Старик встал, давая понять, что аудиенция окончена.
– С человеком по имени Пенкрофт я никогда не встречался. Желаете еще что-нибудь, мисс Балкер?
– Ничего я от вас не желаю, грубиян вы этакий! – Раскрасневшись и чуть не плача, Вивиан вскочила.
Едва она успела добежать до ближайшего угла, как ее догнал незнакомый молодой человек.
– Прошу прощения, мисс Балкер, меня послал отец… Позвольте представиться: Генри Марлоу. Отец просит вас не сердиться… Он вспомнил, что знает этого господина…
Разумеется, во всем этом не было ни слова правды. Генри сделалось любопытно, кто эта прекрасная визитерша, вот он и подслушал разговор, спрятавшись за гардиной.
– Видите ли, не в моих правилах обращаться с людьми неучтиво, но… ваш почтенный батюшка ни с того ни с сего меня обидел.
– Он очень сожалеет об этом. Просил пригласить вас в кондитерскую, где я мог бы проинформировать вас по поводу мистера Пенкрофта.
Вивиан не заподозрила подвоха и приняла приглашение. Не будь молодой человек столь утонченно воспитан и предельно любезен, она, может, и не решилась бы… К тому же юный Марлоу был не из породы смазливых красавчиков, что при всей своей неискушенности девушка отметила сразу же. Зато благодаря посещению кондитерской ей удалось многое узнать о Пенкрофте. Оказалось, что с Марлоу-старшим они встретились на скачках. Дела его идут неплохо, он торгует зерном, женат, имеет двоих детишек, зимой переболел плевритом, но теперь поправился и даже просил отца Генри передать поклон семейству Балкер, с которым его связывает давняя дружба.
Словом, юноша наплел с три короба, врал не задумываясь, вдохновенно, что называется, на одном дыхании. Затем безо всякого перехода предложил Вивиан обучить ее игре в теннис. О себе он сообщил, что страстно увлекается филателией, на будущий год получит диплом врача, имеет спортивный автомобиль и с удовольствием свозил бы Вивиан в загородный ресторан, где прекрасная кухня, а со смотровой площадки открывается сказочный вид, и место настолько приличное, что даже благовоспитанные барышни из лучших семейств смело могут прогуливаться там без особого присмотра.
Вивиан отвергла и теннис, и загородный ресторан, поблагодарила за ценные сведения о Пенкрофте, с чем и отбыла. Дома, вспоминая подробности своего визита, она решила, что Генри все же хорош собой, и на сей раз ее оценка была не столь беспристрастна. Два дня спустя в Бронксе появился юный Марлоу с ружьем за спиной и с охотничьей собакой: он случайно оказался в этих краях и решил обождать – несколько часов при таких обстоятельствах не в счет, – пока Вивиан понадобится заглянуть в бакалейную лавку на углу. Ведомый то ли интуицией влюбленного, то ли инстинктом верного охотничьего пса молодой человек ловко избежал столкновения с Мэг и – заметим – правильно сделал. Искать встречи с Вивиан его вынудило крайне важное обстоятельство. Старый Марлоу припомнил одну подробность касательно Пенкрофта и строго-настрого наказал сыну довести ее до сведения Вивиан. Дело в том, что Пенкрофт как-то нанес визит гостившему в Гондурасе полковнику Линдбергу, с коим вместе они выпили по чашке чая, в весьма приятной компании и за дружеской беседой.
Постепенно в памяти старика Марлоу стали оживать все новые и новые подробности, касающиеся Пенкрофта, и Генри спешил тотчас же поделиться ими с Вивиан. Если же Мэг, собрав узелок с провизией «для бедных», отлучалась в город (один знакомый ее там сидит в тюрьме – в который раз объясняла Кити, – только мама не хочет, чтобы ты об этом знала, она ведь у нас ужас какая скрытная!), молодые люди весь день напролет обсуждали житье-бытье Пенкрофта, а однажды даже поцеловались по этому – или какому другому – поводу…
А Мэг навещала Вальтера. Только потому, что теперь он носит имя другого бесстыжего мошенника и неугомонного бродяги. А еще потому, что Вальтер отсиживается за того, и своему любимому передачи носить некуда, иначе она бы носила… Ах, себя не переделаешь!
Как-то раз они оказались вдвоем, без Банни, которая бросила дом и переселилась в Нью-Йорк к родственникам, чтобы чаще видеться с Вальтером. Воспользовавшись случаем, Вальтер обратился к Мэг.
– Миссис Балкер! Хочу сделать признание по очень важному делу и прошу вас хранить все в тайне. Я ведь не все рассказал вам о своем родном городе и странных делах, творящихся там. Это относится к тем временам, когда я еще бывал в Филиппоне.
– А Банни знает об этом?
– Банни? – изумился Вальтер. – Да она почитай что ничего обо мне не знает! Женщина строгих, пуританских правил, она болезненно воспринимает горькую правду жизни. Все события происходили у нее на глазах, но она их не осознавала. Догадывалась разве что о моих похождениях и воображала, будто бы из-за них мне и пришлось уехать из города. Ох уж эти любовные похождения!..
– Я ведь уже говорила: меня это не касается!
– Вы еще так молоды… Поверьте, со временем все может измениться!
– Оставим это. Что я могу для вас сделать?
– Я изложу на бумаге все, что полагаю нужным сообщить, и буду передавать вам по частям. Вы вольны распоряжаться моими записями, как сочтете нужным. Возможно, впоследствии вы прочтете в газетах или услышите по радио что-либо такое, в связи с чем эти материалы пригодятся.
– Скажите, что он представляет собой, этот Филиппон?
– За ним закрепилась слава Города Молчащих Револьверов. За долгие года там не прогремело ни единого выстрела…
– Приятно слышать, что это тихое, спокойное место.
– Почему это вас так радует?
– Да ведь Пенкрофт сейчас там. Прислал открытку из Филиппона… Что с вами, мистер Вальтер?
Узник побледнел, как полотно, руки у него дрожали.
– В чем дело? – подошел к нему охранник. – Дать воды?
Вальтер вынужден был сесть – у него подкашивались ноги. Когда надзиратель отошел, он прошептал:
– Вот, миссис Балкер… возьмите… К следующему разу напишу еще… – Вальтер проворно сунул удивленной женщине свернутые листки бумаги и с той поры при каждом свидании вручал очередную порцию.
Глава одиннадцатая
1
Послание Бенджамина Вальтера
«Глубокоуважаемая миссис Балкер! Нижеследующая весьма необычная история, к сожалению, правдива от слова до слова.
Вы не раз с грустью говорили мне, что любовные приключения не по вашей части. Я против воли завидую вам. Еще в юные годы я вынужден был на время покинуть Филиппон из-за своих скандальных похождений. Среди ночи, закидав всяким барахлом, меня вывезли из города на телеге, чтобы спасти от расправы разгневанного отца и дюжины родственников. А впоследствии, когда представилась возможность вернуться, и мы с Банни решили соединить свои судьбы, я продолжал вести прежний образ жизни. Правда, обделывал свои делишки тайком, так что каждая из моих пассий считала своей соперницей только Банни.
Основной источник дохода филиппонцев составляли богатые угольные рудники в округе. Когда-то за право владения этой территорией соперничали два соседних города – Филиппон и Равиан, но в конечном итоге несколько десятилетий назад граф Монтагезза приобрел право владения землей и добычи угля для Филиппона.
Событие это совпало по времени с трагическим завершением авантюры императора Максимилиана в Мексике. До сих пор остались в живых два-три очевидца тех давних дней. Для защиты своей власти Максимилиан получил от Наполеона III довольно значительную поддержку. Когда на арене появился Хуарес со своей сокрушительной армадой, доверенные лица Максимилиана отправились во все стороны, куда только можно было пробраться через границы Мексики, вербовать дополнительные отряды. Вуперин и граф Монтагезза, преданные сторонники императора Максимилиана, также пытались собрать волонтеров в Техасе и южных штатах. К этому же времени подоспел и Прентин, британский офицер из окружения Максимилиана. Располагавший огромными денежными средствами, он также стремился навербовать добровольцев. Деньги он оставил на хранение в Равиане, у Вуперина.
В результате капитану Вандрамасу, выходцу из Центральной Америки, удалось
собрать внушительное войско, дело было за оружием и экипировкой. Кстати сказать, Вандрамас и мой отец были соотечественниками, поскольку наша семья тоже эмигрировала в Техас из Портогеза, откуда были родом наши предки. В наших краях всего лишь трое: мой отец, я и Вандрамас – говорили на непонятном для других латиноамериканском наречии, которое в Портогезе было национальным языком. Отец следил, чтобы я не забыл его, и когда мы встречались с Вандрамасом, родной язык действовал пьяняще, точно изысканное старое вино.
Граф Монтагезза забрал у Вуперина деньги, и они с Прентином отправились за снаряжением, а Вуперин и Вандрамас вместе с волонтерами остались ждать их возвращения. Прошла неделя. Люди, которых не удалось обеспечить питанием, постепенно стали расходиться. Граф Монтагезза вернулся один. Прентин, узнав, что борьба проиграна – Хуарес победил, император Максимилиан казнен, – покончил с собой в Филиппоне, прежде чем ему успели помешать.
Исполняя последнюю волю Прентина, граф Монтагезза обеспечил Филиппону владение рудниками, и в Равиане поползли слухи, будто граф убил Прентина, а на те деньги, которые по сути принадлежат Равиану, поскольку хранились у Вуперина, основал в Нью-Йорке концерн, чтобы открыть угольные разработки. На долгие десятилетия между обоими городами установились крайне напряженные отношения.
Граф Монтагезза умер, передав дела своему сыну. Сын Вандрамаса тоже стал капитаном в Центральной Америке, унаследовав от отца эту загадочную историю, в которой он усматривал богатейшую перспективу. Поговаривали, будто бы Вандрамасу посулили в Мексике солидный куш, если он докажет, что нелегально провезенные из-за границы средства были насильственным путем отняты у Прентина, потомки которого и поныне обретаются в Мексике. Тогда судебный процесс из-за шахты послужил бы отличным прикрытием истинной подоплеки дела. Сыновья Вуперина и сторонники Равиана стремятся доказать, будто шахты достались Филиппону незаконным путем и в результате убийства.
В свою очередь Филиппон, чьи власть и благополучие основываются на обладании рудниками, готов отбивать всякие поползновения на свою собственность. Интриги, подкупленные шпионы, тайные заговоры в обоих городах, взаимные подозрения и обиды, жажда мести наслаивались на целые поколения людей вкупе с угольной пылью. Человек ни с того ни с сего вдруг покидает родные места, револьверный выстрел под покровом ночи вдруг обрывает чью-то жизнь…
В один далеко не прекрасный день в Равиане появился раненый Вандрамас и вступил в сговор с Вуперином. Теперь они уже на пару старались раздобыть сведения относительно обстоятельств смерти Прентина и его последнего волеизъявления.
В такой обстановке воспитывались и жили люди обоих городов.
Я рос чересчур легкомысленным, чтобы всерьез участвовать в важных делах; к тому же любовные похождения вынуждали меня время от времени бежать из города и скрываться в других местах. Примерно в ту пору вместе с бродячей труппой артистов в Филиппоне появилась Флора, и я влюбился в нее без памяти. Она отвечала мне взаимностью. А надо сказать, что во всех странствиях труппу сопровождал некий весьма состоятельный человек; безнадежно влюбленный в актрису, он неоднократно просил ее руки.
Меня же – вместе с моим приятелем, аптекарем Бернсом – одолевало желание разбогатеть, нажить капиталы любой ценой. Мы поставили себе целью изобрести средство против выпадения волос.
Меж тем я совершенно запутался в любовных делах. Судите сами: я был влюблен во Флору, намеревался жениться на Банни, в тайных любовницах у меня ходила невестка Бернса – Хильдегард, и походя я совратил некую девицу благородных испанских кровей… Ах, миссис Балкер, теперь, намыкав горя, я на многое смотрю другими глазами. Жалкий, недостойный, лишенный стыда и совести человек – вот кто я был такой! Впрочем, уже тогда судьба нанесла мне первый удар: Флора Штербинская, с которой нас связывали самые нежные чувства, вынуждена была уступить домогательствам своего богатого поклонника и стать его женой. Да у нее, бедняжки, и не было другого выхода, поскольку ее отец, пьяница и вертопрах, совершил растрату. Кстати, звали его – по странному совпадению – так же, как и Пенкрофта, Теобальдом. Я пристроил его в дом Банни лакеем.
Простосердечная Банни обо всех этих хитросплетениях даже не подозревала. Ей, к примеру, невдомек, что брат ее наложил на себя руки, так как я соблазнил его невесту, Хильдегард; Банни и по сей день считает ее «легкомысленной» женщиной. Бернс, взявший в жены родную сестру Хильдегард, ненавидел меня всеми фибрами души, о чем я тогда не догадывался. Мне были необходимы его профессиональные знания и опыт для разработки средства от облысения, поскольку сам я трудился на дому и кустарным способом. Мы разослали на пробу двести флаконов средства, куда – как я узнал впоследствии – Бернс подмешал какую-то дрянь, от которой у людей кожа на голове пошла струпьями, и один из наших клиентов даже скончался – правда, по другой причине. Бернс запыхавшись примчался ко мне с печальной вестью, выглядел крайне испуганным и на меня нагнал страху… Позже выяснилось, что Бернс влюбился в сестру своей жены (женщины болезненной), Хильдегард, с которой у нас были шашни, и, конечно же, ему хотелось выжить меня из города.
К тому времени Флора уже покинула труппу и уехала со своим супругом, и я впал в тяжелую депрессию, чем, в общем-то, и объясняются дальнейшие события. Я наспех собирал свои пожитки, вознамерившись бежать из города, когда вдруг неожиданно нагрянул мой отец, с которым мы уже несколько лет не общались. Он сообщил сенсационную новость: некий Паоло, невесть откуда взявшийся в наших краях, провел в Филиппоне несколько месяцев, собирая доказательства вины графа Монтагеззы в убийстве Прентина и нашего незаконного владения шахтами, с чем и отбывает сегодня в Нью-Йорк. Для Филиппона это означало полную катастрофу – позор и разорение. А посему девять отцов города приняли решение: во имя общего блага убрать Паоло, прежде чем собранное им досье попадет куда следует. Отец же мой рассуждал следующим образом:
– Твой порочный образ жизни вынуждает тебя к бегству. Отчего бы тебе не сделать хоть что-то во искупление своих многочисленных грехов? Возьми на себя вину за убийство Паоло, спаси город и беги на все четыре стороны. Уноси с собой свои прегрешения и наш грех – мы бы никогда не пошли на такое, но у нас безвыходное положение.
У них безвыходное положение, и мне не оставляют выхода. Короче говоря, я не раздумывая подмахнул бумагу, где сознавался в содеянном. Подмахнул, хотя Паоло этого сроду в глаза не видел и даже не знал, кто он такой.
Затем я простился с Банни. Она не знала ни о причинах моего отъезда, ни об истории с Паоло. Вбила себе в голову, будто бы я решил исправиться, встать на путь истинный, начать новую жизнь, а как только обоснуюсь на новом месте и смогу обеспечить существование нам обоим, вызову ее к себе. Деньгами на дорогу меня тоже снабдила Банни.
Забежал я попрощаться и к той женщине, которая ждала от меня ребенка. Там меня поджидал сюрприз: разгневанный братец, о существовании которого я даже не подозревал, призвал меня к ответу. Слово за слово, завязалась драка, и в результате на память о Филиппоне я увез пулю в плече.
О том, как разворачивались события дальше, я узнал уже из писем отца и Банни. Девять граждан города сочинили какой-то хитроумный документ, сводящий на нет алиби каждого из них в отдельности: таким образом, если бы мое признание не сняло с них подозрения, все они в равной степени делили ответственность.
Затем произошла поистине мистическая история. Под покровом ночи девятеро мужчин поджидали Паоло у дороги, на краю леса. Показался Паоло – в черном плаще и широкополой испанской шляпе. На расстоянии за ним следовала девочка-подросток в двуколке, она везла на вокзал его багаж. В том месте, где дорога вплотную подступала к обрыву, злоумышленники выскочили из леса, сорвали с испанца плащ, столкнули Паоло в реку и скрылись. Вскоре подоспела девочка с двуколкой, но путешественника и след простыл. Она обратилась в полицию, и в результате расследования в воде была обнаружена шляпа, а на дороге – капли крови из раны жертвы, когда Паоло оглушили ударом по голове. Мертвое тело, по всей видимости, унесло быстрым течением. Полицейские заявились с обыском на квартиру Паоло, и тут их подстерегала неожиданность: Паоло был застрелен. По всем признакам убийство произошло совсем недавно. Тогда и поползли слухи по городу, будто бы неприкаянная душа убиенного Прентина время от времени наведывается к нам с того света. Прентин над всеми царь и бог, распоряжения, которые он посылает городским властям в машинописном виде, требуется неукоснительно выполнять, тем более что таинственное досье с обличительными документами – то самое, что искал Паоло, – находится у него.
Стало быть, кого-то убили в лесу (до сих пор неизвестно, кого именно), и кто-то прикончил Паоло у него дома перед самым приходом полиции. Теперь пресловутое досье находится в руках у затаившегося шантажиста, который в любой момент может дать ему ход. Разоблачение убийства ляжет на горожан позорным клеймом, обнародование документов из досье обречет их на нищету. В нынешней борьбе участвуют четверо: Вуперин – во главе Равиана, Бернс, возглавляющий филиппонцев, Вандрамас, действующий в интересах мексиканских наследников, и некий неведомый властелин, который всех держит в руках. Кто такой Прентин, не знает ни одна душа, однако его письменные приказы выполняются безоговорочно.
Бенджамин Вальтер»
