Я обошла вокруг и поняла, что стою не перед садовой беседкой, пусть размеры и подходящие. Скорее это часовня. Небольшая такая часовенка с запертыми дверями, неброского строгого стиля, без каких-либо опознавательных знаков – ни креста, ни полумесяца. Хотя нет, на массивной двери, окованной железом, на пластине, прикрывающей замочную скважину, был выбит один-единственный символ.

– Руна защиты, – определила я опытным оком исследователя.

Я смотрела на часовню, задрав голову и открыв рот. В задумчивости, не глядя, потрепала лохматый загривок, поднырнувший под руку. Когда перед тобой Загадка, отвлекаться не следует. И с другой стороны подластилась мягкая плюшевая шкурка…

Я опустила голову. Мне улыбались клыкастыми пастями два милых кашалота. Первый – измазанный черничным соком некогда белый Цербер. И второй – ушастый и брыластый, но в общем подтянутый и стройный, хотя от этого не менее громадный, черный, как ночь новолуния, дог. Делать нечего, пришлось гладить башку и этого теленочка.

– Добрый вечер, сударыня, – раздалось у меня за спиной. – Цербер, Цезарь, отстаньте от барышни.

Псы-приятели послушно бросились к хозяину. И только тогда я осмелилась обернуться. (Я б с удовольствием обернулась маленькой юркой ящеркой, чтоб схорониться под корягой, а не бояться сгореть дотла от смущения!…)

– У вас опять проблемы, сударыня? – произнес молодой человек. Без сомнений, это был вчерашний сиятельный Фрейр. – Моя дорогая, кажется, вам нравится причинять себе боль. Сначала я нахожу вас в зубах моих серых друзей, куда вы самоотверженно ринулись, оставив скучную безопасность автомобиля. Теперь вы собрались вывихнуть себе плечо. Обо что вы умудрились так приложиться?

– Я… э-э…

Не заметила часовню? И вообще, откуда он узнал? Я стояла как вкопанная, жестов лишних не делала. Я и думать забыла об ушибе!

Пытать меня, к счастью, не стали. Граф просто предложил прогуляться к замку.

Шагая по тропинке, мы завели светскую беседу. (Хотела б я посмотреть на нас в тот момент со стороны – очаровательная парочка психов. Граф, как и я, босиком, в потертых голубых джинсах с дырками на коленях, волнистые каштановые волосы вольно треплет ветер. И величаем друг друга «ваше сиятельство» и «моя дорогая сударыня». Сумасшедшие на прогулке.)

– Я думал, моя дорогая, мне придется устраивать для вас экскурсию по замку, – улыбнулся граф, – но, похоже, вы отлично справились сами. Очень любезно с вашей стороны: хождение по лестницам – крайне утомительное занятие. Вам так не кажется?

– Не могла удержаться, ваше сиятельство. У вас чудный домик.

– Домик, сударыня?

– Вы верно меня расслышали, граф. Вот только по моему мнению, это милое гнездышко великовато для одного человека.

– Даже с личной кухаркой и 78 кошками?

– Здесь нужно по крайней мере дружное семейство с кучей детишек и батальоном слуг… Простите, что вы сказали? Разве 78, граф? Марта, кажется, говорила о 76.

– Князь, старый гулена, на неделе привел в свой гарем еще двух кисок.

– Князь – это кто?

– А вы с ним знакомы. Неужели он забыл представиться?

– Как и вы, сударь.

– Князь – это кот. Толстый и рыжий. – Мой намек был очаровательнейшим образом проигнорирован.

– Верно, я с ним уже встречалась. А почему «Князь»? Он, наверное, заколдованный принц?

– Навряд ли. Я давно его знаю. Он всегда был хвостатым и ленивым. А Князь – потому что, согласитесь, в замке должен же быть хозяин. Вы, что удивительно, правильно догадались – у его высочества целая куча детей. Разве что внуков пока нет. Но скоро и они появятся.

– Вообще-то под словом «семейство» я имела в виду добродушного толстого папашу, матушку в кружевном чепце, ораву орущих (заметьте, двуногих!) карапузов, полк гувернанток в длинных платьях…

– …прорву братьев, сестер, кузин, кузенов, тетушек, дядюшек, – продолжил за меня граф. – Простите, что перебил, но, боюсь, так можно дойти до троюродных внучатых племянников от первого брака. Скажу честно, я в принципе против больших семей. Разумеется, исключая кошачьи. Не кажется ли вам, что в настоящее время проблема перенаселения планеты Земля человеческими особями занимает одно из первых мест по значимости? И каждому рано или поздно становится крайне необходимо найти свой уголок уединения и спокойствия. Согласитесь, мне в этом отношении немыслимо повезло.

Я снова с неподдельным восхищением рассыпалась в комплиментах графскому поместью. И добавила:

– С таким имуществом вам надо бы носить титул принца.

– Ни за какие ватрушки! И перекрасить коня в белый цвет? Он на это не согласится. А вот, кстати, и ваш скакун.

У меня так и чесался язык задать один каверзный вопрос – насчет того, за кого меня приняла экономка. Но, кажется, подходящий момент я упустила.

Увлеченные беседой, мы тем временем подошли к замку. У парадного крыльца оного я узрела свой автомобиль, на котором и въехала в данную историю.

– Ваш экипаж, сударыня, – кивнул на тачку граф. – Можете отправляться в путь хоть сию минуту.

– А мне показалось, что машина там, в лесу, сломалась.

– Вам показалось, сударыня.

– Выходит, она тогда спать легла?

– Дорогая моя, тогда в лесу вы всего лишь попали в геопатогенную зону. Слыхали о таких? Они обычно окружают те места, куда смертным совать нос не следует. Во имя вашего же блага я посоветовал бы вам продолжить путь как можно скорее.

– Вы хотите сказать…

– Именно, сударыня.

– Но, граф, неужели вы позволите несчастной бедном девушке уехать на ночь глядя? Опять в тот же геопатогенный лес? К тем же серым хищникам?

– Сударыня, смею вас уверить: ночь, проведенная в этом замке, не принесет вам удовольствия… Впрочем, как пожелаете. Но не забудьте – я вас предупреждал.

Граф взбежал по ступенькам крыльца, сопровождаемый псами, подпрыгивавшими, как малолетние щенки. Лишь на мгновение задержался в дверях:

– Ужин подадут в девять.

– Чудесно! Только у вас тут часы не ходят.

Но поздно – граф уже скрылся, Цербер махнул в дверях песцовым хвостом.

Из глубины замка донеслось:

– Марта! Старая ведьма! Опять нарываешься на проклятие?!

– Нечего так орать, господин. В следующий раз объяснять будете, а не рычать, как дракон, которому хвост прищемили…

В ответ послышалось глухое шипение, слов я не разобрала.

Если кто полагает, будто в вышезаконспектированной беседе я вела себя свободно и, не приведи Бог, раскованно, то глубоко ошибаетесь. Несчастное сердце мое трепыхалось на последнем перышке стрелы Амура. Да, каюсь, я влюбилась. О, не судите строго грешную. Я и так вся исстрадалась. Но ничего не могу с собой поделать! Да и зачем? Ведь, истекая кровавыми слезами, пронзенное навылет сердце мое вопит от счастья!

Дьявол явился искушать меня на закате, наделенный ангельскими крыльями из золотых лучей угасающего солнца. Высок, строен станом аки кипарис, он пронзил меня горящим взглядом гипнотических вампирских очей. Малахитовый свет его глаз, бездонных, как вечернее небо, похитил мою душу отныне и навек. Пленительный голос, глубокий, как рокот водопада, нежный, как бархат лепестков багряной розы, одурманил невинный девичий разум чище вина…

(Слов дальше нету, одни восклицательные знаки.)

Вечер тех же суток

Уже совсем стемнело, когда в большом парадном зале Марта подала ужин. Большая часть длинного обеденного стола пустовала. Кухарка-экономка расстелила голубенькую в клеточку скатерть лишь на первых трех метрах с одного из концов сего предмета мебели.

Когда граф галантно, но молча пододвинул мне стул и сам занял место напротив, в моей звонкой пустой голове немедленно возникла картинка ужина в замке графа Дракулы. Невольно по спине пробежала предательская дрожь. В большие витражные окна заглядывал полный лик луны. Ее бледные лучи нарезали полосками темноту гулкого зала. В этом пронзительно призрачном свете трепещущие язычки пламени свечей, озарявших трапезу, выглядели трогательно жалкими.