— Нам нужна всего лишь одна зацепка, — тихо произнес Дуглас, глядя в лицо лейтенанта и догадываясь, о чем он думает.

— Одна зацепка, — повторил Райан. Это слово было у них чем-то вроде личного шифра. Одна зацепка, необходимая для того, чтобы распутать дело, могла заключаться в имени, адресе, описании автомобиля или его номерном знаке, человеке, знавшем или заметившем что-то. Всегда одно и то же, хотя внешне часто весьма разнящееся, для детектива это было ключевым словом в кроссворде, после которого все становилось на свои места, а для подозреваемого — кирпичом, извлеченным из стенки, в результате чего все рушилось. И в данном случае такая зацепка существовала. Райан не сомневался в этом. Она должна быть где-то, потому что убийца был умен и хитер, слишком умен и слишком хитер, чтобы скрыться от полиции. Подозреваемый мог совершить одно-единственное убийство, и оно так никогда и не будет раскрыто, но в данном случае он не довольствовался единственным убийством, верно? Он не преследовал финансовых интересов, его действия не были продиктованы страстью, нет, в данном случае убийца посвятил себя процессу, и каждый шаг в этом процессе мог повлечь за собой серьезную опасность. И благодаря этому он и попадет в собственную ловушку. Детектив не сомневался в этом. Каким бы расчетливым и хладнокровным ни был убийца, за ним будут оставаться незаметные на первый взгляд следы, которые станут накапливаться до тех пор, пока что-то важное не привлечет внимание полиции. Не исключено, что такое уже случилось, подумал Райан, и не ошибся.

— Через две надели, — сказал Максуэлл.

— Так скоро? — Джеймс Грир наклонился вперед, уперев локти в колени. — Голландец, это удивительно скоро.

— Ты считаешь, есть резон попусту тратить время? — спросил Подулски.

— Черт побери, Каз, я всего лишь сказал, что это скоро. Я совсем не имел в виду, что это не правильно. Значит, еще две недели подготовки и одна на транспортировку штурмовой группы и выход на исходную позицию? — Грир посмотрел на присутствующих. Они утвердительно кивнули. — Как относительно погоды?

— Это то, что не поддается контролю, — признался Максуэлл. — Однако погода — палка о двух концах. При плохой погоде труднее летать, зато радиолокация и зенитный огонь тоже делаются намного сложнее.

— Как вам удалось, черт возьми, так быстро все подготовить? — "В голосе Грира звучало недоверие и восхищение.

— У нас есть свои способы, Джеймс. В конце концов, мы — адмиралы, правда? Отдаем приказы, и корабли отправляются к месту назначения, понимаешь?

— Значит, окно открывается через двадцать один день?

— Совершенно точно. Каз завтра вылетает на «Констелейшн». Мы начинаем инструктировать тех, кто обеспечит поддержку с воздуха. «Ньюпорт ньюз» уже ознакомлен с тем, что ему предстоит, — по крайней мере частично. Они полагают, что им предстоит очистить побережье от зенитных батарей. Основной корабль плывет сейчас через большой пруд. Им ничего не известно, кроме одного — предстоит рандеву с ТФ-77.

— Да, мне еще следует провести инструктаж со многими участниками операции, — подтвердил Каз усмехнувшись.

— А экипажи вертолетов?

— Они готовились в Коронадо. Сегодня вечером перелетают в Куантико. Вообще-то им не предстоит ничего необычного. Тактическая сторона операции достаточно проста. А что говорит твой «Кларк»?

— Вот как, теперь уже мой! — улыбнулся Грир. — По его мнению, подготовка идет хорошо. Тебе понравилось, как тебя убили?

— Он тебе рассказал? — в свою очередь улыбнулся Максуэлл. — Джеймс, я знал что он хорош, после того что он сделал для Санни, но когда ты видишь все собственными глазами — вернее, не видишь и не слышишь. Он заставил замолчать Марти Янга, а это совсем непросто. Привел в замешательство целый взвод морских пехотинцев.

— Теперь мне требуется время, чтобы получить согласие на проведение операции, — сказал Грир. Отныне все стало серьезным. Он всегда считал операцию заслуживающей внимания и, наблюдая за подготовкой к ее осуществлению, познакомился со многим, что пригодится на службе в ЦРУ. Теперь он пришел к выводу, что операция возможна. «Зеленый самшит» вполне может оказаться успешным, если на операцию будет получено разрешение.

— Ты уверен, что мистер Риттер не подведет?

— Не думаю. В конце концов, он один из нас.

— Пока еще нет. Только после того, как все окажется на своем месте, — заметил Подулски.

— Он захочет присутствовать на репетиции, — предупредил Грир. — Прежде чем просить человека принять на себя такую ответственность, ему нужно быть уверенным в успехе.

— Справедливо. Завтра ночью мы проводим учение с использованием боевых патронов и гранат.

— Мы приедем к вам. Голландец.

Группа разместилась в старой казарме, предназначенной по крайней мере для шестидесяти солдат, так что места хватило для всех, даже никому не понадобилось занимать верхнюю койку. Келли распорядился, чтобы ему приготовили отдельную комнату, одну из нескольких, предназначенных для сержантов — помощников командира взвода. Он решил, что не стоит больше ночевать на яхте. Нельзя быть одним из солдат штурмовой группы и в то же время жить в совершенно другом месте.

Это была первая ночь, которую солдаты проводили в казарме, а не за учениями — первая такая ночь после прибытия в Куантико. Какая-то добрая душа распорядилась доставить им три ящика пива. В результате на каждого пришлось ровно по три банки, потому что один из них пил только лимонад, и старший сержант Ирвин позаботился о том, чтобы никто не превысил положенную норму.

— Мистер Кларк, — спросил один из гранатометчиков, — а в чем цель операции?

Несправедливо, подумал Келли, заставлять их готовиться, не посвящая в цель предстоящего задания. Они готовились рисковать своей жизнью, даже не зная почему, не имея представления о том, ради чего подвергают опасности свою жизнь и свое будущее. Это было несправедливо, но совсем не так уж необычно. Он посмотрел в глаза морского пехотинца, задавшего вопрос:

— Я не могу ответить вам, капрал. Все, что я могу сказать, — это то, что предстоящая операция станет для вас предметом гордости. Даю вам свое честное слово.

Капрал, в свой двадцать один год самый молодой и наименее опытный в группе, не ожидал ответа, но не мог не задать такой вопрос. Он молча кивнул, подняв банку в торжественном салюте.

— А ведь мне знакома эта татуировка, — произнес другой, повидавший виды морской пехотинец.

Келли улыбнулся, допивая вторую банку пива.

— А-а, вот вы о чем. Однажды вечером мы напились, и мне кажется, меня приняли за кого-то другого.

— Тюлени годны только на то, чтобы держать мяч на носу, — заметил молодой сержант и рыгнул.

— Хочешь продемонстрирую это с твоим носом? — тут же поинтересовался Келли.

— Не стоит. — И сержант кинул ему новую банку пива.

— Мистер Кларк? — Ирвин сделал жест в сторону двери. Снаружи было так же душно и жарко, как и внутри. Легкий ветерок шевелил длинные иглы сосен, слышалось хлопанье крыльев — летучие мыши охотились где-то в темноте за насекомыми.

— В чем дело? — спросил Келли, прикладывая к губам банку и делая огромный глоток.

— Это и есть мой вопрос, мистер Кларк, сэр, — шутливо произнес Ирвин. Затем его голос изменился. — Я знаю вас.

— Вот как?

— Третья группа специальных операций. Мы поддерживали вашу группу во время операции «Горностаевая мантия». Для старшины категории Е-6 вы продвинулись очень далеко, — заметил Ирвин.

— Только не надо говорить об этом, но перед самым уходом в запас меня произвели в боцманы. Кому-нибудь еще известно о моем прежнем месте службы?

Ирвин усмехнулся:

— Нет, иначе капитана Элби хватил бы удар, а генерал Янг лопнул бы от ярости. Давайте будем держать это между нами, мистер Кларк, — произнес Ирвин, утверждая таким туманным, но недвусмысленным образом свое положение старшего в штурмовой группе.