Теперь, глядя на Джейн, с этой ее нежной кожей и блестящими волосами, он спросил себя, почему вообще должен избегать ее. Она была в его жизни. И она никуда не денется, так же как и он. Они оба взрослые люди. Если бы его губы оказались на ее груди, пока он глубоко погружался бы в ее теплое влажное тело, что ж, не было бы ничего страшного в том, что двое взрослых людей дарят друг другу удовольствие. На самом деле это, вероятно, то, что нужно им обоим. Люк опустил взгляд на ее блузку и выпуклость маленькой груди. Он просто знал: это то, что ему нужно.

Телефон рядом с Люком зазвонил, оторвав его от изучения груди Джейн. Он взял трубку. Звонила Мари, сообщившая ему, что проведет всю ночь у Ханны.

— Позвони мне утром, — ответил он и отключился.

— Мари?

— Да. Она остается у Ханны.

Джейн повернулась к нему, подтянув одну ногу на диван и прислонившись плечом к подушке рядом с рукой Люка.

— Хочешь поговорить о Мари?

— Нет. Я не скажу ничего, что могло бы сделать ее жизнь еще сложней.

— Думаю, это мудро, — Джейн посмотрела в свои записи, затем подняла глаза на него. — Когда ты думаешь о будущем, каким ты видишь себя?

Люк ненавидел этот вопрос. Он просто пытался провести этот сезон без травм, и ему не нравилось думать о том, что будет дальше. Один период, одна игра, один сезон: вот как далеко он заглядывал.

— Думаю, у меня будет время решить, что делать, когда я закончу карьеру.

— Когда, ты думаешь, это произойдет?

— Надеюсь, у меня есть, по крайней мере, еще пять сезонов. Может быть, больше.

— Ты печально известен тем, что не даешь интервью. Почему ты так не желаешь разговаривать с журналистами?

Люк провел пальцами по ее руке:

— Потому что они обычно задают неправильные вопросы.

Джейн смотрела, как кончики его пальцем скользят к ее плечу, и ее губы приоткрылись в тихом вздохе:

— Какие же вопросы правильные?

Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя:

— Спроси меня еще раз, почему я не хочу, чтобы ты путешествовала с командой.

— Почему?

Люк скользнул большим пальцем по ее нижней губе:

— Потому что ты сводишь меня с ума.

— О, — прошептала Джейн.

Взяв ее диктофон, он выключил его.

— Я думал, что если перестану повсюду видеть тебя, то забуду. Я думал, что если буду избегать тебя, то смогу выбросить тебя из головы. Но это не сработало, — он взял записную книжку и ручку из рук Джейн и бросил на пол. А затем доставил себе удовольствие, проведя пальцами по мягким завиткам на ее висках. — Я хочу тебя, Джейн. — Он наклонился вперед и обхватил ее лицо ладонями. Прижался лбом к ее лбу и, чтобы удостовериться, что она правильно его поняла, добавил: — Я хочу раздеть тебя и целовать повсюду.

Ее глаза широко раскрылись:

— Только прошлой ночью ты был по-настоящему зол на меня.

— Больше я злился на себя, потому что заставил тебя почувствовать себя фанаткой, — он коснулся губами ее губ. — Я хочу, чтобы ты знала, что я ни секунды не думал о тебе, как о фанатке. Я знаю, кто ты, и, несмотря на мои попытки игнорировать тебя, я не могу сделать это. — Люк мягко поцеловал Джейн, затем отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я хочу заняться с тобой любовью, и, если ты меня сейчас не остановишь, именно это и случится.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Джейн, но не отодвинулась.

— Почему?

— Потому что я журналист, который ездит с тобой на игры. С «Чинуками».

Люк поцеловал уголок ее рта и почувствовал, что она немного оттаяла.

— Тебе стоит придумать причину получше в следующие три секунды, или очень скоро ты окажешься совсем голой.

— Я не одна из твоих куколок Барби. У меня нет длинных ног и большой груди. Я не могу соперничать с ними.

Люк снова отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. И мог бы засмеяться, если бы не увидел, что Джейн совершенно серьезна.

— Это не соревнование, — он заправил ей волосы за ухо.

Она схватила его запястья:

— Я не та женщина, которая может вызвать страстное желание в таком мужчине, как ты.

В этот раз он рассмеялся. Он не смог удержаться. Его эрекция доказывала обратное.

— С того самого утра в самолете, когда я оглянулся и увидел тебя, я думал о том, как ты выглядишь обнаженной, — он провел рукой по ее шее до пуговиц на блузке. — Уже тогда ты свела меня с ума. — Кончики его пальцев коснулись ее обнаженной кожи и какого-то шелковистого материала, когда он расстегивал пуговицы. — Пробудила все существующие во мне чувства, а особенно желание, — опустив голову, он поцеловал раковину ее уха. — Все многообразие похотливых мыслей и грязных фантазий, которые бы шокировали тебя.

Он вытащил полы ее блузки из брюк и посмотрел на шелковый топ.

— В ту ночь, когда я проходил мимо и увидел тебя в комнате для прессы, я думал о том, чтобы посадить тебя на стол и взять прямо там на подносах с десертом.

— Звучит… аморально.

— И весело. Я думал обо всех интересных местах твоего тела, которые смог бы начисто вылизать.

Когда Джейн заговорила, ее голос звучал так, будто у нее перехватило дыхание:

— Мне казалось, ты не ешь сладости.

Люк засмеялся.

— Я хочу съесть твои сладости, — сказал он и поцеловал изгиб ее шеи. — Разве это шокирует тебя, малышка Джейн?

Джейн сдержала стон, зародившийся у нее глубоко в груди. Люк поверг ее в шок, но не по той причине, по какой думал. То, что он вообще мечтал о ней, не говоря уже о мечтах в комнате для прессы, было огромным потрясением. Его теплое дыхание на ее горле вызывало мурашки на спине, а его рука, скользящая по шелковому топику, заставляла кожу гореть огнем. Жар сгущался у нее между ног. Соски болезненно напряглись, и Джейн сжала бедра. Она хотела Люка. Хотела его так сильно, что ее зрение затуманилось, и она едва дышала. О, да, она хотела его так же сильно, как он хотел ее, но Джейн пугало то, куда это желание может их привести. Если бы это был просто вопрос секса, она бы уже была обнаженной. Он бы тоже уже был голым. Но все было не так просто. По крайней мере, для нее. Неважно, как сильно она желала обратного, но в этом оказалось замешано ее сердце.

Джейн прерывисто вздохнула и открыла рот, чтобы сказать ему, что не может сделать этого, что должна идти домой, но большая рука Люка, обжигая ей кожу сквозь шелк, легла на ее грудь, и он шепнул ей на ухо:

— Джейн, я хочу тебя.

Затем его губы нашли ее, теплый мужской запах наполнил ноздри Джейн, и она глубоко вдохнула его. Люк пах чистой кожей, а на вкус был как секс.

Девятнадцатью этажами ниже промчалась пожарная машина, и реальный мир исчез, забирая с собой остатки благоразумия Джейн. Ее самообладание улетучилось. Она сжала свитер Люка в кулаках и крепко держала его. Она хотела Люка также сильно, как и он ее. Может быть, сильнее. И о последствиях она подумает завтра. Сейчас ее волновала лишь его ладонь, потирающая ее сосок через шелк топа, и его страстные, упоительные поцелуи, которые лишали ее рассудка и заставляли тело болеть. Стон поражения вырвался из ее горла, когда Джейн поцеловала его в ответ, поглощая со страстью, которая сметала ее способность сдерживаться. Все комплексы и причины не делать этого превратились в пепел в этой горячей ошеломляющей потребности заняться диким и безнравственным сексом с Люком Мартинò.

Продолжая целовать Люка, Джейн привстала на колени и села на него сверху. Она потерялась, полностью потерялась в ощущениях, накрывших ее. Потянув вверх его свитер и футболку, она оторвалась от этого жадного рта лишь на мгновение, достаточное, чтобы стянуть его одежду через голову. И ее руки оказались на нем. Трогая везде, где она могла дотянуться. Его твердые плечи и грудь. Ее пальцы касались его кожи и скользили по ребрам. Затем Джейн села, и его твердый член вжался в нее. Через ткань их брюк жар возбуждения Люка согрел ее плоть. Сердце Джейн грохотало в груди и ушах, и она прижалась к Люку сильнее, когда он поднял бедра ей навстречу. Она скользнула ладонями по его плоскому животу, но Люк перехватил ее за запястья.