Карпов: Вы называли художников. Это верно как фон, а важнее внутреннее содержание — актеры. Впрочем, кто будет играть все это? Все пьесы трудные, и причем в разной степени.

Юрьев (с волнением):Если не делать попытку ставить, то надо сложить оружие.

Карпов: Можно не начинать с «Дон Жуана». На этом заседание закончить нельзя. Ясно то, что приготовить спектакль за два месяца невозможно.

Экскузович: Юрьев просил освободить его как актера от обязанностей заведующего художественной частью Театра академической драмы (назначен 8 мая 1922 г.). Эти обязанности я на себя взять не могу, поэтому Юрьеву действительно надо бы распрощаться с ролью и начать выполнять новые возложенные на него обязанности.

Ге: Вопрос о репертуаре продолжим

Экскузович: Нет, не продолжим. Собираем материалы для подготовления проекта о заключении условий с художниками. Этот вопрос еще не ясен.

Кристи: Как же так: без материальной части быть академическому театру? Мы руководствуемся именно этими требованиями по выработке условий, которые вызовут отклик у публики в отношении трагического, героического репертуара. Мы переживаем период героического времени. В прошлом мало таких волнующих страниц, когда натура нации выявляется в такой форме.

Коля: Если иметь в виду репертуар русского актерства, то ни одну пьесу нельзя ставить русскому актеру, разучились работать над ролью. Но это не предмет нашего совещания.

Карпов: Есть пьесы и пьески. Но фиаско без фиаско не может идти. Даже в «Чайке» Московского Художественного театра не было «чайки». Я понимаю, что всякому режиссеру приятно «блеснуть очаровательностью». Но без актера нет театра. А потому нельзя сейчас решать вопрос с «Дон Жуаном»!

Кристи: Это хороший вопрос, но лучше бы перейти к обсуждению. У меня вопрос к Юрию Михайловичу: как он собирается осуществить эти проекты?

Коля: В театре довлеет только тот, у кого больше воли. Нельзя же против воли ломать характер актера.

Кристи( потешаясь над репликой Ге): Было все же желательно начать с «Дон Жуана». Но вот Григорий Григорьевич высказывает сомнение: возможно ли в два месяца приготовить такую пьесу, как «Дон Жуан». Итак, сможем ли мы вообще открывать сезон? И с этой ли пьесы мы его открываем?

Гнедич: А.Толстой даже не первосортный русский писатель, а потом едва ли с него можно начинать. Лучше бы с «Эгмонта» или с «Мещанина во дворянстве» Мольера.

Юрьев: Все же важно начать со значительной русской пьесы.

Гнедич: В былое время справлялись к 15 августа, используя питомцев театрального училища.

Коля: Художественный театр начал свою деятельность с пьес А.Толстого.

Экскузович: Большие пьесы необходимо ставить в начале сезона, ибо иначе их не поднимешь. При теперешних условиях поднять такую пьесу за три с половиной месяца невозможно.

Карпов: Сегодня вышел декрет, позволяющий актерам брать отпуск до 15 августа.

Экскузович: Пока не берут, надеются на государственное обеспечение.

(Юрьев дает справку о постановке «Дон Жуана» к 15 июля.)

Карпов: Не пойдет ранее 1-го ноября.

(Кристи, видимо, поколеблен, высказывает снова опасение, что «Дон Жуан» не поспеет.)

Юрьев: Массовых сцен нет, а все интимные легко поддаются репетированию. Музыку Направника осуществит дирижер Купер.

Карпов: Она шла раз 60–70 в театрах. Я, во всяком случае, думаю, что сейчас этот вопрос не может решиться.

Ге: Надо два года подучиться. В ней разноголосица, есть романтика. А у нас нет такого актерского амплуа. Надо студийно ее подготовить.

Юрьев: Тогда надо на два года закрывать театр.

Ге: Нет, не надо. По одежке — протягивай ножки!

Таиров( дает справку, как в Испании ставят «Дон Жуана»)-.Спектакли идут в ноябре. Так не руководствоваться ли нам этим примером?

Коля (дает справку насчет срочности постановки): В МХТ из-за болезни Станиславского все же не решились давать Карамазовых в постановке Крэга.

Карпов: Это другое дело.

(Коля между тем кивает Карпову, давая понять, что ему с Юрьевым не столковаться.)

Юрьев: Опять речь не о реформе театра, а о приспособленчестве в предстоящем сезоне.

Карпов: Все же следует начать распределение ролей.

Юрьев: С удовольствием. Только я еще не согласовал этот вопрос с режиссерами. На всякий случай, это выглядит так: Дон Жуан — Юрьев, Лепорелло — К.Яковлев, Анна — Тиме, остальных еще не наметил.

Коля: Нужно это согласовать с режиссерами на Совете с управляющими.

Экскузович: Может быть, режиссерам было бы полезно знать мнение Совета, но он еще не обсудил этот вопрос.

Карпов: Мне кажется, что даже вправе знать пожелание и главного режиссера.

Экскузович: Заколдованный круг. Полезно, быть может, вести подготовительную работу.

Гнедич: Согласен с ним, а не с Евтихием Павловичем.

Кристи: Этого времени у всех предостаточно. Вначале должно быть все решено, а затем представлено Совету. Мы уже будем этим руководствоваться и выполнять. Предлагаю высказаться насчет актеров и режиссеров.

Коля: Этот путь приведет к полному тупику, затору. Мне даже опять стало невмоготу — остается обреченная на неудачу обязанность.

Мгебров: Я просто считаю невозможным обещать выполнять предписание. Режиссерство застало меня врасплох. Предлагаю оставить обсуждение инструкции и плана до следующего заседания, когда со всеми будут утрясены все вопросы.

Карпов: Надо, в самом деле, подготовиться.

Коля: Каждый режиссер ставит по своему плану.

Ге: Нельзя удалять заинтересованных лиц. Следует положить этому конец, говорить с актерами задушевно.

Карпов: А как насчет религиозности?

Юрьев: Я в пьесе богов заменил.

Кристи: Можно сделать вывод, что подготовка к сезону напоминает тот анекдотический характер, которым славится крестьянская Русь.

Юрьев: Сообщаю степень готовности отмеченных спектаклей: «Дон Жуан», с музыкой все ясно — Гаук, художник Щуко, декорации Головина, режиссер определяется. Комедия-балет «Мещанин во дворянстве»: режиссер А.Бенуа, его же декорации исполняет его сын Николай Бенуа, музыка Асафьева. «Посадник» А.Толстого, рекомендованный из Москвы, в стадии подготовки, моя роль — боярин Черемной.

Намечается на конец сентября. «Смерть Ивана Грозного» по А.Толстому под вопросом. Хотя ставить можно — есть старые декорации, но не решен вопрос о дирижере.

Ге: Протестую против этих уверток. Известно, что режиссеры приходят и уходят, а труппа остается. В каком она положении сейчас, если с 1918 года нет спектаклей в Александринке?

Юрьев: Режиссером «Дон Жуана» является Н.В.Петров, комедию-балет ведет Бенуа. Его же перевод и композиция. «Эгмонт» по Гете, музыка Бетховена. Роли еще не намечены. Режиссер К.Хохлов.

Кристи( снова беспокоится): Нужно ли ставить «Дон Жуана» и с него ли начинать театральный сезон? (Предлагает высказаться Коле, но он отказался, так как ему надо еще прочесть последние инструкции.)

«Раз все настроены на единоличное решение вопросов, то нечего переносить обсуждение репертуара на Совет», — сказал Экскузович и ответил на вопрос о тарифах, что вопрос оплаты актерам передан в отдел труда.

Очередное заседание Совета наметили на 15 июня.

Среда, 21 июня. Москва встретила нас жарой и обдала духотой. Направляемся в Третьяковскую галерею, где намечена предварительная беседа представителей Москвы И.Грабаря, Л.Нечаевой, от Эрмитажа С.Тройницкого и меня как художественного эксперта с польскими претендентами на возвращение трофейных художественных ценностей. Первым представился нам Мрачковский, в котором Тройницкий признал своего знакомого и якобы свойственника Юсуповых. Другой поляк — носитель странной фамилии Мебель Михаил Абрамович. Нечаева только что закончила беседу с Мрачковским, вмешался Грабарь, согласованное было мнение подверглось сомнению, и все остались недовольны суждением Нечаевой. Тройницкий, Нечаева, Мебель и Мрачковский удалились, а я остался с Грабарем, который поведал мне подробности претензий поляков. Они хотят получить картины польских художников, а также их академические работы, которые сосредоточены в Академии художеств, в Третьяковской галерее их нет, намерены получить из Гатчины гобелены, когда-то принадлежавшие Польше и т. д. По поводу увезенных москвичами картин из бывшего музея Академии художеств Грабарь ответил, что не сегодня завтра их можно увидеть в Румянцевском музее, где готовится выставка. У Игоря появился несносный тон. Он стремится обезопасить себя со всех сторон: от нас и от поляков. Между тем он поведал о своем друге Ляпунове, каталог коллекции которого уже издается Третьяковской галереей. Рассказал о профессоре Сидорове, который устраивает танцы с голыми девицами, как в кино. Даже выкликают: «Озирис! Озирис!»