Все исчезло.

«Что за чертовщина?»

— Не пугайтесь, мисс Хеннеси, — успокоил ее раввин, подходя и опуская ладонь ей на плечо.

Шарлотта поняла, что слова его не имели отношения к увиденному (или почудившемуся) ею. Он заметил лишь, что она отдернула руку.

— То, что вы чувствуете, это Дух Святой, — пояснил Коэн. — То же чувствовал Иисус, когда положил длань свою, и Он вошел в него — и точно так же, как Он вошел в Моисея на вершине горы Синай. Святая кровь есть дар Божий, — повторил он. — Врата к свету, что правит мирозданием.

— Ну, так берите кровь у своего сына, — вскипела Шарлотта. — Если говорите, я исцелила его с помощью этой силы, значит, она должна передаться ему, правильно? Или давайте я вылечу что-нибудь у вас, а вы потом сколько влезет забавляйтесь с этим сундуком, с кровью…

Покачав головой, Коэн бесстрастно проговорил:

— Не получится, доктор Хеннеси. Будь все так просто, я бы не стал вас беспокоить.

Шарлотта заметила, что раввин отвел глаза, когда говорил это.

— Тогда я вас не понимаю, — сказала она.

— Вы были избраны. Почему — не ведаю. Знаю лишь, что Божий замысел не оспаривается.

Он вновь отвел глаза, что-то не договаривая.

— Вы ведь уже попробовали?

Раввин сжал челюсти, в глазах его сверкнула ярость.

В этот момент она все поняла.

— Рука вашего сына, — бросила Шарлотта обвинение. — Когда вы увидели, что он пошел, вы привели его сразу сюда. И заставили его коснуться…

И тут раввин со всего маху влепил ей пощечину.

— Молчать! — заорал он.

То, что произошло тогда, привело Джошуа в ужас. Запах горелой плоти все еще мерещился Коэну. Он оттянул перепуганного мальчишку от ковчега почти сразу же, но было поздно. Джошуа дико кричал, и он закрыл рот сына ладонью. Пальцы Джошуа буквально поджарились, скрюченная ладонь напоминала клешню. Когда раввин сел и, обняв мальчика, пытался успокоить его, он вдруг увидел, как прямо на глазах медленно восстанавливается сожженная плоть. К тому времени, как раввин пришел в себя и привел Джошуа вниз показать генетику, боль мальчика уже улеглась; рука шла на поправку. Заглянув в глаза сына, он сразу понял, что нанес ему еще одну рану — более глубокую, неизлечимую. Сам раввин тоже серьезно пострадал, поскольку жесточайшее разочарование искалеченным сыном — искалеченным наследством — навалилось с новой силой. Он попросил Девору забинтовать Джошуа руку, дабы она не отвлекала генетика от того, что он собирался сообщить ей.

— После терпеливого многовекового ожидания, — ответил Коэн, — не предоставлялось ни единого шанса. Рисковать просто так мы не имели права.

Шарлотта прижала руку к пылающей щеке. Она заметила, что в течение всей этой сцены Девора стояла в сумраке коридора и слушала. Это, однако, ускользнуло от внимания раввина.

— А терзать свою плоть и кровь — это необходимый и допустимый риск? — не сдавалась Шарлотта. — Себя любимого не могли попробовать в качестве морской свинки?

С бешеными глазами он шагнул к ней, стал почти нос к носу и, казалось, вот-вот опять ударит.

— Вы не спаситель, — продолжала бушевать Шарлотта. — Вы жалкий трус! Трус, который посылает киллеров убивать невинных людей. Трус, мечтающий пожертвовать собственным сыном, дабы спасти свою шкуру. Что, на ваш взгляд, Бог думает по этому поводу?

— Авраам тоже был готов принести в жертву сына. Сам Господь Бог пожертвовал сыном.

Пытаясь успокоиться, Коэн сделал глубокий вдох и выдох.

— Покончим на этом. — Голос его вдруг сделался пугающе спокойным. — Время пришло.

— Какое время пришло?

Шарлотта знала, что жертвоприношения были частью жизни древних евреев. Перед глазами всплыла картина алтаря с зарезанными животными на нем. Она решила поискать в памяти более позитивные воспоминания на эту тему. Еще один быстрый взгляд в сторону двери убедил ее, что супруга раввина успела ретироваться.

Коэн проигнорировал ее вопрос и переключил внимание на своих людей. Показав на реликвию, он скомандовал им:

— Уложите обратно в контейнер и поставьте в грузовик. А с ней вы знаете, что делать. Мы уезжаем прямо сейчас.

К Шарлотте сразу же подошли люди, схватили, завернули руки за спину, а рот заткнули кляпом.

На площадке пожарной лестницы Амит опустил ботинки и заглянул в оконце двери аварийного выхода. Красный свет таблички «Выход», горевшей по ту сторону двери, дарил ему небольшой сектор обзора — около двух метров пространства коридора слева и справа. Однако шум движения он услышал прежде, чем увидел его источник.

Сначала показался ящик на тележке, которую толкал мужчина в сторону лифта: вход в него был рядом с пожарной дверью. Еще пятеро вооруженных мужчин следовали сразу за ним, а в центре их группы шла красивая женщина — связанная и с кляпом во рту. При виде ее в голове Амита поднялся целый ворох новых вопросов.

Замыкал шествие мрачный мастер церемоний, весь в черном.

Сценарий явно не способствовал тому, чтобы разыгрывать героя. Но раввин шел последним, и если бы Амиту как-нибудь умудриться застать его врасплох…

Порыв использовать элемент внезапности тут же угас, как только археолог попытался представить, что сказала бы на это Жюли. Наверняка что-то вроде: «Уймись, ковбой».

Двери лифта раскрылись, и яркий свет кабины брызнул в темный коридор. Амит прижался спиной к стене и слушал, как вся группа втискивалась в лифт вместе с тележкой. Как только двери сомкнулись, и лифт пришел в движение, он выждал еще пару секунд у оконца. Затем распахнул дверь и, пригнувшись, выставил перед собой пистолет. И вновь его встретила тишина.

В конце темного коридора Амит увидел полоску света из конференц-зала. Последняя дверь слева. Инстинкт подсказал ему проверить комнату, не остался ли там кто.

Дав пожарной двери неслышно закрыться, он бесшумно — в одних носках — пошел по коридору. Через тонкую щель между дверью и косяком он посмотрел в комнату. Там находились двое, наводили чистоту в центре помещения, и он тотчас узнал обоих: жена Коэна, та самая «наглухо застегнутая» администратор храмового общества, и… не в инвалидном кресле, живой и здоровый… Джошуа!

«Что за черт?»

Вот она, новая возможность — сама идет в руки. До этой минуты у Амита был зыбкий шанс всего лишь идти по следу раввина и его отряда, постоянно рискуя потерять их. Теперь же, если повезет, можно попытаться выведать заранее, что на уме у Коэна…

Крутясь за дверью, Амит пытался разглядеть все помещение и убедиться, что там находятся только эти двое. Наконец он ворвался внутрь и направил пистолет на Джошуа.

— Закричите — пристрелю, — спокойным голосом сообщил он.

— Здравствуйте, миссис Коэн, — криво усмехнувшись, сказал Амит. — Рад видеть вас снова.

В вытянутой руке он держал пистолет, нацеленный прямо в голову ее сына. Жена Коэна бессильно уронила руки, сжимая в правом кулаке тряпку, которой она стирала со стола грязные полосы от ящика.

— Как я понимаю, ваш супруг благополучно вернулся из Египта.

Женщина молчала, сохраняя видимое спокойствие. Ее выдавали глаза — в них была смертельная усталость.

— И вернулся, похоже, не с пустыми руками, — продолжил он. — Не желаете ли поведать мне, что у него в том ящике?

Секунд пять она разглядывала археолога, затем ответила:

— А почему это вас заботит?

— А потому, что из-за его содержимого ваш муж пытался убить меня. Подослал киллера. Ваш муж убил двух моих друзей. — Он перевел взгляд на Джошуа. — Включая Йоси.

Мальчик тоже любил старика. Его любили все.

— Йоси умер от сердечного приступа, — возразил Джошуа.

Девора уже знала настоящее имя Амита: это выяснилось сразу же после того, как она сообщила мужу о неожиданном появлении в его офисе археолога, представившегося под именем Йоси. Когда она описала внешность посетителя и его спутницы, муж не на шутку встревожился. Просмотр записей камер видеонаблюдения подтвердил его опасения.