— А, ну так добро пожаловать в земли Хакона! — Мужчина дружелюбно похлопал Халли по плечу. — Меня Эйнаром звать. Ты есть хочешь?

— Ой… Да, пожалуйста!

Халли с нетерпением смотрел, как Эйнар достает из сумки хлеб, сыр, мех с вином. Он с трудом сдерживался, чтобы не вырвать еду у него из руки, и принялся поглощать угощение с неподобающей торопливостью.

— Неважно ты выглядишь, — заметил Эйнар. — Плохо у вас в Доме Эгиля заботятся о людях. У нас, в Доме Хакона, когда настают трудные времена, вершитель Хорд раздает зерно всем нуждающимся. Так что мы даже в неурожайные годы живем неплохо.

Халли кивнул, что-то пробурчал и присосался к меху с вином.

— Да, великий Хорд — хороший предводитель! — продолжал Эйнар. — Суровый, сильный человек, отважный и решительный. Он снова вернул нашему Дому богатство, сам видишь, это даже отсюда заметно. Наш Хорд полон великих замыслов и обладает силой героев!

Он дружелюбно взглянул на Халли.

— Ну что ж, не всем же быть великими людьми, верно? Каждому из нас приходится идти своим путем, будь то дорога или тропка. Так зачем же ты сюда пришел, а?

Халли запихал в рот последний кусок сыра и проглотил его, не разжевывая. Он с трудом отдышался.

— Я… ну, я просто хотел повидать этот знаменитый Дом, может быть, работу найти…

— Ну, насчет работы не знаю, но если ты хотел повидать Дом Хакона, то сегодня как раз самый подходящий день. Ведь сегодня годовщина победы нашего Основателя на Битвенной скале! Будет битье троввов, будет выпивка, все будет! — Эйнар махнул рукой в сторону Дома. — Да идем со мной, сам увидишь!

Халли растерянно уставился на него.

— А меня пустят?

— А чего ж не пустить? Пустят, конечно. Там всем друзьям рады. Даже таким жалким и оборванным, как ты. Кроме того, в такой день положено творить добро. Помочь тебе донести мешок?

— Нет-нет, спасибо!

И они вместе зашагали по дороге к высящемуся вдали Дому. Дорога шла по длинной земляной насыпи, высоко над полями и лиманами.

— Впечатляющее место! — сказал Халли.

— Впечатляющее, верно? Это Хорд распорядился отстроить и заново укрепить стены. И на них ночью и днем дежурит стража. При его отце все было шаляй-валяй.

— Кого же он так боится?

Эйнар рассмеялся.

— Хорд никого не боится! Просто так было во времена Хакона, а Хорд хочет во всем подражать ему! И многие из нас, мужчин, упражняются в старинных искусствах — мы сражаемся на посохах, стреляем из лука, ходим на охоту в горы…

— Что, за курганы?

Глаза у Эйнара расширились, он сделал оборонительный знак.

— Ты чего? Сбрендил? Вот, смотри, смотри: новые ворота Дома! Дубовые, железом окованные!

Они перешли через мост, следуя за нескончаемым потоком людей. Миновали высокие ворота с аркой и очутились на узкой улочке. Свет сразу потускнел, они погрузились в голубовато-серую тень, лишь там, где пронзительно-голубое небо проглядывало сквозь высокие крыши, на мостовой лежали узкие треугольники солнечного света. Дома теснились вплотную друг к другу, деревянные стены были оштукатурены, с карнизов свисали цветы. Улица шла немного в гору. Тут, в тени, было прохладно, камни мостовой были отполированы и стерты множеством ног. Еда и вино сделали свое дело: Халли снова был полон сил, к нему вернулась прежняя решимость. Но тем не менее у него голова шла кругом от масштабов всего, что он видел перед собой. Они проходили мимо открытых лавок: медник, шорник, игрушечник, гончар, ткачиха, прилавок с ожерельями и брошками, которые мерцали в полумраке… У них, в Доме Свейна, все это тоже делали, но только вечерами, после работы в поле; готовыми товарами обменивались запросто, в главном дворе, а не раскладывали их напоказ, выставляя на продажу…

Улица кончилась, дома расступились. Перед Халли раскинулась огромная площадь, и людей на площади было не меньше, чем цветов на весеннем лугу. На противоположном краю площади, высокий и крутой, точно утес над ущельем, вздымался чертог Хакона. Ведущие в него двери, защищенные островерхой крышей на мощных столбах, были высотой почти как сам чертог в Доме Свейна. А чтобы увидеть крышу, Халли пришлось так задрать голову, что шея заболела.

Он надул щеки и нахмурился. Ну да, большой чертог. Ну да, очень впечатляюще! Но это все не важно. Он все равно сделает то, зачем пришел.

Пока что все было в порядке. Ему удалось проникнуть в Дом — неожиданно легко. Теперь следующий шаг. Он, сощурившись, окинул взглядом двор и толпу, не без удивления отметив, что народ тут самый разный: среди высоких, плотных, белобрысых местных жителей виднелось немало жилистых и темноволосых людей из верхней долины.

Во дворе там и сям стояли палатки с алыми навесами, где люди играли в азартные игры или соревновались в ловкости, пили, слушали рассказчиков и певцов. Отовсюду доносился смех, мелькали раскрасневшиеся веселые лица. Халли угрюмо наблюдал за всем, что происходило вокруг. Отделаться от Эйнара было не так уж трудно: шмыгнуть в сторону и скрыться в толпе — но что делать дальше? Найти укрытие и пересидеть там до темноты?

Эйнар ткнул его в бок.

— Ну что, приятель, как тебе наш Дом, а? Бесплатное пиво и развлечения для всех! Закончив работу, люди собираются здесь. А сегодня вечером избранные приглашенные будут пировать в чертоге во славу нашего Основателя!

— Пировать в чертоге?

— Ну ты-то этого уже не увидишь, увы. После темноты чужакам в Доме находиться не разрешается. И ворота запрут.

— А что, там будут и Хорд, и Олав? — небрежно поинтересовался Халли. — И Рагнар Хаконссон?

— Хорд и Рагнар там, конечно, будут. А вот Олава не будет. Болеет он.

Халли взглянул на него; сердце у него отчаянно забилось.

— Как «болеет»?

— Проклятие троввов. Конь вынес Олава к границе, и его коснулась тень кургана.

Эйнар снова сделал оборонительный знак.

— Исцели его Хакон! Он тоже благородный человек, как и его брат.

— Бедный, бедный! — Халли облизнул губы. — Так он небось с кровати не встает? А как ты думаешь, где его комната? В чертоге?

Но Эйнар внезапно отвлекся. Глаза у него заблестели, он вытянул шею, чтобы разглядеть что-то поверх толпы.

— Э-э, друг мой, да тебе повезло! Гляди, вот идет наш вершитель!

Глаза у Халли расширились; он обернулся и увидел вдалеке, там, где праздничная толпа кишела гуще всего, Хорда Хаконссона. Разглядеть его было нетрудно: он был выше всех. Его массивная, медвежья фигура раскачивалась из стороны в сторону. Толпа раздавалась у него на пути. Он пожимал руки, хлопал по плечам, громогласно приветствовал встреченных знакомых.

— Не правда ли, впечатляющий человек? — спросил Эйнар.

— Да, очень… — нервно ответил Халли. И натянул капюшон куртки на самый нос.

— Может, тебе и самому доведется встретиться с ним лицом к лицу. Смотри, он идет в нашу сторону!

Халли отступил на несколько шагов, озираясь в поисках пути к отступлению. Эйнар не ошибся: Хорд приближался к ним. На нем был подбитый мехом плащ, застегнутый у горла золотой фибулой в виде лебедя. Его голос, его походка, даже манера носить плащ — все выдавало привычку к власти.

— Эй, друг, — окликнул его Эйнар, — ты куда? Он, глядишь, поговорит с тобой!

— Нет-нет! Я… это… я недостоин!

— Ну что ты, не надо так говорить! В Хаконов день великий Хорд благосклонен даже к таким несчастным, как ты! Погоди-ка, я попробую привлечь его внимание.

И он громко воскликнул:

— Вершитель!

— Не надо, пожалуйста!

— Вершитель!

Халли высунул нос из-под капюшона — и увидел, как Хорд оглянулся в сторону Эйнара и приветственно вскинул руку. Он двинулся было в их сторону, но его остановили три женщины, которые что-то верещали.

Эйнар улыбнулся Халли.

— Не беспокойся. Сейчас он к нам подойдет! Он взял съежившегося Халли за руку.

— Да не будь ты таким застенчивым! Я езжу с ним на охоту, мы хорошо знакомы. И не стыдись своей бедности. Хорд благороден и щедр к друзьям.

Халли отчаянно пытался оторвать руку, вцепившуюся ему в локоть.