Ему не пришлось ждать долго.

— Я знаю, что пожалею об этом, — вздохнула она, — но что?

— Ну, я просто подумал, что женщина, имеющая проблемы с тем, чтобы завлечь парня, могла бы иметь бòльший успех, если бы немного принарядилась. И не носила ужасные солнечные очки.

— Мои очки не ужасны, а моя одежда — не ваше дело, — сказала она, поднося стакан кофе к губам.

— Значит, только мои дела открыты для обсуждения? А ваши под запретом?

— Точно.

— Вы маленькая лицемерка.

— Да, подайте на меня в суд.

Он посмотрел ей в лицо и спросил:

— Как кофе?

— Отличный.

— Все еще предпочитаете черный?

Джейн украдкой взглянула на него и накрыла крышку ладонью:

— Да.

Джейн чуть ли не испуганно озиралась по сторонам. Этим утром некоторые игроки «Чинуков» выглядели как жертвы железнодорожного крушения. Хоть и потрясенная, она была не в силах отвернуться. Джейн сидела недалеко от входа в салон самолета, через проход от заместителя главного менеджера Дарби Хоуга. «Даллас Морнинг Ньюс», открытая на спортивной странице, лежала у нее на коленях. Cвою статью о случившемся прошлой ночью кровавом побоище она уже отослала, но ее интересовало, что об этом написали репортеры из Далласа. Вчера она вместе с другими спортивными журналистами находилась в помещении пресс-центра, ожидая своего шанса прорваться в раздевалку «Чинуков». Все пили кофе и колу, ели что-то наподобие энчилады, когда к ним наконец вышел тренер Найстром и сообщил, что никаких интервью после игры не будет.

Чтобы скрасить долгое ожидание, далласские журналисты травили анекдоты и рассказывали разные спортивные байки. Они также рассказали Джейн о том, кто из спортсменов делал им поблажки и всегда отвечал на их вопросы. А также поведали о тех, кто никогда не давал интервью. Люк Мартинò возглавлял список этих «высокомерных заноз в заднице».

Джейн сложила газету и убрала её в сумку. Возможно, далласские журналисты были милы, потому что не видели в ней угрозу и их не пугали женщины. Возможно, с ней обращались бы совсем по-другому, окажись они все вместе в раздевалке «Чинуков», сражаясь за право взять интервью. Джейн этого не знала, и ее это не беспокоило. Ей было просто приятно обнаружить, что не все коллеги-мужчины возмущены ее присутствием. Она с облегчением узнала это и, когда писала в последней статье о своих впечатлениях, смогла отметить, что не все из изученных ею особей мужского пола рассматривали ее персону как оскорбление своего эго.

Она отослала уже две статьи в «Сиэтл Таймс». Но не услышала ни слова от своего редактора. Ни слова похвалы или критики, ничего, что можно было бы принять за добрый знак. И хотя Джейн видела, что газета с её первой статьей ходила по рукам игроков, те тоже никоим образом не высказывали свое мнение.

— Я прочел вашу первую статью, — сказал Дарби Хоуг, сидящий через проход. Джейн предположила, что ростом он был примерно сто шестьдесят восемь сантиметров. А в ковбойских сапогах — около ста семидесяти пяти. Оценив крой темно-синего костюма, Джейн предположила, что сшит тот был явно на заказ и стоил столько, сколько большинству обычных американцев удается заработать за месяц. От геля волосы Дарби, цветом напоминавшие морковь, топорщились во все стороны, а кожа лица была даже белее, чем у самой Джейн. Хотя она знала, что ему двадцать восемь лет, выглядел он не старше семнадцати.

Его темно-карие глаза, опушенные густыми длинными темно-рыжими ресницами, светились умом и проницательностью.

— Вы неплохо поработали, — добавил он.

— Спасибо.

Наконец хоть кто-то прокомментировал ее статью.

Хоуг перегнулся к Джейн через проход, чтобы поделиться своими соображениями на этот счет:

— Но в следующий раз вы могли бы упомянуть и о наших голевых моментах.

Дарби был самым молодым заместителем генерального менеджера в НХЛ, и Джейн читала в его биографии, что он является членом клуба «Менса». Она в этом и не сомневалась. Хотя Дарби изо всех сил старался перебороть сложившееся у окружающих мнение о нём как о «книжном черве», он все же еще не был готов отказаться от своего «стража кармана», засунутого в нагрудный кармашек его белоснежной льняной рубашки.

— Вот что я вам скажу, мистер Хоуг, — произнесла Джейн, улыбнувшись, как она надеялась, своей самой очаровательной улыбкой. — Я не буду говорить вам, как надо делать вашу работу, если вы не станете указывать мне, как делать мою.

— Это справедливо, — моргнув, ответил он.

— Я тоже так думаю.

Хоуг выпрямился и положил себе на колени кожаный портфель.

— Обычно вы сидите сзади вместе с игроками.

Джейн всегда выбирала задние ряды, потому что к тому времени, как она тут появлялась, первый ряд был оккупирован тренерами и менеджерским составом клуба.

— Ну… с некоторых пор я чувствую себя персоной нон грата, — призналась она. События прошлого вечера совершенно однозначно показали, как они все на самом деле к ней относятся.

— Случилось что-то, о чем мне следует знать? — Хоуг взглянул на неё.

Помимо надоедливых телефонных звонков вчера у двери своего номера Джейн нашла дохлую мышь. Трупик был такой ссохшийся, будто несчастный грызун умер несколько дней назад. Очевидно, кто-то где-то нашел его и подбросил ей. Не столь символично, как отрубленная конская голова в постели, и все же Джейн не думала, что это совпадение. Но последнее, что ей сейчас было нужно, это убежденность команды в том, что она побежит жаловаться начальству.

— Ничего, с чем я бы не могла справиться самостоятельно.

— Поужинайте со мной сегодня, и мы сможем поговорить об этом.

Джейн посмотрела на него через проход. Пару мгновений она обдумывала, относился ли Дарби к тем надоедливым коротышкам, искренне убежденным в том, что она с радостью начнет с ними встречаться, раз уж и сама ростом не вышла. Её последний бойфренд был ростом сто семьдесят сантиметров и страдал самым махровым проявлением комплекса Наполеона, который столкнулся с её собственной разновидностью этой фобии. Последнее, в чем сейчас нуждалась Джейн, — это еще один коротышка, назначающий ей свидание. И особенно коротышка, входящий в менеджерский состав «Чинуков».

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему же?

— Потому, что не хочу, чтобы игроки решили, что мы с вами встречаемся.

— Я часто ужинаю со спортивными журналистами. Например, с Крисом Эвансом.

Это было совсем не одно и то же. Ни одна, даже самая пустяковая сплетня, не должна была коснуться её. Профессионализм… и более высокого уровня, чем у мужчин. Даже учитывая, что женщин допустили в раздевалку почти три десятилетия назад, спекуляции на тему того, что женщины-репортеры спят с источниками информации, по-прежнему оставались мотивом для споров. Джейн не думала, что вотум доверия и благожелательности к ней со стороны команды может пасть еще ниже, но она действительно не хотела выяснять это.

— Я просто подумал, что вам могло наскучить все время питаться в одиночку, — добавил Дарби.

О, да. Она устала есть одна. Устала смотреть на стены гостиничных номеров или внутреннюю обшивку салона частного самолета «Чинуков». Может, выбраться на люди было бы не так уж плохо?

— Деловой ужин?

— Абсолютно.

— Почему бы нам не встретиться в ресторане отеля? — предложила Джейн.

— Семь часов вам подойдет?

— В семь будет отлично, — она порылась во внешнем отделении портфеля и вытащила карту маршрута команды. — Итак, где мы остановимся сегодня вечером?

— «ЛЭКC Даблтри», — ответил Дарби. — Отель потряхивает всякий раз, когда один из этих аэробусов отрывается от земли.

— Превосходно.

— Добро пожаловать в чарующую жизнь спортсменов, — сказал ее собеседник, откинувшись назад.

Джейн уже догадалась, что напряженный марафон из четырех игр можно было назвать только одним словом: изматывающий. Она пристально вгляделась в их маршрут, несмотря на то, что изучила его уже сто раз. Лос-Анжелес, затем Сан-Хосе. Они преодолели чуть больше половины пути, а она уже с нетерпением ждала, когда же сможет вернуться домой. Ей ужасно хотелось заснуть в собственной кровати, сесть за руль своей машины вместо поездок в автобусе и даже открывать дверцу собственного холодильника вместо гостиничных минибаров. Игрокам «Чинуков» предстояло провести еще четыре бесконечных дня в дороге, прежде чем они вернутся в Сиэтл, где за восемь дней должны будут отыграть серию из четырех матчей. А потом снова Денвер и Миннесота. Еще больше отелей и одиноких трапез.