…Она выталкивает из гостиной Треверса. Она находит в прихожей, на доске со шпеньками, нужный ключ - и запирает гостиную. Она гаркает на подкрадывающихся к дому - и уже норовящих заглянуть в окошко - Треверсов-младших так, что они несутся на свой участок испуганными кроликами. Она втаскивает внутрь замолкшую и обмякшую миссис Керти - только сейчас узнав ее.

Сэм - не то что бледный, просто зеленый - терзает телефонный аппарат, не замечая, что провод перерезан.

Скалли выходит на крыльцо, поднимает пистолет к низкому, темнеющему на глазах небу. Давит на спуск. Восемь пуль - одна за одной - уходят к тучам. Выстрелы кажутся негромкими. Но их слышат. Неподалеку взвывает полицейская сирена…

…Патрульный - молодой, розовощекий здоровяк - вытягивается при виде удостоверения ФБР, уважительно косится на "ЗИГ-Зауэр" в руке Скалли. Чуть позже говорит ей осторожно:

- Мэм, это, конечно, не мое дело… Но, может быть, вам лучше обуться?

Скалли опускает глаза. Видит расползшиеся колготки и свои босые ноги.

Шеф полиции Форт-Тийч Малиновски - по аттестации Меллоу, редкостный подлец, - Скалли таковым не показался. Но честно говоря, она в жизни предпочитала умных подлецов благодушным дуракам. От подлеца хоть знаешь, чего ждать, дурак непредсказуем.

Поначалу Малиновски явно ошарашен - и воспринимает присутствие Скалли (обувшейся и переодевшейся) на месте преступления как нечто само собой разумеющееся. Кивает, вполглаза глянув на ее удостоверение, - не может оторвать взгляд от кошмарного натюрморта в гостиной.

Лишь спустя минут двадцать до него доходит, что ФБР не успело бы даже принять сообщение, - не то что прислать своего сотрудника. "А что, собственно, вы тут делаете?" - интересуется он без особого нажима. Скалли объясняет, что она тут, собственно, временно проживает, - в соседнем доме. И она же, собственно, обнаружила труп. Вернее - фрагменты трупа. Малиновски кивает задумчиво. На его лице явно читается борьба двух желаний: отправить ее по месту временного проживания, предварительно хорошенько промурыжив часа два-три на допросе. Либо - раз уж так сложилось - подключить к расследованию, к которому, впрочем, Скалли уже подключилась явочным порядком. Шеф полиции выбирает второй вариант.

Спустя еще час они беседуют наедине, на втором этаже дома.

(Особняк Керти полностью в распоряжении полиции - хозяйка, мать Френка, госпитализирована, хозяин в отъезде, должен приехать к самому Рождеству. Единственный сын собран в полиэтиленовые пакеты и увезен в окружной госпиталь, на экспертизу.)

Собеседники понимают друг друга с полуслова.

- Ситуация уникальная, - говорит Малиновски. - Впервые жертву Свинопаса нашли так скоро. Кровь не свернулась, мясо на сковородке было еще горячее. Миссис Керти разминулась с ним на считанные минуты.

- Думаете, он еще здесь? В Форт-Тийч или пригородах?

- Уверен. Больше того - ближайшие часы ему не выбраться. Никак. Дороги занесены - стали непроезжими еще до убийства. Снега - больше двух футов, и все прибывает и прибывает. Снегоочистители на трассах бесполезны - метель тут же все заносит, едва успевают очищать улицы. Аэропорт не принимает и не выпускает рейсы. Свинопас не мог ни улететь, ни уехать. И не сможет. Разве что запасся чем-нибудь экзотичным - аэросанями, снегокатом… Но это едва ли. Еще в обед погода стояла приличная. Синоптики опять всё прошляпили, штормовое предупреждение передали буквально за час…

Скалли понимает и другой нюанс уникальной ситуации. Говорит:

- Значит, ФБР и полиция штата…

- Именно так, - подхватывает Малиновски. - Они извещены, но руководить расследованием смогут лишь по телефону… На завтра чистого неба тоже не обещают. Все в наших руках. В моих. В ваших, мисс Скалли. И, как ни прискорбно, в лапках нашего отставного Суслика.

- ????

- Так коллеги прозвали Меллоу.

Скалли слабо, кончиками губ, улыбается:

- Я - про себя - называла его хомячком.

- Что так, что так, - грызун. Однако помощь его будет неоценима. Он ходячая картотека похождений Свинопаса.

- Отчего, кстати, такое прозвище?

- Вы не знали? У того манера - оставлять рядом с головой жертвы фигурку поросенка. Гипсового, фарфорового, пластмассового… А сегодня не оставил. Странно… Но лист из дневника сомнений не оставляет - он, Свинопас.

- Где я могу быть наиболее полезна? В госпитале, на экспертизе? Как я понимаю, эксперты из столицы штата доберутся не скоро…

- Эксперты у нас есть свои - и неплохие, смею заверить. Муниципалитет на полиции, слава Богу, у нас не экономит. Да и экспертиза сейчас не главное. Надо брать Свинопаса. А что ел покойный перед смертью, и каким конкретно способом был убит, - дело второе.

- План действий, пожалуй, очевиден… - начинает Скалли.

- Естественно. Прочесываем мотели, кемпинги, гостиницы, залы ожидания аэропорта и автовокзала, нежилые дома… И берем всех приезжих мужчин лет пятидесяти и старше - не имеющих алиби.

- Пожалуй, стоит расширить рамки. А если он начал карьеру совсем мальчишкой? Обидевшись на Санта-Клауса, не принесшего подарка?

- Логично. Берем всех с сорока лет. И - чтоб уж быть логичными до конца - женщин берем тоже. Неважно, что дневник написан от лица мужчины…

- Берем - и?…

- И тут же - в госпиталь, на промывание желудка. Едва ли кто-нибудь кроме Свинопаса разговлялся сегодня человечиной.

- Нужна легенда. А то потом вас замучают судебными исками…

- Ничего нет проще. Легенда такая: в нескольких кафе и ресторанах - а где еще питаться приезжим? - обнаружен возбудитель острой кишечной инфекции. Ведется поиск инфицированных. Можно - аккуратно, намеком - помянуть сибирскую язву. После эпопеи с порошком в конвертах сработает идеально. Увидите - сами будут визжать, сучить ножками и требовать, чтобы их поскорее отвели к гастрологу…

Скалли кивает. Возможно, шеф полиции действительно подлец. Но - подлец умный.

Лист (6

Машинописная расшифровка документа,

найденного на месте убийства

Джино Кальвани

24.12.75 г.

(…(…по-прежнему сидел в холодной комнате, в которой кроме собственного тяжелого дыхания он слышал поскрипывание и хруст кровли под порывами колючего ветра. Старик низко склонил голову, терзаемый единственной мыслью:

- Господи, как же я устал!

(…(эта усталость продолжалась третьи сутки кряду. Мак обвел понурым взглядом комнату, избранную им самим для своего же Рождественского заточения. В комнате с задрапированным мертвячными (?) мешками единственным окном, во мраке и полном отчаянии он все чаще и чаще вспоминал Санту, съеденного в далеком пятьдесят четвертом году. Того Санту, благодаря которому он приобрел дар бессмертия.

- Господи, как же я устал! - повторил Мак, заметив, как затрепетало пламя одинокой свечи.

В углах комнаты (от пола к потолку) тут же поползли зловещие тени. Мак достал зеркало и посмотрел на свое отражение.

- Нужно торопиться, - старик заметил еще три морщинки у себя на щеке, - времени до Рождества осталось мало…

(…(, как, впрочем, в любое другое Рождество ему предстояло решать свою дальнейшую судьбу. Он мог снова стать простым человеком. Он мог снова начать стареть. Но для этого Маку нужно было отказаться от желания съесть Санту. Что для этого нужно? Ничего невыполнимого - просто не есть Санту, и все! Мак тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Затем он взял со стола свой дневник - толстую тетрадь с засаленными страницами и быстро перелистал его.

- Отказаться от бессмертия? Снова начать стареть?!… И умереть, как все?

Мак не мог даже допустить мысли о старении. И это происходило только потому, что он слишком сильно боялся смерти.

- Нет уж…

Старик вытер глаза и выпрямился. К горлу тут же подкатил комок, а во рту пересохло, как в прериях после затянувшейся засухи. Спина ныла, и Мак чувствовал всем своим естеством безумную усталость от голода, царапающего острыми когтями желудок. Мак сгорбился и опустил голову.