— С удовольствием.

Мэг была довольно высокой, почти шести футов ростом, и отнюдь не хрупкого телосложения, но рядом с Димитрисом она самой себе казалась очень маленькой и уязвимой. Мэг старалась держать дистанцию, не слишком приближаться к нему, но это требовало определенных усилий, и Димитрис тотчас почувствовал ее напряжение.

— Вы меня боитесь, Мэг? — не глядя на нее, спросил он.

— Нет, — храбро солгала она, но сделала это слишком поспешно.

Димитрис остановился, и Мэг замерла тоже. Он повернулся к ней, и его брови чуть приподнялись, как бы говоря, что он нисколько ей не поверил, но непроницаемые черные глаза остались неподвижными и темными. Мэг не смогла прочитать по ним, о чем он думает в данную минуту, словно изнутри были закрыты жалюзи. Наверное, уже в десятый раз Мэг подумала о том, что еще никогда не видела таких непроницаемых и страшных глаз.

— Тогда смею предположить, что вас смущает эта повязка? — продолжил он.

О чем это он? Ах да, боится ли она его! Мэг завороженно проследила, как кончики его пальцев коснулись платка. Взгляд Мэг, на секунду задержавшись на его закутанном лице и черных глазах, растерянно метнулся и остановился, зацепившись за огромный розовый куст.

— Нет, ни то, ни другое, — ответила она, старательно выдерживая ровный тон, но голос предательски дрогнул, выдавая ее смятение.

Что-то неуловимое в Димитрисе беспокоило ее все больше и больше. Неуловимое и трагическое. Словно в нем, в его облике было что-то такое… То, что когда-то у нее было, то, что она очень хорошо знала и что безвозвратно потеряла несколько месяцев назад. То, чего у нее больше никогда уже не будет… Рэй!.. Это предположение на какой-то миг наполнило Мэг суеверным ужасом.

— Я вас чем-то огорчил?

От странного, глуховатого звучания его голоса Мэг мгновенно пришла в себя.

— Нет, все в порядке. Простите мне мою рассеянность. — Отголоски пережитого ужаса все еще бродили в крови, и Мэг не рискнула взглянуть в лицо Димитриса. Пожалуй, он истолкует еще неостывший страх в ее глазах на свой лад. — Со мной иногда так случается. Особенно в последнее время, — зачем-то добавила она почти беспомощно.

— Что-то произошло в вашей жизни?

— Ничего, достойного рассказа.

Он смотрел куда-то вдаль.

— Вы не похожи на искательницу приключений. Это было странное заявление, и Мэг осторожно произнесла:

— Я не являюсь искательницей приключений.

— А ваша подруга?

— Дорис?

Его глаза, по которым ничего нельзя было понять, вернулись на ее лицо, поймав ее за разглядыванием. Мэг и сама не знала, как это получилось. Она с трудом сдержала нервную дрожь.

— Да, она самая, — насмешливо подтвердил он. — Она искательница приключений?

— Отчасти, — после недолгого раздумья осторожно промолвила Мэг.

Она слишком долго предавалась размышлениям, что сказать, чтобы не подвести подругу, которая явно положила глаз на этого мужчину. С одной стороны, намерения Дорис были не совсем определенны и, вполне возможно, что это была всего лишь ее очередная игра. С другой… Кто знает, не обвинит ли Дорис ее опять в том, что Мэг «все испортила»…

— Расскажите, как вы отдыхаете в Греции, где вы уже успели побывать? — прервал затянувшееся молчание Димитрис, и Мэг встрепенулась, радуясь смене темы.

— Мне кажется, что везде. Однако экскурсии оказались весьма утомительными. Порой я так уставала, что некоторые достопримечательности почти стерлись из моей памяти, оставив лишь смутные образы… Мы начали с Афин, и об этом городе у меня остались наиболее яркие воспоминания. — Ей показалось, что Димитрис усмехнулся. — В тот же день мы посетили Фивы, Ливадию, а вечером уже были на Олимпе.

— Неужели? — поразился он, и Мэг энергично кивнула.

— Дорис захотелось на Олимп во что бы то ни стало в конце дня. Она была убеждена, что все древнегреческие божества непременно должны появляться там вечером, когда схлынет основной поток туристов.

— Ну и вы их там обнаружили? — даже несколько нетерпеливо поинтересовался он.

— Ну да… Пару Гераклов и одного Зевса. Дорис готова была поклясться, что это они и есть, так сказать, во плоти. Хотя по-моему это были простые греческие парни, участвующие в театрализованной постановке. Но Дорис осталась довольна. Мы так устали, что нам пришлось заночевать на одной из баз, что стоят на горе. Второй день мы посвятили осмотру островов, и Дорис все порывалась отправиться на Лесбос, но я ее отговорила. Ну а третий день мы просто гуляли, ожидая назначенной встречи с Еленой.

— Очень насыщенная программа.

— Это точно. — Мэг вдруг обнаружила, что они стоят, а она комкает в ладони веточку оливы.

— Я обещал показать вам сад, — мягко напомнил Димитрис, — а вместо этого совсем заговорил вас. — Он жестом пригласил ее следовать дальше. — В наших владениях довольно много земли, — непринужденно говорил он, идя чуть впереди Мэг. — Часть занята оливковыми рощами и виноградниками, это гораздо дальше основного поместья, а здесь Елена сделала все по своему вкусу. За домом есть бассейн и небольшой теннисный корт. А также поле для гольфа… Почти все по европейским стандартам. Я не слишком одобрял эти причуды, но женщины… Елена все равно сделала все по-своему, хотя редко здесь бывает.

— А вы? — вырвалось у Мэг.

— Я тоже.

— Извините, — пробормотала она, и Димитрис бросил на нее быстрый взгляд.

Потом Мэг показалось, что они забрели в самую чащу, если, конечно, можно применить это определение к ухоженному саду, и оказались перед небольшим строением, напоминающим домик.

— Что это?

— Беседка. Она очень старая, но все еще в хорошем состоянии. Это мое любимое место, здесь мне особенно хорошо думается. Зайдем?

Мэг, как загипнотизированная, пошла за ним, словно он не предложил, а приказал ей войти.

Внутри царили полумрак и прохлада. Вдоль двух стен стояли диваны, покрытые слегка поблекшими гобеленами, а у третьей — два кресла и изящный столик, на котором стоял светильник в форме невиданного цветка.

— Здесь очень красиво, — пробормотала Мэг.

— Давайте присядем и поговорим. — Димитрис непринужденно уселся на один из диванов, а Мэг осталась стоять.

— О чем? — дрогнувшим голосом спросила она.

— О вас. Расскажите мне о себе.

— Зачем? — изумилась она.

Почему-то Мэг была уверена в том, что он начнет расспрашивать о Дорис, и предложение поговорить о ней привело ее в замешательство.

— Мне просто интересно. Вчера за ужином вы все время молчали.

Дорис не дала мне и слова вставить, едва не ляпнула Мэг, но вовремя прикусила язык.

— Дорис обо всем прекрасно рассказала. У нее это получается гораздо лучше.

— Она подавляет вас, — заявил Димитрис, и Мэг не сдержала нервного смешка.

— Иногда, — согласилась она, — а вообще Дорис замечательная девушка. Мы дружим очень давно.

— Сколько вам лет?

Опять он за свое. Однако, если она не ответит, Димитрис вполне может принять это за кокетство. И Мэг ответила:

— Двадцать шесть. Я не замужем, живу в пригороде Лондона и работаю менеджером по работе с клиентами в авиакомпании. Для вас это исчерпывающая информация?

— Теперь вы злитесь.

— Нисколько, — заверила она. — Теперь ваша очередь.

— Что? — Он в точности скопировал ее тон.

— Рассказывать о себе. Я надеюсь на ответную любезность.

— Тридцать пять лет, не женат, учился в Штатах, потом вернулся в Грецию. У меня собственная фирма. После автокатастрофы я на некоторое время отошел от дел, поскольку не испытываю особого желания появляться на публике в образе Дарта Вейдера. Для вас это исчерпывающая информация?

Мэг стало стыдно.

— Простите, я была груба, — удрученно пробормотала она.

— Нет, это я был слишком бесцеремонен.

Мэг подняла голову, всматриваясь в его глаза, но они по-прежнему были черными и непроницаемыми.

— В последние месяцы я был вне общества и успел изрядно одичать, почти превратился в отшельника, — продолжил он, и Мэг уловила в его голосе отзвуки самоиронии. — Сначала я жутко злился, потом много думал. Как бы то ни было, из-за своего вынужденного затворничества я частично утратил хорошие манеры. Прошу меня извинить.