При этой первой, скорее интуитивной реакции я, правда, был несправедлив по отношению к ОКХ. Во-первых, потому, что план исходил от Гитлера, и, во-вторых, потому, что речь совсем не шла о повторении плана Шлиффена. Широко распространенное мнение о том, что эти два плана совпадают, верно лишь в двух пунктах. Во-первых, в 1939 г., как и в 1914 г., главный удар наносился северным флангом. Во-вторых, в обоих случаях он наносился через Бельгию. В остальном же планы 1914 и 1939 гг. были совершенно различными.
Прежде всего, была совершенно иная обстановка. В 1914 г. можно было еще, как это сделал Шлиффен, рассчитывать на оперативную внезапность, если и не в полной мере, что относится вообще к удару через Бельгию, то все же в отношении сосредоточения главных сил германской армии на крайнем северном фланге. В 1939 г. подобные намерения не могли остаться неизвестными противнику.
Далее, в 1914 г. можно было – как сделал Шлиффен – надеяться на то, что французы любезно окажут нам «услугу», предварительно начав наступление в Лотарингии. В 1939 г., однако, такой «услуги» от противника ожидать было нечего. Он, очевидно, предполагал заранее бросить навстречу нашим наступающим войскам, наносящим удар через Бельгию (по другому плану – также через Голландию), крупные силы, с которыми нам, в отличие от 1914 г., придется вести фронтальные бои. Вместо же преждевременного французского наступления в центре фронта мог быть нанесен сильный ответный контрудар по южному флангу наших главных сил, наступающих через Бельгию. Поэтому план Шлиффена нельзя было просто повторить.
Кроме того, мне стало ясно, что ни ОКХ, ни Гитлер не думали о том, чтобы взять за основу план Шлиффена во всем величии его замысла. Шлиффен составил свой план в расчете на полный и окончательный разгром всей французской армии. Он хотел, так сказать, «протянуть руку», охватить ею противника с севера, очистив, таким образом, всю Северную Францию с тем, чтобы, нанеся удар западнее Парижа, прижать, в конце концов, всю французскую армию к линии Мец – Вогезы – швейцарская граница и вынудить ее к капитуляции. При этом он учитывал риск встречных ударов в Эльзасе в начале наступления, а также то, что противник своим наступлением в Лотарингии в свою очередь поможет немцам одержать в их большой операции по охвату французской армии решительный успех.
В оперативном же плане 1939 г. не содержится замысла полного уничтожения противника. Ясно выраженной целью всей операции является локальная победа над находящимися в Северной Бельгии войсками союзников. Одновременно преследовалась цель добиться территориальных приобретений, захватить побережье Ла-Манша и получить тем самым плацдарм для дальнейшего развертывания военных действий. Возможно, что генерал-полковник фон Браухич и начальник Генштаба при составлении директив о проведении операции вспомнили слова Мольтке, написанные им во введении к трудам Генерального штаба о войне 1870–1871 гг.: «Никакой оперативный план не может с уверенностью определить ход операции, за исключением первого столкновения с главными силами противника. Только профан может предположить, что течение операции последовательно отражает заранее принятый, продуманный во всех деталях и проводящийся до конца первоначальный замысел».
Если это положение лежало в основе планов ОКХ, то последнее, очевидно, решило, что и после достижения цели операции – локальной победы на северном фланге, в Бельгии и выход на побережье Ла-Манша – можно будет определить, будет ли она продолжаться и в каком направлении. Но то, что я слышал при получении директивы о наступлении в Цоссене, дало мне основание полагать, что ОКХ не считало, что существует возможность одержать полную победу на французском театре военных действий, во всяком случае, оно считало ее крайне сомнительной. Впоследствии это впечатление после частых посещений нашего штаба главнокомандующим сухопутными войсками и начальником Генерального штаба еще более усилилось. Неоднократные замечания штаба группы армий о том, что полную победу одержать возможно, ОКХ никогда по-настоящему не рассматривало. Я также думаю, что и Гитлер не верил тогда в возможность вывести Францию из войны в ходе этой операции. Он скорее вспоминал в первую очередь тот факт, что мы в 1914 г. вследствие неудачи нашего наступления не имели даже базы, необходимой для ведения подводной войны против Англии. Поэтому получению такой базы – т. е. овладению побережьем Ла-Манша – он уделял такое большое внимание.
Теперь было совершенно ясно, что нельзя в рамках одной операции, как это предусматривал план Шлиффена, добиться полного разгрома Франции. Предпосылок для этого в связи с описанной выше изменившейся обстановкой больше не существовало. Если, однако, предполагать после того как будет одержана локальная победа, к которой стремилось ОКХ, развить дальнейшее наступление с перспективой выведения Франции из войны, тогда первая операция ведь должна была быть организована с учетом этой конечной цели! Она должна была преследовать цель разгромить северный фланг противника для того, чтобы в результате этого получить решающее превосходство для нанесения второго удара, который должен был обеспечить уничтожение остальных сил западных держав во Франции. С другой стороны, эта операция должна была создать для этого второго удара благоприятную оперативную обстановку. Выполнение этих обоих условий для очевидно намечавшегося второго удара, который должен был принести окончательную победу, по моему мнению, в плане первой операции не было предусмотрено.
Ударная группа немецких войск – группа армий «Б» с ее 43 дивизиями – при вторжении в Бельгию встретилась бы с 20 бельгийскими, а если в войну была бы втянута и Голландия, то еще и с 10 голландскими дивизиями. Пусть эти силы по своим боевым качествам и уступали немецким, но они могли противопоставить им мощные укрепления (по обе стороны от Льежа и вдоль канала Альберта), а также естественные препятствия (в Бельгии – удлиненный до крепости Антверпен оборонительный рубеж канала Альберта и др., на юге – укрепленный рубеж реки Маас с опорным пунктом Намюр, в Голландии – многочисленные водные рубежи), которые создавали бы им благоприятные возможности для оказания сопротивления. Но через несколько дней на помощь этим силам пришли бы английские и французские войска (причем все танковые и моторизованные дивизии), уже стоявшие наготове на случай германского вторжения в Бельгию у франко-бельгийской границы. Таким образом, немецкие войска, наступавшие на фланге, не могли бы получить возможность внезапно совершить оперативный обход крупными силами. С подходом англо-французских сил они должны были бы действовать против равного им по численности противника в лоб. Успех этого первого удара должен был, следовательно, решаться в тактических рамках. Он не был подготовлен оперативным замыслом наступления.
Если бы противник более или менее умело руководил операциями своих войск, ему удалось бы избежать в Бельгии решительного поражения. В случае, если бы он не мог закрепиться на укрепленной линии Антверпен – Льеж – Маас (или Семуа), следовало все же считаться с тем, что противник, сохранив в большей или меньшей степени боеспособность своих войск, мог бы переправиться через Сомму в ее нижнем течении и с помощью имеющихся на его стороне крупных резервов создать новую оборонительную позицию. Наступление немецких войск к тому времени уже перешло бы через свой кульминационный пункт. Что же касается группы армий «А», то она в связи со стоящей перед ней задачей и имеющимися в ее распоряжении силами не смогла бы предотвратить создания нового оборонительного рубежа, простирающегося от конечного пункта линии Мажино восточнее Седана до нижнего течения Соммы. Тем самым германская армия попала бы примерно в такое же положение, как в 1914 г., после завершения осенней кампании. Единственное ее преимущество заключалось бы в этом случае в том, что она обладала бы широким плацдармом на берегах Ла-Манша. Итак, не были бы достигнуты ни разгром группировки противника в Бельгии, в результате которого было бы создано превосходство в силах, необходимое для достижения окончательной победы, ни обеспечение благоприятной оперативной обстановки для нанесения решающего удара. Намеченная ОКХ операция имела бы только локальный успех.
