– Когда Эмилия говорила, что вы женщина исключительных либеральных взглядов, она не преувеличивала. Неужели вы предлагаете нам тайный побег?

Побег? Не обязательно. Но София знала, что ее зять не примет Алекса Сент-Джеймса с распростертыми объятиями.

– С Хатауэем будет нелегко.

– Я вполне обойдусь без его отцовского благословения. Но и мой отец не обрадуется. – Поколебавшись, Сент-Джеймс решился спросить в открытую. – Вы знаете, почему они так ненавидят друг друга? Мне известно, что у старого графа был роман с моей двоюродной бабушкой. Будучи женатым мужчиной, он погубил ее и оскорбил всех, кто был посвящен в эту историю. Но разве это касается моего отца или нынешнего графа? Ведь я не питаю неприязни к Эмилии из-за того, что совершил ее дед много лет назад!

– Да, милорд, это очевидно, – сухо ответила София.

Он усмехнулся, но лицо его оставалось печальным.

Он был так мил в эту минуту!

– Конечно. Однако уверяю вас: я не планировал событий сегодняшней ночи.

Рубаха расстегнута на груди, сюртук отсутствует – типичный повеса, до кончиков ногтей, но София почему-то ему верила.

– Эмилия всегда умела узнавать то, что ей нужно. Боюсь, эту черту характера она унаследовала по нашей, материнской, линии.

– Приму к сведению.

– Именно так. А что до Хатауэя и вашего отца, вам следует иметь в виду, что ваш дед убил деда Эмилии, пусть даже вынужденно. Эта горькая пилюля никому не придется по вкусу. Ваше семейство чувствует себя оскорбленной стороной. А Паттоны скорбят, потому что тоже понесли утрату.

– Да, положение сложное, – признал Алекс. – Думаю, что знаю, почему дуэль состоялась лишь после ее гибели. Есть вероятность, что Анна покончила с собой.

Это могло быть правдой. Страшной, но тем не менее правдой. Охваченный горем человек, который и без того был оскорблен, мог послать вызов тому, кто погубил жизнь сестры.

– Трагично, – тихо сказала София, искренне тронутая. – Так вот что вы ищете? Некую вещь, которая может доказать, что Анна совершила самоубийство?

– Нет. Я ищу ключ. В серебряной шкатулке.

Встретив его вопросительный взгляд, она покачала головой:

– Я его не видела. Однако имейте в виду – это не мой дом, хотя я бываю тут довольно часто.

– И Эмилия не видела. – Алекс разочарованно потер щеку. – Но может быть, его хорошо спрятали.

София взглянула на стоящие в углу напольные часы. Бренди делал свое дело. К тому же час был очень поздний. Она встала.

– Полагаю, вы хотели бы обыскать этот кабинет, затем и вернулись сюда. Надеюсь, когда закончите, вы уйдете отсюда как можно незаметней, чтобы ее репутация не пострадала.

Он не стал ничего отрицать, но ее заявление его явно позабавило.

– Постараюсь, леди Маккей.

Джон пришпорил коня, и они галопом понеслись вниз по холму. Алекс поскакал вслед. Ему повезло, что брат как раз выехал прогуляться верхом. Алексу необходимо было переговорить с братом с глазу на глаз, а чудесный солнечный день давал им возможность отыскать уединенное место для такого разговора.

– У тех развалин? – спросил Джон не оборачиваясь. – Ты сказал «наедине». А туда как раз никто не ходит: до сих пор боятся привидений.

– Как раз то, что нужно, – ответил Алекс. Ему пришлось взять лошадь с герцогской конюшни, потому что его собственный конь отдыхал после долгого пути. Гнедому явно не пришлась по вкусу его тяжелая рука. Шаловливый конь-трехлетка взбрыкнул, когда он хотел его осадить, и мотнул головой.

Старое аббатство было заброшено вот уже несколько столетий. Некогда высокие башни рассыпались, открывая любопытному взгляду потайные переходы. Кое-где торчали остатки стен, лишайники густо покрывали рассыпанные камни.

– Отец так и не захотел их снести, – заметил Алекс, соскакивая на землю.

– И расстроить фей, которые, как говорят, любят здесь собираться? Боже упаси! – Джон также спешился, пустив жеребца пастись на нежной травке. Он усмехнулся: – Могу признаться, что раз-другой использовал эти руины для романтического свидания под луной. Прекрасные дамы находят это место весьма интригующим.

– Кто бы сомневался, – кисло заметил Алекс. – Ты хотя бы догадываешься, сколько раз меня начинала преследовать одна из твоих пассий, желая узнать, могут ли мои постельные таланты сравниться с твоими, о которых слагали легенды?

– Мои подружки были дамы предприимчивые, – фыркнул Джон. – Меня не удивляет, что кое-кто из них соблазнился идеей увлечь младшего брата.

«Кое-кто из них»? Вернувшись из Испании, Алекс очутился в дамской осаде, и во многом благодаря тому, что был очень похож на старшего брата. Поколебавшись, он приступил прямо к делу.

– Ну, раз ты сам заговорил о прекрасных дамах, у меня есть собственная история. Вот почему я здесь.

– Вот как?

– Именно.

– Мои истории теперь лишь воспоминания. Не забывай, я теперь уважаемый, женатый человек. – Джон направился к осыпавшейся стене. – Прости, но история из твоих уст? Это на тебя не похоже – обсуждать личные дела. Признаюсь, я сгораю от любопытства. Что подвигло тебя на столь неожиданный визит?

Образ Эмилии среди сбитых в любовной схватке простыней как живой встал перед его глазами.

– Я возвращался в Лондон и подумал: не заехать ли, не поговорить ли с тобой? Мне нужен совет.

– Кажется, дело серьезное. – Джон остановился, ветер ерошил его темные волосы. Он испытующе взглянул на брата: – Нет, позволь мне поправить себя – дело действительно серьезное. Сам вижу. Я все гадал, что привело тебя в Беркли-Холл без всякого предупреждения. Что за беда стряслась?

Их городская резиденция именовалась Беркли-Хаус, загородный дом – Беркли-Холл. Величественное поместье, где прошла его юность. Символ богатства его семьи, ответственности, от которой он был избавлен, будучи всего лишь младшим сыном. Но похоже, он все же кое-что унаследовал от Сент-Джеймсов: тайну, расследование, скандал.

– Ничего не стряслось, – честно ответил он, удобно опираясь ногой о подвернувшийся камень. – Просто я женюсь.

Чтобы Джон лишился дара речи – такого с ним почти не случалось. Но сейчас он несколько минут потрясенно молчал.

– Я и не знал, что ты за кем-то ухаживаешь. – На его лице было написано искреннее изумление. – Видимо, я был занят здесь – жена, малыш, дела в поместье. Кто она?

Вот он, главный вопрос.

– Эмилия Паттон.

– Паттон? О-о, вот черт, Алекс! Паттон? Надеюсь, не родня лорду Хатауэю?

– Его дочь.

– О-о проклятие!

Брат еще мягко выразился, но интонация не предвещала ничего хорошего. Алекс развел руками:

– Каков же будет совет?

– Найти другую невесту, – коротко и зло ответил Джон.

– Разве так бывает? – спросил он не менее резко. – Во-первых, я ее не выбирал. Просто так получилось.

Воцарилось молчание. Только ветерок шептал средь унылых руин.

– Нет, – сказал наконец Джон и грустно вздохнул. – Вероятно, не влюбись я в Диану, я бы не понял. Но я сам любил и понимаю. Так не бывает. Не расскажешь ли мне, как это вышло – почему леди Эмилия? Черт подери, должно быть, она только представлена ко двору. Я даже не слышал о ней.

Джон знал каждую хорошенькую женщину в свете. По крайней мере так было раньше. Однако Алекс подозревал, что дебютантки вроде Эмилии вряд ли привлекли бы внимание брата.

– В самом деле. Первый сезон в обществе. Умна, потрясающе красива: глаза, которые сведут с ума любого мужчину, и фигура, которой позавидовала бы сама Афродита.

Брат поспешно сел на камень.

– Подобное красноречие говорит об истинной страсти, – сообщил он.

Но это была не просто страсть.

– Даже не будь между нашими семьями старой вражды, у Хатауэя нашлись бы веские причины возражать против моего сватовства. Одной моей репутации достаточно, чтобы любой отец схватился за голову.

– Моя была еще хуже. Но я ведь женился.

– Ты уже титулован, богат и станешь герцогом, Джон. – Алекс криво усмехнулся: – Не будем прикидываться. Мы оба земные люди и понимаем, что это существенная разница. Эмилия не близка с отцом, поэтому я не знаю, насколько близко к сердцу он принимает ее желания.