— Например?

— Что я выгляжу так, будто разгуливаю вечно возбужденной. — Так оно и было. — Ты не сказал бы такого репортеру-мужчине.

Это правда. Но если бы репортер-мужчина разгуливал вокруг с полным стояком, то можно поспорить, Люк этого даже не заметил бы. А вот соски Джейн он заметил.

— Постараюсь это исправить.

Она отступила еще на шаг и спиной уперлась в стену позади себя.

— И ты избалованный. Ты получаешь все, что пожелаешь и как пожелаешь.

Она снова говорила про интервью.

— Не все. — Люк двинулся вперед и положил обе руки на холодный бетон около ее головы. — Кое-что из того, что я хочу, не идет мне на пользу. Так что я должен оставить это в покое.

— Что?

— Кофеин. Сахар. — Он опустил взгляд на ее губы. — Ты.

— Я?

— Точно, ты. — Положив ладонь на затылок Джейн, Люк приблизил рот к ее губам. — Я еще никогда не имел тебя так, как хочу. — И он поцеловал ее, поскольку, казалось, не мог остановиться. Ее губы были теплыми и сладкими, и мгновенное желание тяжестью осело у него в паху. Просто от того, что он обхватил рукой ее затылок и губами прижался к ее губам, страсть прокатилась по нему, как машина для заливки льда «Замбони».

Люк отстранился с твердым намерением уйти, уехать прежде, чем сделает что-либо, о чем пожалеет, но Джейн посмотрела на него снизу вверх и облизнула влажные губы. Вместо того чтобы повернувшись на каблуках уйти, Люк положил руку на поясницу Джейн и притянул ее тело к себе. Он привык к высоким женщинам, и ему пришлось приподнять ее на цыпочки. Приоткрыв губы, он поцеловал ее жарко и страстно. Люк прижимал Джейн к себе, пока ее руки поднимались по его плечам и обнимали его за шею. Его язык касался ее языка, переплетаясь с ним, пока она пропускала его волосы сквозь пальцы. От ее прикосновений кожу на голове покалывало. Глубоко в горле Джейн родился стон, тот звук страсти, неудовлетворенности и томления, что подталкивал Люка той, другой, ночью, а теперь заставил задуматься: не заняться ли с ней сексом прямо здесь, у стены.

В слабом освещении гаража парковки он расстегнул ее пальто и просунул руку ей под свитер. Плоский живот был теплым. Люк накрыл ладонью ее грудь: Джейн не носила лифчик, и грудь едва наполнила его руку. Напряженный сосок ткнулся в середину ладони как твердая маленькая бусинка, и это прикосновение тут же отозвалось тянущей болью в паху, а колени чуть не подогнулись. Люк скользнул ртом по ее щеке и глубоко вздохнул. Это было самым сексуальным переживанием, испытанным им за долгое, долгое время, но он должен остановиться.

— Люк, — выдохнула Джейн, обхватила его голову и притянула его рот обратно к своему. Она провела руками по его плечам и груди и поцеловала так, как целует женщина, желающая оказаться в постели. Горячим, пропитанным страстью поцелуем, который заставил Люка задуматься о камерах видеонаблюдения и вероятности ареста. Он потер ладонью ее твердый сосок, а она обвила ногой его бедро. Он толкнулся своей затвердевшей плотью ей в промежность. Жар их тел почти довел его до крайности. Он терся об нее, забыв о том, что хотел остановиться.

— Не здесь, — сказал Люк, прервав поцелуй. — Нас арестуют. Поверь мне, я знаю. — Запрокинув голову назад, он глубоко вздохнул. — В нескольких милях отсюда есть «Бест Вестерн» или «Рамада». — Люк моргнул. Он был совершенно уверен, что так или иначе, но они там есть. — Я сниму комнату, пока ты подождешь в машине.

— Что?

Боже, он хотел ее. Он хотел лечь на нее сверху и остаться там всерьез и надолго.

— Мы будем заниматься сексом всю ночь. Половину утра тоже. И именно тогда, когда ты подумаешь, что больше не сможешь, мы вновь займемся сексом. — Прошло много времени с тех пор, как он так сильно хотел этого, что с трудом мог соображать из-за пульсации в штанах. — Я собираюсь действительно здорово оттрахать тебя.

Джейн ничего не сказала, и он посмотрел ей в лицо.

Она сняла ногу с его бедра и опустила на землю.

— В номере мотеля?

— Да. Мы можем взять мою машину.

— Нет.

— Где?

Она сбросила его руку со своей груди:

— Нигде.

— Какого черта нет? Я твердый, и мне не надо засовывать руку к тебе в трусы, чтобы понять, что ты мокрая.

Ее глаза были широко распахнутыми, а взгляд несколько остекленевшим.

— Ты разговариваешь со мной так, словно я одна из твоих фанаток.

Он даже никогда и не думал о ней таким образом. Разве? Нет, не думал.

— Тебе не нравится мокрая? Как ты называешь это?

— Никак не называю. И я не трахаюсь. Я занимаюсь любовью. Трахаются фанатки.

— Иисусе, — взмолился Люк, — кого это волнует? Когда ты доходишь до этого, это все одно и то же.

— Нет, не одно и то же, и мне не все равно. — Она пихнула его в грудь, и он отступил назад. — Я не одна из твоих женщин. Я профессиональный репортер!

Люк не знал, кого она пыталась убедить. Его или себя.

— Ты динамщица и чертова ханжа, — сказал он, круто повернувшись. Засунув руку в карман куртки, он сжимал пальцами ключи до тех пор, пока не почувствовал боль оттого, что те врезались ему в ладонь. Люк сожалел, что вообще повстречал Джейн. Он сожалел, что встретил ее, но больше всего жалел, что она сделала его таким безумным, что он поцеловал ее и теперь едет домой неудовлетворенным. Вновь.

Пока Счастливчик шел к своему автомобилю, он услышал, как завелась ее машина, и к тому времени, когда открыл дверь своего «Лэнд Крузера», Джейн уехала, оставив напоминанием о себе лишь отблеск красных задних фар машины.

Их да еще боль в паху Люка, пульсацию в голове и осознание того, что ему придется снова увидеть ее через три дня.

«Я занимаюсь любовью», — сказала она. В первый раз, когда он ее встретил, Люк решил, что она из тех чопорных, вероятно-не-занимавшихся-сексом-пять-лет женщин. И оказался прав.

— Заниматься любовью, — усмехнулся он, забираясь в машину и заводя ее. Джейн не хотела заниматься любовью. Он не мог неверно истолковать ее сигналы. Женщина, которая хотела, чтобы он «занялся любовью» с ней, не целовалась как порнодива. Женщина, которая хотела «заняться любовью», не спешила бы. Не закидывала бы ногу ему на бедро, пока он терся об нее у стены на парковке гаража.

Он выехал со своего места и направился домой. Кому-то следует научить маленькую ханжу одной-двум вещам о том, каково это, когда тебя раздразнят и обломают. Но он не собирается этим заниматься. Он свободен от Джейн Олкотт.

В этот раз — точно.

Через три дня после случая в гараже Джейн сидела в ложе прессы в «Кей Арена», глядя на лед.

— Нам дадут бесплатную еду и выпивку? — спросила Каролина.

— Бесплатная еда и выпивка есть в комнате для прессы. — Джейн притащила сюда Каролину, чтобы рядом был кто-то, с кем можно поговорить. Кто-то, кто помог бы ей выбросить из головы ее нынешние проблемы с мужчинами. — Я обычно не хожу туда до матча.

Каролина надела суперобтягивающую футболку с символом «Чинуков» и столь же узкие джинсы. Она явно собиралась поохотиться и уже привлекла внимание камермена, который три раза давал изображение Каролины на большой экран.

Дарби присоединился к ним за несколько минут до начала шоу. Его волосы торчали от геля, а «страж кармана» был вставлен в черную шелковую рубашку. Джейн представила менеджера Каролине, и его рот немного приоткрылся, а глаза стали огромными, пока он смотрел на прекрасную подругу журналистки. Его реакция была не в новинку для Джейн, но ее немного удивило то, что Каролина обратила свой шарм на Дарби и взяла того на мушку.

Когда шоу перед игрой началось, Джейн поняла, что в ближайшие пятнадцать минут ей надо пойти в раздевалку и пожелать команде удачи. Она должна была встретиться с Люком в первый раз с тех пор, как он поцеловал ее, а она сошла с ума и закинула ногу ему на бедро: слава Богу, в последнюю минуту смогла прийти в себя и не поехала с ним в мотель. Это стало бы полным кошмаром по многим причинам.