Прикрыв глаза ладонью и прищурившись, я обернулась, заглянула в комнату, где только что Стелла и Арман Дис были обычными влюбленными. Теперь обычными людьми назвать их я бы не решилась.

Стелла, подхваченная, закруженная смерчем, в развевающемся шелке простыней, повисла под потолком, но при этом удивления своего никак не проявляла. Кажется, она крепко спала. Точно, спит – повернулась на бок, сонно почмокала губами, положила ладонь под щеку.

Меж тем граф, в нижней сорочке, кое-как заправленной в панталоны, стоял перед кроватью на коленях. Положив знакомую книгу перед собой на постель, водя по странице пальцем, бормотал какие-то заклинания.

– Чего это они? – спросила я.

– Он хочет сделать ее бессмертной.

– А-а! Поняла. Граф решил подстраховаться – на случай, если придется уступить. Инквизиция потребует сжечь жену-ведьму, а тут вот вам! Фигушки. Правильно?

– Только Стелла об этом не знала, – кивнул Тони.

– А это вам, мужчинам, урок! – заявила я. – Нечего от жен секретничать. Вон он развел тайн всяких – за то и поплатился.

Насмотревшись сцен прошлого, я, как всякая сентиментальная девица, прониклась сочувствием к несчастной любовной истории давно минувших дней. И от души начала жалеть Стеллу.

Однако последняя на сегодня экскурсия по времени вернула меня на землю, освободив разум от липких тенет жалости и сострадания.

На этот раз Энтони подвел меня к внешней стене. Я на миг зажмурилась от ударившего в глаза яркого лунного света.

Честно сказать, я не то чтобы боюсь высоты – просто не люблю. Но от развернувшейся перед глазами панорамы дыхание перехватило.

Луна сверкающим январским снежком повисла на сапфировом небосводе над лесом, черным, волнующимся от ветра океаном, уходившим к горизонту. Воздух наполняла свежесть минувшей грозы. Вдали серая полоса уплывающих туч то и дело озарялась вспышками молний. Вот уж сколько ночных пейзажей я насмотрелась за эти каникулы, а все никак привыкнуть к такой красоте не могу!…

Но Энтони указал на что-то внизу. Я наклонила голову… Вот вниз смотреть совсем не так приятно, как вдаль. Коленки задрожали, и я чуть не выпала – и из подпространства, и просто с высоты крепостной стены. Оказалось, что стою я на фигурном козырьке стрельчатого окна. А рядом из-под карниза выглядывали высеченные из камня гаргульи. Хорошо же мы, наверно, смотримся – прямо русская тройка: по бокам химеры, посередине я. Ладно Энтони рядом, если что подхватит…

Внизу, под окнами кухни, вышагивала взад-вперед девушка в поблескивающем в лунном сиянии черном костюме из лаковой кожи. Мотоцикл ее притаился недалеко, под кустом шиповника. Девушка явно ждала кого-то.

Едва заслышав шорох, «таинственная незнакомка» кинулась к окну. Тут мне стало плохо видно – из-за зарослей чайных роз. Кажется, ставни отворились, из окна вылезло привидение в несуразно длинной ночной сорочке. Двигалось оно странно, будто лунатик во сне, что-то прижимая к груди обеими руками.

Я смотрела во все глаза.

– Не узнаешь? – Даже спиной я почувствовала его улыбку.

Девушка что-то сказал привидению, и то вяло протянуло к ней руки. В руках у лунатика блеснул тусклым золотом переплет. Книга.

– Вот ведьма! – вырвалось у меня от души, из самого сердца.

– Где вы все пропадаете? – спросил Джеймс. С удочкой на плече, в шлепанцах и шортах, он направлялся в сторону пруда.

– Все в прошлом! – махнул рукой Тони.

– Что в прошлом? – не понял он. Но объяснять было некогда. – Э, нет! Подождите-ка! – окликнул нас Джеймс.

Пришлось вернуться.

– Энтони, я должен с тобой серьезно поговорить. – Джеймс положил руку ему на плечо (для верности, наверное, чтоб не убежал).

Я деликатно отошла на пару шагов.

– Мне кажется, у тебя возникли проблемы…:

– Кажется? – усмехнулся Тони.

– Я имею в виду твое легкомысленное отношение к самому себе. Ты помнишь, что должно произойти этой ночью?

– Помню.

– И что? Почему же тогда я вижу, как горничные выбрасывают в мусор свежеопустошенные пивные бутылки? Что за утренний алкоголизм?

Тут я сочла нужным встрять.

– Прошу меня, конечно, извинить, – сунулась я, горя желанием напомнить, кто здесь любитель коньяка и прочих радостей жизни. – Однако тут кое-кто еще…

– Ну конечно! – воскликнул Джемс, с прищуром взглянув на меня. – Теперь-то я вижу. То-то у вас обоих вид не вполне трезвый.

Но Энтони решительно прервал шефа:

– Позвольте отложить нашу беседу. Поговорим позже, а сейчас извините.

Мы оставили Джеймса в крайнем недоумении. Энтони спешил, я вприпрыжку едва за ним поспевала. Но все-таки оглянулась и помахала шефу рукой.

Стелла нашлась в оранжерее зимнего сада. Она была занята составлением икебаны из цветков розовой орхидеи, срезанных ею здесь же, и из угловато-корявых веточек сосны, наломанных на заднем дворе.

– Ах, Тони! – обрадовалась она. – Как хорошо, что ты пришел. Мне кажется, в букете не хватает белых маргариток. Я видела подходящие на… – но, подняв глаза, осеклась,-…на клумбе, – договорила она, в недоумении отложив цветы.

Энтони встал перед ней, опершись руками о стол с разложенными растениями, пристально глядя ей в лицо.

Между ними дрожала икебана, незавершенная композиция с торчащими веточками и одинокими цветками.

– Что еще? – спросила Стелла, не отводя глаз.

– Почему ты мне не сказала? – отчеканил он каждое слово. – Почему ты не сказала, что была его женой?

Стелла не стала уточнять, о ком речь.

– Это ничего бы не изменило, – обронила она, поджав губы, и вновь взялась за цветы.

Но, вскрикнув, выронила бутон: ветки в букете зашевелились, ощерились шипами, сплелись в колючий клубок. А цветы из розовых превратились в кроваво-красные. С лепестков закапал жуткий нектар.

В оранжерею вошел Вик с пучком осоки и мяты в руках.

– Слушай, да как эта твоя резеда хоть выглядит?… Или это уже неважно? – Он вопросительно глянул на меня, но я пожала плечами.

– Ух ты! – сказал он, обойдя вокруг, разглядывая шевелящийся букет. – Красиво получилось. Мне нравится.

– Вик, ты знаешь, оказывается, Стелла однажды была графиней Дис,-сообщил новость Энтони.

– Знаю. – Вик известию ничуть не удивился. Но, спохватившись, захлопал глазами: – А разве я тебе не говорил? Вот черт! Забыл, значит… Ах, ну да! Я об этом в книжке вычитал, когда в библиотеке у монахов копался. А потом рассказать не успел, потому что у шефа души из коллекции разбежались. А потом мы стали с Венеркой разбираться. И тут я совсем запутался. В книжке было написано типа: «и жена у графа была, имя ей было Звезда…» Ну я и подумал, ведь Венера – тоже звезда, хоть и планета, ее раньше римляне Люцифером звали. Так, может, это она реинкарнация графини…

– Да сам ты реинкарнация! – возмутилась я. – Ты погляди на нее – мы и не похожи совсем!

– На каком языке была написана книга? – перебил Тони.

– На латыни, кажется…

– «Звезда» на латинском и есть Стелла. Какие еще доказательства тебе нужны?

– Ох, ну извини.

Повисло неловкое молчание. Энтони с досадой смахнул чудо-букет со стола. Сел рядом со Стеллой, на нее не глядя, вздохнул.

– Как интере-е-есно! – протянул Вик, ехидно любуясь на них. – Что же получается? Что вы оба, как бы сказать, отчасти родственники?

– Их разделяет двадцать семь поколений.

Все обернулись – отведя разлапистые листья пальмы, вперед выступил Джеймс. Любопытно, что он делал в кустах? Копал червячков для рыбалки? И как туда попал, если – я прекрасно это видела – следом за нами в дверь не входил? И где, любопытно, он потерял удочку?

– За двадцать семь поколений, – повторил Джеймс, – в крови Энтони осталась едва ли капля ее крови.

– Тоже явился, – усмехнулась Стелла. – Пришел поддержать своих щенков?