— Не знаю. Я буду колоть им успокоительное, но, прежде чем снимать заклятие, нужно побольше узнать о нем.

— Я его учуял, — спокойно сказал Рул.

— Что? — резко повернулась к нему Лили. — Ты ничего не сказал.

— Сначала я не понял, чем пахнет. Запах был слабый, и прежде я никогда не обонял такого. A потом у меня просто не получилось сказать тебе. К сожалению, мысленное общение между нами возможно только в одном направлении.

— Кстати, это в самом деле сверхъестественно, — признала Лили. — Удобно, но странно. Значит, ты так сказал своим людям, что делать? Мысленно?

Рул кивнул.

— Так чем же пахнет заклятие?

— Разложением.

Нетти внимательно посмотрела на него:

— Да. Мне говорили, что именно так пахнет черная магия.

В сумерках они вышли из гостиницы. Казалось, сам воздух окрасился в серые тона, словно из него выжали все краски. Встречая приближающуюся ночь, в домах зажглись желтые глаза огней, а в приглушенном темном сером сумраке внутри машины Рула ярко светилась приборная доска. Пытаясь собраться с мыслями, Лили шерла виски.

— Вот что я никак не могу понять, — поделился своими соображениями Рул, выезжая на улицу, — почему Харлов решился воздействовать на агентов? Ведь он, по идее, должен знать, что ты медиум. Он рисковал.

Лили нахмурилась. Ей это в голову не пришло.

— Может, в их лагере проблемы со связью, и он все еще не знал. Хотя, скорее всего, просто не подумал, что смогу почувствовать наложенное заклинание. Я… ну, намного более чуткая, чем большинство медиумов.

— Что ж, готов признаться, я в этом деле профан.

— Обычно медиумы не могут уловить вторичную магию, если она не слишком сильна. Обменявшись с тобой рукопожатиями, они почувствуют, что ты лупус, но на полу дома твоего отца они не ощутят слабого волшебства, оставленного ступнями многих лупи.

— А ты чувствуешь?

Лили задумчиво кивнула.

— Харлов, должно быть, решил, что, если даже я почувствую заклинание, мне никто не поверит. Меня отстранили, дискредитировали. Только Крофт с Каронским верили мне, но заклятие легло как раз на них.

— Мысль не из приятных, учитывая то, что к нам может наведаться тот, кто станет их искать.

— Будем надеяться, что в штате ОМП имеются практики, которые смогут подтвердить существование заклятия. Было бы кстати устроить шабаш. Ведь никто из практикующих магию сам по себе не может обладать такой силой и уж тем более творить такие сложные заклинания.

— Полагаю, что мага у них в ОМП нет, — криво усмехнулся Рул, — учитывая то, что магия противозаконна. Вот бы найти Каллена.

— Да уж, — согласилась Лили, хотя отыскать его ей хотелось по другим причинам. — Э-э-э… не люблю выставлять напоказ некомпетентность, но чем волшебник лучше? Классный шабаш обладает огромной силой.

— По словам Каллена, волшебники видят магию. Именно поэтому, в отличие от шаманов и ведьм, могут работать с действующими силами напрямую. Я так думаю, что, если бы он увидел связывающее Каронского и Крофта заклятие, это было бы изрядным подспорьем в снятии заклинания.

— Пожалуй, — согласилась Лили.

Если они, конечно, смогут поверить волшебнику. Рул своему другу доверял, чего нельзя сказать о Лили.

— Мне пришла в голову еще одна причина, по которой Харлов рискнул наложить заклятие на Каронского и Крофта, — медленно сказал Рул.

— Какая же?

— На самое ближайшее будущее запланировано нечто серьезное, поэтому им намного важнее убрать с дороги федералов, чем продолжать старательно держаться в тени.

Лили похолодела: лучше бы она ничего не знала о существовании такой причины. Интересно, что в понимании их врагов считается серьезным делом?

Какое-то время Рул и Лили сидели молча. Пробуждалась ночная жизнь, на улицах загорались огни, украшая город подобно женщине, переборщившей с броским изобилием драгоценностей.

Может, из-за приближавшейся ночи Лили так тянуло к Рулу? Нельзя сказать, что до этого он не привлекал ее. На протяжении всего дня она чувствовала его рядом и знала, где он находится, даже не глядя на него. Сейчас изменилась природа тяготения: теперь она покалывала кожу и собралась в животе горячим шаром. Лили почти что ощущала дыхание Рула, словно прижималась к нему, хотя сидела она прямо и неподвижно.

Лили тряхнула головой. Только не сейчас, черт возьми. Ей нужна ясная голова, а не затуманенная похотью.

Она о чем-то забыла. О чем-то важном.

И вдруг вспомнила:

— Черт! Джинджер.

— Думаешь, они сделали с ней нечто вроде того, что сделали с Каронским и Крофтом?

Лили покачала головой:

— Она коснулась моего лица, когда посмеялась на счет макияжа, и тогда я почувствовала лишь раздражение. Но нет. Сейчас я поняла, что так она заманивала вас. Удерживала меня от встречи с Харловым, разве нет? Они не хотели, чтобы я приехала к Харлову вместе с агентами. Заклятия на меня не действуют, я бы им помешала.

Рул взглянул в зеркало — и внезапно развернулся через двойную сплошную. Лили схватилась за торпеду.

— Что за?..

— Ее дважды использовали, — мрачно сказал Рул. — Сперва для того, чтобы обвинить меня, а потом бы отвлечь тебя от встречи с Харловым. Но мы знаем о ней. А для них она теперь обуза.

Через пятнадцать минут они снова остановился перед домом Джинджер. На звонок дверь никто не открыл.

— Удивительно! — хмыкнул Рул, собираясь взяться за ручку. — Наверное, не заперто.

— Подожди-ка. — Она перехватила его руку. — Если мы вломимся туда, то нашумим и переполошим соседей, это не поможет, если они ее убили и она уже мертва. Если же она у себя и не хочет открывать, то может вызвать полицию. Не думай, что она не сделает этого.

Рул кивнул:

— Ты права. Значит, она забыла запереть заднюю дверь.

— Эй! Я не… — Поздно. За ним уже захлопнулась дверь парадной.

В квартиру Джинджер вела лишь дверь черного хода то есть балконная дверь третьего этажа над землей. По Лили сомневалась, что это остановит Рула. На чем свет стоит ругая глупых, упрямых и самонадеянных оборотней, она достала пистолет и стала ждать.

Через семь долгих тяжких минут дверь открылась

— Ее здесь нет, — доложил Рул.

Как выяснилось, вместе с Джинджер исчезла и часть одежды.

— То ли она спешно собрала вещи перед внезапным отъездом, то ли убийцы хотели, чтобы мы так решили, сказала Лили, когда они снова садились в машину.

— Работа полицейского всегда такая нервная?

— Бывает и хуже. Но у нас, по крайней мере, есть хоть какие-то версии. Хочешь, заедем за пиццей? Ланч был давненько.

— Если мы поедем ко мне, а не к тебе, я приготовлю нам нормальный ужин.

— Ты что, умеешь готовить? — изумилась Лили.

— Я ем, а значит, и готовлю тоже. К тому же неплохо. Почему же ты не умеешь?

— Незачем. У моего дяди есть ресторан. — Лили обдумала предложение Рула, потом покачала головой. — нужно впустить Гарри. И вот еще что. Пока что репортеры никак не связали нас с тобой. Положение дел изменится, если у твоего дома околачивается хоть один из этой назойливой братии.

— Значит, к тебе.

Лили погрузилась в молчание, обдумывая список подозреваемых. Некоторые однозначно причастны к преступлениям, рядом с другими следовало поставить большой и жирный знак вопроса.

Джинджер. Его Высокопреосвященство Патрик Харлов. Мек. Капитан Рэндалл. Каллен Сиборн, хотя он был только в ее личном списке, не у Рула. Кто-то из клана Ноколай, она сделала такой вывод из рассказа Рула о нападении на отца, и этот кто-то мог быть (или нет) тем, кто убил Карлоса Фуэнтеса…

— Знаешь, что мы упустили из виду? — внезапно сказала Лили. — Мотив. У нас в списке подозреваемых немало людей. Разве могут они помешаться на том, чтобы не дать ход законопроекту о гражданстве биотипов? Чтобы остановить принятие закона, совсем не обязательно убивать.

— Древняя, которой молятся Аза, думают иначе, чем люди.

— Но так же, как лупи, мне кажется. И все же в основном мы имеем дело с людьми, которые либо выполняют ее указания, либо сами обделывают свои делишки. Западные люди, живущие в двадцать первом веке. Зачем? Что им с того?