи для своей осажденной бригады, Карри отправился в путь через открытое, насквозь простреливаемое артиллерией пространство. Однако никто не спешил оказать ему подобную помощь. Вышло так, что когда Карри наконец связался с командиром 150-й бригады, бригадным генералом Бушем, последний отказался уходить с занимаемых позиций. Тогда Карри отправился в Потьиц, где располагалась штаб-квартира генерал-майора Сноу, который теперь командовал 27-й дивизией. Сноу также отказал ему в помощи, и позже он якобы сказал, что если бы Карри был британским офицером, он велел бы его расстрелять. (Дэнкокс, Добро пожаловать на поля Фландрии, с. 193; Dancocks, Welcome to Flanders Fields, p. 193). Возможно, что это — очередная легенда, родившаяся со временем, но нет никакого сомнения в том, что между двумя военачальниками действительно имела место перебранка, хотя к тому времени Сноу уже направил некоторые из своих батальонов для поддержки обороны канадцев.
