— А, чемоданчик «Сатком». Это что-то вроде переносной радиостанции. По нему вы можете принимать и посылать информацию через спутник. Вы наверняка видели что-то подобное у Джеймса Бонда, — Патрик улыбнулся.

— А-а, хорошо, что он у нас есть, — сухо заметил Питер, — что еще мы имеем?

— Эхолот, пару не знаю чего и… Бог мой! Неужели они и в самом деле послали сюда «Пионера-Н»! Базовая модель с опциями!

— Если вы скажете мне, что это такое…

— Это робот-зонд.

— Что-то вроде того, что вы использовали в Паленке?

— Только в сто раз дороже. Это следующее поколение робота-пионера, который применялся в исследовании зараженных территорий Чернобыля. Он может стереографировать картинки, создавая тем самым эффект трехмерного изображения, а еще картографирует местность вокруг себя. Этот аппарат был разработан в НАСА специально для исследовательской миссии на Марсе.

— Деньги не играют роли в этом проекте! Именно за такое высокомерие и были наказаны строители Вавилонской башни.

— Питер, неужели это из ваших лекций?

— Нет, это из Библии.

— Эх, — Патрик сделал удивленное лицо, — надо еще раз почитать. Видимо, я упустил то место, где говорилось о роботах-зондах.

— Пока мы не углубились в теологическую дискуссию, предлагаю сделать приятное тому деятельному молодому человеку и выбрать наконец то, что возьмем с собой.

Патрик улыбнулся.

— Согласен. Давайте еще раз пробежимся по списку. Кстати, молодого человека зовут Андре.

В пещеру исследователи отправились вдвоем. Чтобы не тратить время на долгие выборы бессмысленных приборов, они распорядились отнести их на склад, не распаковывая. Ученые сложили в чемодан разные мелочи, среди которых были скальпели, кисти, лупы, рулетки, карманные фонарики, фото- и видеокамера и записные книжки. Но перед самим выходом они все же решили прихватить эхолот. Так как ноша была посильной, то от сопровождения рейнджеров они отказались.

С самого утра солнце светило довольно ярко, поэтому земля высохла, и исследователи смогли добраться на машине практически до самой железной двери. Последний отрезок пути по скале они преодолели без особых усилий и спустя несколько минут открыли металлическую дверь, Патрик завел генератор и включил свет.

Несмотря на весь скепсис, увидев снова эти нескончаемые надписи, очень аккуратно нанесенные бледными красками, исследователи не могли не изумиться. Питер спрашивал себя, сколько человек могли написать все это. Сколько времени это заняло у них? Испещрен надписями был даже потолок. В пещере не оставалось ни одного пустого места, где Питер не увидел бы надписи, рисунка или символа. Даже если это была подделка, то подделка великолепная. Такое произведение искусства свело бы с ума любого директора музея. Когда и кто создал все эти надписи — не имело значения, важно было лишь то, что они давали представление о развитии истории человека, о разнообразии культуры, уходящей в глубь веков. На фоне такого великолепия становится ясно, как малозначительна жизнь отдельно взятого человека, а может, даже и собственная культура. Питер чувствовал себя одновременно и удрученно, и возвышенно.

— Я обследую проход. А вы, наверное, займетесь надписями?

Питер кивнул головой, но к этому времени Патрика уже давно и след простыл. Француз был занят прокладыванием длинного кабеля и, видимо, уже собирался подключать эхолот. Итак, Питер занялся стенами. Почти сразу он заметил, что различными были не только почерки, но и усердие художников. Некоторые надписи были нечеткими и смазанными, другие — словно нанесенными по трафарету. Рисунки были выполнены несколькими цветами: черным, темно-коричневым и красным (где-то ярче, где-то бледнее). Похоже, это были натуральные краски и уголь, которыми рисовали и первобытные люди. Правда, пещерные люди не знали ни латыни, ни иудейского. Питер принялся картографировать стены пещеры. Вдоль стены он аккуратно вбил колышки в землю, соблюдая расстояние, и натянул на них шнур. Эти равные отрезки стены он стал фотографировать, делая одновременно записи в своем блокноте.

Когда Питер дошел до стилизованной розы, то невольно остановился. Ее контур был черным, а сам цветок — раскрашен красной краской. За внешним кругом из восьми лепестков следовал внутренний, состоящий из пяти лепестков поменьше. В самом центре цветка располагалось сердце, посреди которого был католический крест. Под изображением было несколько строк на латыни. Судя по тому, что подпись располагалась точно под розой, Питер сделал вывод, что они взаимосвязаны.

Питер подошел ближе к рисунку и замерил букву под цветком, чтобы сравнить ее с такой же буквой из другого отрывка на стене. Но тут из дальней части пещеры послышались ругательства. Питер пошел к Патрику и увидел его склоненным над эхолотом. Он сверял показания прибора с инструкцией, лежащей на полу.

— He можете совладать с прибором?

— Уж не хотите ли вы предложить мне созвониться со службой технической поддержки? — пробубнил Патрик.

— Что случилось?

— Если в Женеве принято сорить деньгами, то по крайнем мере можно было бы позаботиться о том, чтобы присылать сюда исправное оборудование! Видите показатели?

Патрик ткнул пальцем в строчку, где светились какие-то красные цифры.

— Он должен показывать расстояние, на которое уходят лучи. Посмотрите сюда, — он направил прибор, немного напоминающий микрофон, на стену.

— Один, точка пять? — прочитал Питер. — В метрах?

— Да, он измеряет в метрах, с погрешностью в пятьдесят сантиметров.

— Думаете, он должен работать точнее?

— Да нет, этим эхолотом можно измерять глубину или удаленность на многие километры. И такая погрешность, черт побери, просто превосходная. Но смотрите дальше, что с ним происходит, если я навожу прибор на этот проход.

Показатели изменились, и на мониторе высветилось Е99999.0.

— Да, выглядит не очень, — признал Питер, — неужели проход почти сто километров?

— Да в том то и дело, что нет. Вот эта Е означает, что прибор выдал ошибку.

— Ну, раз вы так говорите, значит, так и есть. С другой стороны… исходя из моих скудных познаний в области техники, этот прибор работает на прием отражаемых лучей. И если эта дыра, как говорится в документах, действительно поглощает излучение, то нет ничего удивительного в том, что прибор выдает ошибку.

— Поглощает излучение? Неужели вы в это верите?

— Я не физик, поэтому не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, что такое случается.

— Я тоже не физик, Питер. Но если бы в природе действительно существовала настолько эффективная среда в плане поглощения лучей, то это было бы настоящим прорывом в обманной технологии.

— Вы имеете в виду самолеты?

— К примеру. Американцы делают ставку на одежду, поглощающую излучение. Но для того, чтобы предметы были невидимыми на радаре, нужно исключить любую выпуклость, а также гладкую поверхность и даже самые идеальные окаймления.

— Чтобы лучи радара уходили в другом направлении?

— Питер, вы меня удивляете! — Патрик рассмеялся.

— Я просто сложил вместе все показатели. И случайно оказался прав.

— Этот ящик нам, увы, не понадобится, — Патрик подошел к границе между пещерой и проходом и погрузил руку во мрак.

— Что вы там делаете?

Питер вмиг оказался возле Патрика и схватил его за плечи.

— Я хочу посмотреть, — ответил он и резко наклонился вперед, погрузив голову в проход.

— Нет! — Питер выдернул француза из тьмы.

Патрик отпрянул назад и рухнул на пол, сильно ударившись ягодицами. Питер склонился над ним и прислонил коллегу к стене пещеры. Взгляд Патрика был застывшим, а дыхание прерывалось. Казалось, он полностью потерял контроль над собственным телом.

— Патрик! Очнитесь! — Питер тряс коллегу за плечи. — Что с вами?

Тут до Питера вдруг дошло, что если с ними случится несчастье, они никому не смогут сообщить об этом. В пещере не было ни рации, ни мобильного телефона. А сейчас, кажется, произошел самый что ни на есть экстренный случай.