На это Эш могла ответить по-разному. Она перебрала все возможные варианты. Но заметив брошенный на нее хитрый взгляд, забраковала все.

Вместо этого она резко изменила тему разговора.

— Отсюда можно видеть Хейс-Вуд. — Она подняла руку и показала на сонные поля. В сумерках шпиль церкви выделялся особенно четко. Кустарник казался темными пятнами зелени, а склонившиеся над ручьем ивы позолотило медленно садящееся солнце. Вечер выдался чудесный.

Джейк удивился.

— Так близко?

— На горизонте, — сказала Эш.

— Я и не предполагал, — пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.

— Мы можем пройти вниз по реке, если хотите. Оттуда лучше видно, — предложила Эш.

Джейк призадумался. Он посмотрел на нее, потом на сказочный пейзаж. Пожал плечами.

— Спасибо. — Его сухой тон говорил, что его не обманула ее внезапная дружелюбность.

Эш тоже не стала интересоваться его мотивами. Она позвала Расти, который выскочил из огорода с палкой в зубах. Эш бросила ему палку. Он кинулся за ней, прижав уши, а Джейк и Эш медленно пошли по лугу. Расти бегал взад-вперед с палкой. Оба молчали.

Странно, подумала Эш. Он ее раздражает, он ее постоянно дразнит, он ее оскорбляет и слишком часто тревожит. Но вот она идет с ним этим душистым летним вечером, и ей кажется, что она делала это уже тысячу раз. Безумие какое-то. Она напомнила себе, что Питер садом не интересовался, разве что когда речь шла о приемах. Эш никогда не ходила с ним к реке. Откуда же это ощущение знакомости? Эш взглянула на Джейка из-под ресниц, но не нашла ответа.

Солнце опустилось за горизонт, но было еще очень тепло. Небо потемнело. Появилось несколько ранних звезд. От солнца осталась только розовая закатная полоса на горизонте. Они молча вернулись через сад, дурманяще пахнущий выращенными Эш цветами. Казалось, розы теряют лепестки раньше, чем аромат. Среди других растений спрятался жасмин, различимый лишь по запаху. Одуряюще пахла гвоздика и цветы, распускающиеся лишь ночью.

Эш бессознательно вздохнула.

Джейк взглянул на нее.

— В чем дело?

— Да ни в чем. — В глазах появилось мечтательное выражение.

Он не стал настаивать, и некоторое время они шли молча.

В конце концов, она призналась:

— Здесь так красиво, что я иногда печалюсь. Мне нравится это время суток. — Голос ее был слегка хрипловатым.

— Мне кажется, я встретил еще одного тайного романтика, — заметил Джейк странным голосом.

Эш промолчала. Но ей вдруг стало трудно дышать. Она дернула плечом.

— Ерунда. Я всего лишь садовник. Практик до мозга костей, — сказала она неестественно высоким голосом. — Пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Она привела его на край сада и дальше, на луг. Здесь пахло совсем по-другому: высушенной на летнем солнце травой и лекарственными растениями. Запах резкий и диковатый. По непонятной причине он всегда был связан для Эш с опасностью.

Расти прибавил скорости и помчался по лугу, наслаждаясь этим диким запахом.

— Грязно, — скривился Джейк. Он остановился и стряхнул пыль с брюк.

Эш с презрением повернулась к нему.

— Не любите пачкаться?

Ее презрение было настолько не по делу, что Джейк хмыкнул.

— В свое время я всегда был грязным. Я ведь родился в Мемфисе. Вы когда-нибудь слышали о грязи на Миссисипи? Так вот я убирал эту грязь — то была моя первая работа.

Эш удивленно смотрела на него. Потом начала смеяться.

— Никто бы не поверил. Только взгляните на нас с вами. — Она жестом показала на свою рабочую одежду в пятнах от травы и его роскошную спортивную рубашку. — Как вы думаете, кто из нас скорее начинал свою жизнь в грязи Миссисипи? А почему вы этим занимались?

— Мне было четырнадцать, когда они начали проводить в жизнь программу по очистке сельских районов. Мы были бедны, как церковные мыши. На строительстве можно было заработать. Вот я и бросил школу и получил первую работу. Мать и слышать об этом не хотела. Во всяком случае, тогда. Так что я спал, где придется, научился ценить хороший душ, если удавалось до него добраться. И обходиться без него, если не везло.

Эш задумалась над его рассказом. Но прежде чем она успела задать ему еще вопрос о его детстве, они вышли на холм. Джейк оглянулся. Он обернулся к ней, и в глазах его было понимание.

— Моя компания не собирается настроить тут небоскребов до самого горизонта, знаете ли, — мягко сказал он ей, любуясь пейзажем.

Эш резко выдохнула.

— Но как вы не видите, глупый вы человек, что то, что вы собираетесь сделать, испортит тут все ничуть не меньше?

В сгущающихся сумерках ее бледное, овальное лицо пылало страстью. Она знакомым жестом откинула рыжие кудри со лба, заправив непослушные пряди за уши. Она не заметила напряженного выражения на лице Джейка. Разволновавшись, она перестала сдерживаться.

— Знаете, что там внизу? Река, — бросила она ему. — Уже много лет я… мы… приходили сюда, здесь были паводки, все заросло. Поля каждую зиму превращались в болота. Я все расчистила. Укрепила берега. Засадила так, как надо. Добилась, чтобы фабрика, выпускающая одеяла, перестала сбрасывать отходы в реку. — На глаза у нее навернулись слезы. — Там теперь рыба водится. Ондатра появилась. Нормальная стала река. И вы хотите все испортить?

Джейк удивленно уставился на нее.

— С чего вы взяли? Я же не собираюсь строить здесь фабрику по выпуску одеял.

Эш захотелось закричать.

— Как же вы не понимаете? Вы нарушаете экологическое равновесие.

— А что вы еще сделали? — быстро спросил он. Голос злой. — Берега расчистили, и все такое. Вы просто пытаетесь повернуть часы вспять.

Эш резко остановилась.

— Вы говорите точно, как Питер, — невольно сказала она.

Джейку это не понравилось.

— Речь идет о ресурсах. Об их наиболее рациональным использовании. — Он говорил жестко. — Людям надо где-то жить. С моей точки зрения, — саркастически добавил он, — люди значительно важнее ондатры.

Эш отвернулась. Она почти была уверена, что по одной из ее пылающих щек из уголка глаза скатилась слеза. Ей не хотелось бы, чтобы он заметил. Она наклонила рыжую голову.

— Люди уничтожают, — невнятно произнесла она.

— А ондатра нет? Да будет вам.

— Ондатра не уничтожает целые виды, — в отчаянии сказала Эш. Она поколебалась, потом продолжила, словно не имея сил остановиться: — Вы знаете, сколько лет прошло с тех пор, как в этой реке водилась выдра? Или, кстати говоря, почти во всех реках Англии?

Джейк расслабился.

— Выдра находится под защитой государства, — сказал он.

Эш повернулась к нему. Ее глаза сверкали.

— Вы не можете защитить то, чего нет.

Они немного помолчали. Она заметила, что он внимательно ее разглядывает.

Потом Джейк сказал таким тоном, будто сделал открытие:

— Вы собираетесь развести их снова?

Эш замерла. Хотела было отрицательно покачать головой, но заметила его взгляд и передумала.

Он шагнул к ней.

— Я ведь прав, так? — Он смотрел на нее как завороженный. — Вот почему вы так активно выступаете против застройки, верно? Вы не хотите, чтобы люди пользовались вашей драгоценной речкой.

Эш сердито провела рукой по глазам, смахивая слезы. Пожала плечами. Если она ответит, то расскажет ему слишком много.

— Разве вы можете разводить новые виды просто потому, что вам они симпатичны? — лениво спросил Джейк.

Эш не обманул этот ленивый тон.

— Это должен быть правильно организованный проект, — сказала она.

— Почему именно выдра?

Эш проглотила комок в горле. Слишком близко это ее касалось. Но почему-то она чувствовала, что обязана сказать ему правду.

— Потому, что они прекрасны и свободны. И нуждаются в помощи.

Последовало молчание. Потом Джейк тихо рассмеялся.

— Ничто, нуждающееся в помощи, не свободно, — цинично заметил он.

Эш поморщилась.

— Это даст им шанс, — сказала она. Она почувствовала, что в ее голосе прозвучало отчаяние и безнадежность. Как будто она уже распростилась со своей сокровенной мечтой. Пораженная, она замолчала.