Подведём общий итог. Налицо имеется классическая, революционная ситуация. Верхи могут, но не хотят. Низы хотят, но не могут. В чём же дело? Дело в том, что между верхами и низами то-о-о-лстенная прослойка вставлена, даже две прослойки. Прапорщичество и младшее офицерство. И каждая из них в меру своих сил и способностей сохраняет установленный ранее уклад и порядок, позволяющий им с минимальным напряжением нести перепавшие им по жизни тяготы воинской службы.

Но тогда в 1967-м году всё описанные мной выше события произойдут в далёком «завтра», а сейчас белоснежный наш корабль плотно притянут канатами к бетонному причалу и четверо матросов пристраивают к нему широкий, парадный трап. Всё, приехали. Настала и моя очередь тянуть широкую армейскую лямку. Давайте посмотрим как бы со стороны, на что сгодится этот обычный московский парень. У него будет немало способов и случаев проявить себя. Достанутся на его долю и холод, и сырость. Хлебнёт он за службу и каторжного труда, и солёного пота. Вкусит и радость побед, и горечь поражений. Будет и плакать, и смеяться, и грустить, и искренне радоваться корке плесневого хлеба. Последим за ним. Вспомним и самих себя в его возрасте. Давайте вместе с вами узнаем в последующей главе, как тщательно поработала над ним система ШКОЛЫ, и как он из маменькиного сынка превратился в бывалого солдата, вполне пригодного для выполнения задач, поставленных не абы кем, а Главным Разведывательным Управлением СССР!

Протяжный гудок ревёт над бухтой Петропавловска – Камчатского. Ветра нет совершенно, и мрачно-недвижимый залив блестит, словно громадное чуть рябое зеркало. И наш корабль практически неподвижен. Слегка опухший от неумеренных возлияний майор Григорян, бойко ровняет нас на палубе.

– Не забывайте свои вещи в каютах, – слегка осипшим голосом объявляет он. Каждый ещё раз проверяет свои вещи и, да и вещи соседа тоже, – криво улыбается он, – возвратиться на борт этого корабля вам удастся только через три года!

Это шутка у него такая, но настроение у нас почему-то невесёлое и никто даже не улыбается. Но вот хором закричали сопровождающие нас сержанты, вразнобой загрохотали десятки ботинок, и первые ряды юных комсомольцев начали спускаться вниз, на бетонное начало «Терра инкогнита», носящее просто потрясающее название – Камчатка.

То, как нас рассаживают по закрытым автомобилям как грузят вещи, как везут по трясучей дороге, расписывать совершенно неинтересно. Вместо этого я немножко расскажу вам об этой удивительной земле. Но начну я свой рассказ довольно необычно. Вначале я спрошу у вас, бывали ли вы на других планетах? Ну, это я так, ради шутки. Понимаю, что таких рьяных путешественников среди моих читателей крайне мало. Но если вы всерьёз хотите посмотреть на другую планету – слетайте, сплавайте, сходите на Камчатку. Это воистину уникальное место! Здесь всё не так, как на Большой Земле. И непривычные глазу громадные кучи вулканов, над которыми курится подозрительного вида дымок. И трава и деревья – всё иное, всё непривычное. А какие здесь реки! Просто ураган. Упал, считай конец, унесёт. А какая в них рыба плавает. Бывает её столь много, что, стоя у какого-нибудь плюгавого ручейка можно ловить её простым сапогом, футбольным ударом вышибая очередную тушу на берег. А какие там грибы вылезают в августе! Мама моя! Это чудо какое-то, а не грибы. Шляпки по двадцать пять сантиметров в диаметре, и это ещё самые скромненькие. А купание зимой на улице в горячей воде! Да видано ли где-то подобное? Вода зелёная, вязкая, душная. Сидишь в ней голышом, и не видишь даже своего пупка. А вокруг бескрайний снег циклопическими сугробами громоздится. Оторопь охватывает, как представишь, что вскоре придётся вылезать из райской купели и бежать босиком до раздевалки. Ух, кайф! Но это только малый, просто крохотная кусочек того, что называется «планета Камчатка». Это именно другая, неведомая и прекрасная планета. Она не всегда ласкова к людям, это верно, но удивительна – всегда!

Удары по агрессорам

… таким образом, общее число американских самолётов, сбитых над территорией ДРВ, составило 2990.

Но отвернёмся на время от камчатских красот и чудес и посмотрим, в какую среду, в какое общество и окружение попадут неуклюже равняющиеся на причале новобранцы. Как встретят их по прибытию, и как командование части начнёт перековывать гражданских на военных. Рассмотрим этот вопрос поначалу чисто теоретически. Известно давно, первое, что делает любой властитель, желающий полностью подчинить своей воле очередной свежезавоёванный народ, так это с минимальным разрывом во времени показывает и свою бесконечную милость, и свой безудержный гнев. Причём, чем мудрее и дальновиднее правитель, тем более щедро награждает покорных и более жестоко карает бунтовщиков. Оно и понятно, и в чём-то даже оправданно. Чем наглядней, чем зримей разница между предложенным людям адом и раем, тем меньше будет желающих менять одно на другое. Вот и командование нашей части пошло точно по такому же пути. Правда, пока мы не приняли присягу, в части наказаний оно было законодательно ограничено, но в вопросах поощрений имело максимальную свободу действий. И вот мы стоим перед самой большой и самой красивой на вид казармой и с любопытством крутим давно нестриженными головами.

Длительные путешествия всё же накладывают на подневольных путешественников характерный отпечаток. Мятая, кое-где уже засаленная гражданская одежда, небритые подбородки, настороженные взгляды. Мы, вероятно, смотримся со стороны, как толпа отловленных по вокзалам бродяг. И стоящий перед нами упитанный и отглаженный незнакомый майор смотрит на нас с нескрываемым презрением. Интересно, кого это он ожидал увидеть? Уж не былинных ли богатырей в сверкающих доспехах? Мы стоим молча, внимательно слушая то, что он говорит. Тем более, что для нас, измотанных слишком долгой дорогой и слишком многочисленными приключениями, хочется, наконец, обрести хоть какой-то покой и стабильность. (Размечтались.) А майор, неторопливо прогуливаясь перед нами, веско и солидно роняет очень важные для нас слова. Во-первых, он представляется. Теперь мы знаем, что с нами разговаривает майор Квасков. Узнаём и то, что он является начальником школы, в которой нам в дальнейшем предстоит… учиться.

По рядам прокатывается недоумённый шепоток (ну малолетки ещё, не научились скрывать свои мысли): – Как, опять учиться?

Дружное негодование отчасти понятно. Нашему поколению вообще всё время не везло. Вечно мы попадали под всяческие государственные эксперименты. Это нам, в частности, ввели вместо десятилетки одиннадцатилетку, и поэтому, упустив возможность поступить в институт, вновь садиться за парту не желает никто. Хватит уж школярничать, и так слишком умные стали! Нам ведь и невдомёк, глупышам, что мы присутствуем при начале второго этапа работы системы ШКОЛА. Первый этап нас почти не затронул, если не считать давно всеми позабытых допризывных курсов. Но вот второй её этап нам придётся отработать от А до Я. И перед нами не просто майор Квасков неторопливо прогуливается, балагуря о том, где мы будем жить, и как нас будут мыть, стричь и переодевать. Перед нами прохаживается могущественный представитель весьма секретной организации, фактически держащей наши судьбы в своих руках. (То-то перед ним так тянулся Григорян, докладывая об успешной доставке свежего контингента). По своему статусу в нашем полку Квасков стоит много выше, нежели тот же Григорян, являющийся начальником «Секретной части» полка. Он котируется на уровне заместителя командира полка и именно он будет полным властителем наших тел и душ целый год. Вот потому-то и ведёт себя майор так свободно и самоуверенно. Мы ещё не знаем, а он полностью осведомлён в том, что именно от него зависит будущая боеспособность всего полка. Зависит именно оттого, что именно он призван ГРУ для осуществления шлифовки тех, хотя и разноцветных, но пока невзрачных «камешков», которые пока ещё нестройными рядами стоят перед ним. Это он, прежде всего, должен разглядеть подноготную каждого из нас, тонко выявить все наши достоинства и недостатки и незамедлительно рассортировать по ранжирам.