— Магнус! Что ты задумал?

Норвежец стремительно удалялся от нас с топором в сторону деревни, но вскоре я понял, что он бежит к ближайшим лодкам индейцев. Пара взмахов его топора проделала в хрупких суденышках основательные пробоины. Дальше на берегу сушились и другие каноэ, но его вредительство уже завоевало нам дополнительное драгоценное время.

Вскинув руки и размахивая топором, Бладхаммер бросился обратно к нам. Взметнув фонтаны брызг, он влетел в воду и, уцепившись за борт каноэ, едва не перевернул его. Мы втащили норвежца внутрь и все вместе как сумасшедшие начали орудовать веслами, стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между нами и гудевшей, словно растревоженный улей, деревней. Над нами начали свистеть пули.

Добежав до ближайших лодок, индейцы обнаружили проломы, и возмущенные крики стали еще громче. Они бросились назад по берегу, но тут увидели, что от их домов валит дым.

С отчаянным оптимизмом я надеялся, что они не станут преследовать нас, пребывая в крайнем ошеломлении от нашего разрушительного бегства.

Но нет, вскоре на озерной глади появилась флотилия из четырех каноэ, влажно поблескивали на солнце весла в руках заполнивших их воинов. Красного Мундира я среди них не заметил, зато на носу первой лодки стоял сбросивший сюртук Сесил, задавая гребцам бешеный ритм.

— Немного южнее из озера вытекает река, где мы сможем высадиться на сушу, — задыхаясь, прохрипел Пьер, — но для начала нужно оторваться от погони. Норвежец, ты давай греби с одной стороны, а мы втроем подладимся под тебя с другого борта. А ты, Гейдж, заряди-ка лучше винтовку!

У меня имелся запас патронов. Отобранное у Авроры Сомерсет любимое ружье вселило в меня согревающую душу надежду, расстраивало только то, что его вырезанный из акации приклад вновь получил повреждение, на сей раз от рапиры Сесила. Я подсыпал пороха из пороховницы, сорванной с груди Авроры. Потом, зарядив винтовку, оглянулся назад и увидел, что лорд Сомерсет, наверняка взбешенный моим обхождением с его сестрой, направил на меня пистолетный ствол, словно выпущенная из него пуля могла достать меня с такой дальней дистанции.

Нас разделяло около ста пятидесяти ярдов, слишком большое расстояние для обычного пистолета. Случайная стрельба из закупленных нашими преследователями мушкетов не причиняла нам никакого вреда. Но, зная, как точно стреляет моя винтовка, я решил прицелиться, несмотря на покачивание нашего неуклонно продвигающегося к югу каноэ. Белая рубашка Сесила маячила вдали крошечным пятном. Поймав на мушку силуэт моего врага, выделявшийся на фоне голубого неба, я затаил дыхание и плавно спустил курок.

Огниво ударило по полке ружейного замка: вспышка, резкая отдача в плечо и долгое мгновение ожидания, не позволявшее сразу оценить меткость выстрела.

Сесил Сомерсет дернулся и буквально опрокинулся через борт, с плеском погрузившись в озеро.

С дикими криками индейцы, машинально сделав пару гребков, остановились, обескураженные потерей лидера. Немного помедлив, они развернули каноэ и, направившись к месту его падения, попытались вытащить тело из воды. Внезапно раздался пронзительный женский вопль, сменившийся горестным завывающим стоном, и эхо, подобно полночным крикам летающей ведьмы, разнесло над водой отзвук этой жуткой печали, окрашенное острейшей смертельной ненавистью.

Значит, Аврора не умерла.

Я не сомневался, что если мне посчастливилось убить ее брата, то она будет гоняться за мной скорбной тенью до тех пор, пока не прикончит. Или пока я не покончу с ней. Теперь нас связали цепи гораздо более прочные, чем обычное вожделение. Нас соединила ненависть.

Отложив винтовку, я схватил весло и начал грести с безумной скоростью, словно от нее зависела моя жизнь. А она действительно от нее зависела.

Остаток дня растаял в изнурительном тумане. Мы пребывали в полном потрясении, измученные пленом, избиением, бегством и попытками оторваться от преследования индейцев. Нам удалось избежать обещанного ада благодаря на редкость своевременному и чудесному вмешательству Пьера, и поэтому все сейчас испытывали состояние, сравнимое с электрическим шоком, который получали люди в ходе моих опытов. Удар молнии не вызвал бы у нас большего потрясения.

— Как ты догадался, что нас похитили? — переведя дух, спросил я.

— Я заметил, как полуголые и встревоженные Сомерсеты пронеслись в кромешной ночной тьме к лагерю Красного Мундира, — ответил вояжер. — Меня это очень удивило, ведь обычно эти аристократы всячески заботились о производимом впечатлении, а тут вдруг разом сбросили свои высокомерные маски. Значит, скумекал я, произошло нечто весьма важное. Потом я увидел, как они отволокли вас к лодкам. Времени звать на помощь у меня не было, и я последовал за вами один, выбрав самое вместительное из попавшихся на глаза каноэ.

— Клянусь тонзурой святого Бернара, ты сотворил настоящее чудо!

— Чудо сотворили эти женщины. Заметив меня, Намида устроила бурные дебаты по поводу вашей участи, чтобы отвлечь индейцев. Благодаря ей я успел подготовить внезапное нападение. Так что, приятель, скажи спасибо почтению к супружеским связям!

Я оглянулся на нашу спасительницу, Намида продолжала упорно грести, на ее испачканных щеках белели не замеченные мною раньше полоски — их оставили ручейки слез. Но она смущенно улыбнулась мне.

— Да и сам Гейдж молол языком, как торговка на базаре, — сообщил Бладхаммер. — Выболтал им все, что знал.

— Я тоже старался выиграть время для Пьера, — парировал я, слегка погрешив против правды.

Зато меня не успели лишить глаза. Конечно, я получил синяки и ссадины, но не рыдал кровавыми слезами. Я смогу постичь эту жизнь, если она перестанет подкидывать мне сюрпризы.

— Верно, благодаря его маневрам один из ваших охранников оказался прямо под моим прицелом. — Пьер подмигнул мне.

— Но теперь им известно, что мы ищем! — сердито огрызнулся Магнус.

— Значит, мы должны закончить поиски раньше их, — жизнерадостно сказал я.

— Тьфу! В следующий раз придумай более правдоподобную ложь.

— Моя откровенность беспредельна.

— Нам помогло и то, что я сообразил захватить лишний бочонок пороха, — продолжил Пьер, — но теперь он израсходован, и у нас остались лишь запасы в пороховницах. Два мушкета, одна винтовка и Магнус с бердышом.

— Я сомневаюсь, что ему нужно иное оружие, — сказал я, глянув на его залитый кровью топор. — Магнус, ты сражался как древние богатыри в восьмом столетии.

— Оттуда и пошел наш род, — ответил он.

— Похоже, одного меткого выстрела хватило, чтобы на время остановить преследователей, — заметил я, оглянувшись назад.

— Они просто уверены в том, что в итоге все равно догонят нас, — сказал Пьер. — У них теперь есть ваша карта. Когда же, интересно, ты собираешься применить колдовские силы для нашего спасения?

— Пьер, если бы я действительно умел колдовать, то не преминул бы воспользоваться этим! Но я ученый, а не волшебник. Мне необходимо особое оборудование, а у нас пока нет ничего для накопления электрической силы, к тому же найденная мной магическая книга сгорела в огне.

— Мало того что ты плохо поешь и гребешь, так у тебя в запасе, оказывается, нет никаких колдовских талантов? Mon dieu, похоже, связавшись с ослом, я заразился его глупостью.

— Я умею стрелять. И это умение, по-моему, уже принесло нам ощутимую пользу.

— Oui, выстрел был хорош… возможно, ты впервые сделал нечто достойное. Но это не остановит их. Конечно, им потребуется время для организации новой погони, но они наверняка рассчитывают, что ты приведешь их к сокровищам. Пока неизвестно, живы или мертвы Сомерсеты. А вот Красный Мундир, по-моему, только ранен, что чертовски плохо. Он не успокоится, пока не отомстит.

— Ничего страшного не произошло бы, если бы он отпустил нас.

— У него другой взгляд на такие вещи.

— И вообще, при чем тут сокровища?

— А ты думаешь, что вояжеры дураки? Вы двое не похожи ни на священников, ни на торговцев, и с тех пор, как мы встретились, вы не вели никаких ученых записей. Не проводили никаких разведок, не заносили данные на карты и не задавали вопросов о проторенных путях или тропах. Любые исследователи собирают разные сведения, вы же скрывали их. Единственным объяснением могло быть сокровище.