Кэррик протянул руку мужчине в длинной куртке, который, как он знал, не был Ройвеном Вайсбергом. Улыбнулся натужно. Сердце колотилось.

— Меня зовут Джонни. Рад познакомиться с вами, сэр.

Мужчина холодно усмехнулся, но не подал руки.

— Это не Ройвен, — сказал Гольдман. — Это его друг.

Ройвен сделал шаг вперед и протянул руку. Кэррик постарался изобразить смущение. Ройвен сжал его руку, словно тисками, и что-то сказал Иосифу Гольдману. Потом отпустил руку Кэррика и приятели обнялись. О чем они говорили?

Босс повернулся к нему.

— Мой партнер спрашивает, Джонни, зачем я тебя взял. Я ответил, что ты спас мне жизнь, и это достаточно веская причина.

Достаточно веская? Кэррик видел, что Ройвен размышляет над этим, слегка нахмурившись. Потом русский развернулся и пошел. Кэррик увидел строения за деревьями и подумал, что Босс, возможно, собирается купить дом для своего бизнеса. Он знал, что прошел тест, но не обманывал себя, что это был последний, и почувствовал тошноту в горле.

— Мост Глиникер, — сказал Лоусон. — Протяженность — двести метров. На этом мосту мы обменивали пленников. Когда было на кого менять. Невероятно волнительное зрелище с удивительной хореографией. Ровно в назначенное время — часы были синхронизированы — двое с разных сторон начинали движение и встречались в центре моста. По-моему, они никогда не смотрели друг другу в глаза. Видите здание на другой стороне, молодой человек? Оно было под завязку набито вооруженными агентами Службы безопасности ГДР. На подготовку обмена уходили месяцы, и все могло сорваться в последний момент. Конечно, территория была американская, но Клипер часто брал меня с собой, чтобы я это увидел. Потом мы шли в Шлосс, построенный для принца Карла, брата Фридриха Вильгельма Третьего, в качестве охотничьего домика. Там было кафе и…

— Можете не говорить, мистер Лоусон. Вы пили чай.

— Да, по большей части.

Он смотрел вдаль и в конце моста видел Кенигштрассе и широкую дорогу на Потсдам. Судьба благословила его, снова приведя сюда, и его наполняла радость.

Ехали на двух машинах. Чарли и Дэвис следовали за микроавтобусом, за рулем которого сидел Стрелок. Сегодня собралась вся команда. Стрелок подъехал к мосту над Ванзее и остался в машине вместе с Багси и Психиатром. Эдриан и Деннис шли по разным сторонам моста. Лоусон понимал, что им будет тяжело вести наблюдение с такого расстояния, особенно если учесть, что мост выпуклый, но зато они хорошо видели Ноября и цель номер один. На спине у него был передатчик, на запястье — микрофон; кнопка включения голоса находилась в кармане, в ухо вставлен наушник.

Лоусон поднял руку, коснувшись манжетой губ. Палец в кармане нажал на кнопку.

— Это Гольф. Отходим, сохраняем визуальный контакт. Конец связи.

Он услышал смешок.

— Отстали от времени, Гольф. Мы говорим — «держать глаз». Вас понял. Прием.

Солнце светило в лицо. Он как будто помолодел и сбросил с плеч десяток лет — как змея отбрасывает кожу. Микроавтобус проехал в направлении моста.

Дэвис не унимался.

— Наверно, чтобы человека обменяли на мосту Глиникер, он должен был занимать высокое место в вашей шпионской иерархии. По крайней мере повыше, чем Наперстянка. Что для вас считалось приемлемым обменом?

— Если к ним попадал наш летчик, старались вытащить его. Или кто-то из наших.

— Ноябрь — один из наших?

— Провокационный и бессмысленный вопрос.

— Просто хочу знать, припасти ли пиво или пару чайных пакетиков… на всякий случай.

Машина остановилась.

— Если вы считаете, что операция зависит от вашего присутствия, то обманываете себя. Самолеты в Лондон вылетают из Темпельхоффа каждые два часа; уверен, свободное место найдется.

Молодой человек угрюмо хлопнулся на заднее сиденье, Лоусон уселся спереди. Похоже, события набирали ход. Чарли, девушка-кукушка, повела машину через мост, и в его верхней точке он увидел неспешно идущих Эдриана и Денниса. Русские и Ноябрь шли впереди и остановились перед виллой, фасад которой был закрыт строительными лесами. Люк Дэвис… Неплохой парень, но не хватает крепости, и, конечно, ему еще только предстоит уяснить кое-какие реалии ремесла. Агент стоял слева, ни во что не вмешиваясь.

Разговор зашел о деньгах.

— По десять миллионов евро через банк на Кайманах или Багамах. Столько мы должны заплатить, Ройвен. Если мы заплатим слишком много и быстро, то продавец забеспокоится. Если заплатим мало и будем много торговаться, продаст другому. Двадцать миллионов евро мы получим по первому требованию. Это умеренная цена за два объекта.

Ройвен Вайсберг стоял рядом с Иосифом Гольдманом. Когда речь шла о деньгах, он прислушивался к Иосифу. Виктор, Михаил и молодой, слегка прихрамывавший англичанин стояли в стороне и не слышали, о чем идет речь. Ройвена Вайсберга не интересовали ни инвестиции, ни прибыль, о которой говорил Гольдман, но он чувствовал возбуждение человека, которому сама возможность совершить выгодную сделку доставляла огромное удовольствие. Оба здания казались ему кричащими и претенциозными. Он считал, что они привлекут внимание налоговой службы. Подобных вложений у него было немало, но все они оформлялись на подставных лиц.

— Да, я могу это сделать. Предоставь это мне, и я все улажу. Думаю, Ройвен, это именно то, что тебе нужно, и в Берлине нет более подходящих объектов для вложений. Здесь, за Кенигштрассе, между озером и Потсдамом, создается новая резиденция финансовой элиты. Считай, дело сделано.

Кэррик подумал, что Иосиф Гольдман выберет один из этих домов для себя — если он когда-нибудь переедет сюда из Лондона, — и будет жить в нем с Эстер и детьми. Гольдман считал, что адрес уже сам по себе служит заявлением о финансовой состоятельности. За Ройвеном Вайсбергом числилась лишь квартира в центре города — небольшая, для него и бабушки. Иосиф Гольдман добавил, что теперь шага не сделает без молодого англичанина, Кэррика, и тут же рассказал о нападении на него в Сити. Ройвен уже слышал эту историю, но перебил только раз и задал один-единственный вопрос: есть у Иосифа причина опасаться за свою жизнь?

— Никакой причины. За все время в Лондоне не случилось ничего, что могло навести меня на мысль о возможной попытке убийства. Говорю тебе, мне повезло один раз, всего один, но этого оказалось достаточно. Моего идиота-водителя полиция арестовала за вождение в пьяном состоянии. Джонни получил повышение. Я разрешил ему отвезти меня в город. Собрание закончилось, я вышел на улицу, и на меня напали. На Григория, которого выбрал для меня ты, напал столбняк. Если бы не Джонни, я бы с тобой сейчас не разговаривал.

Разговор снова перешел на деньги.

— То дело, о котором мы говорили, оно продвигается?

Ройвен кивнул.

Иосиф шумно выдохнул.

— Ты сильно рискуешь ради нас… У меня все готово.

Ройвен шлепнул его по руке.

— Если бы ты спросил у меня совета, я бы не…

Он отвернулся.

— Но ты не спрашивал.

Ройвен прибавил шагу. Дома, которые они собрались покупать, как будто нисколько его не интересовали. Сначала Иосиф Гольдман, а потом и остальные — Михаил, Виктор и англичанин — поспешили следом. Ройвен подумал, что у этого парня, Джонни, хорошее лицо… открытое, даже честное… Три дня назад двое выехали с грузом из Сарова, а он ни с кем не посоветовался. Не захотел. Ройвен вспомнил, что и его охранник, Михаил, в свое время среагировал на опоздание, и ему прострелили руку. Михаил не стал рисковать своей жизнью. Честное лицо…

На парковке Багси обошел машину. Когда он начинал карьеру, электронные отслеживающие устройства были размером с кирпич и, чтобы их установить, требовались зажимы и кронштейны — они всегда помогали лучше, чем магниты, которыми пользовалась полиция. Он считал, что электронные следящие устройства представляют повышенную опасность. Тогда, как и теперь, их называли «метками».

Машину, на которой цель номер один и Ноябрь ездили к озеру, Багси обошел всего лишь раз. Больше и не требовалось. Он провел поверхностный осмотр. В стальном ящике в багажнике микроавтобуса лежал целый набор «меток» всевозможных размеров — от спичечной коробки до сигаретной пачки. Поставить «метку» легко, как и сорвать всю операцию.