Вы наверняка думаете, что я пригласил вас на встречу у колхозного овощехранилища? Никак нет, друзья мои! Мы с вами сейчас стоим у одного из немногих зданий, непосредственным образом и вот уже не один год влияющих на политику всего Советского Союза. Во всяком случае, на политику внешнюю. Перед вами не что иное, как Командный Пункт одного из особо засекреченных полков самой загадочной в стране военной организации именующей себя очень скромно и коротко – ГРУ!
С фасада наш командный пункт украшен тремя утеплёнными дверями и одной простой. За четвёртой, самой ободранной дверью скрывается кочегарка и считается, что утеплять её не следует. Толкаем левую дверь, если смотреть от центрального входа. Несколько шагов и вот мы с вами вошли в святая святых. Влево уходит недлинный коридор с ещё одним дверным проёмом. Далее вы с усилием открываете подпружиненную, обитую толстым слоем войлока очередную дверь, и вас словно салютом встречает совершенно необычный шум, который в обычной гражданской жизни доведётся услышать не часто. Нет, да что там какой-то шум, жуткий гам, бедлам, грохот, словно на небольшой ткацкой фабрике.
Перед вашим взором тотчас же открывается вид на большой квадратный зал со свободным пространством в его центре. Используется оно, в основном, для прохода личного состава от поста к посту, и почти всю смену остаётся пустынным. А вот по периметру зала практически сплошной стеной стоят диковинные, в рост человека радиотехнические стойки, густо опутанные проводами и кабелями. Как устроена радиотехническая стойка и для чего она служит? Сейчас объясню. Представьте себе своеобразную металлическую этажерку с разновысокими полками, на которых один к другому плотно вбиты диковинные металлические ящики, украшенные разнообразными ручками, кнопками и моргающими лампочками. Стойки по своему назначению делятся на приёмные и обрабатывающие. Первые служат для приёма радиосигналов, а вторые для его электронного расчленения, а так же визуального отображения выделенного и должным образом усиленного радиосигнала.
А что за непрерывный механический грохот несётся со всех сторон? Это словно стальные кузнечики – переростки бойко стучат десятки телетайпов, расставленные на длинных столах образующих своеобразное квадратное «кольцо» вокруг центра зала. Собственно для них, для телетайпов, которые ещё именуются оконечными устройствами и преобразуют, выловленный из эфира сигнал, многочисленные радиостойки. Оконечных устройств вообще-то много. Это и магнитофоны, и ондуляторы, и фототелеграфы, но речь сейчас не о них. Всё наше внимание отдано именно этим, хотя и шумным, но очень деловым помощникам. То один, то другой аппарат неожиданно оживает и стремительное вращение круглосуточно вращающихся электромоторов тут же преобразуется в дробный грохот стучащих по бумаге рычажков. Минута, другая, и из верхней части механической печатной машинки бодро вылезает узенькая полоска бумаги. Всмотримся вместе с вами в скупые строки только что напечатанного на рулонной бумажной ленте короткого послания.
065
SFA to GVA 10.45
n/r R 55498 KC-135 Yankee – 94 dep. 19.48 GMT
1995 U
Вы, я надеюсь, всё здесь поняли? Как, ровным счётом ничего? Не может быть! Здесь же напечатана просто прорва крайне полезной и нужной для нашей страны информации. Спросите у меня, кому это полезной? И кому, собственно говоря, нужной? Да, виноват, совсем забыл представиться. Александр Косарев, рядовой второй роты полка особого назначения. Местоположение наше я раскрывать пока не буду, достаточно будет прозрачного намёка на то, что мы таимся в пустынной местности далёкой от Москвы Камчатки, между городом Петропавловском-Камчатским и небольшим посёлком Елизово. Номер нашей части 28103, и всюду где только можно, мы числимся как обычный батальон линейной связи, и даже погоны на плечах носим чёрного цвета с жёлтыми «жучками» электрических молний. Обычный связист, в засаленной, жутко пропотевшей гимнастёрке стоит перед вами, да и только!
Но причём же здесь слова «Особого назначения»? Каждый ведь понимает, что такие названия присваиваются не просто так и отнюдь не каждой воинской части. За какие же заслуги именно нам оказана такая великая честь и даны столь звонкие регалии? Разгадка, разумеется, есть, но только лежит она не на поверхности и в глаза случайным прохожим не бросается. Всё дело в том, что под видом обычных армейских связистов в камчатской глуши замаскировался 80-й отдельный полк особого назначения Главного Разведывательного Управления СССР. Если произнести коротко и слитно, то получится ОСНАЗ. И, следовательно, к собственно делам военной связи мы имеем несколько опосредованное отношение. Но что же тогда делают многочисленные антенные поля, привольно раскинувшиеся вокруг нашего неказистого поселения? Неужели они выстроены здесь только для отвода глаз? Отнюдь!
Но это приёмные антенны, а не передающие! Ведь основная наша задача состоит не в том, чтобы отправлять какие-то сообщения в эфир, а в том, чтобы следить за ним. Следить пристально, если так можно сказать в отношении органов слуха, беспрерывно, и днём и ночью, и в праздники и в будни. Ведь ничто не должно укрыться от внимания бойцов «ОСНАЗа». Конечно, передавать нам тоже приходится и немало, но делаем мы это тоже совсем не так просто, как могло бы показаться сторонним наблюдателям. В десяти, примерно, километрах к северо-западу от нашего расположения, на неровной возвышенности, как бы пристроившейся у подошвы Авачинской сопки, стоят несколько самодельных одноэтажных домиков, в которых и располагается наш передающий центр. Между собой мы называем его коротко – ПЦ. Таким образом, мы делаем вид, что весь поток исходящих из полка сообщений не имеет к нам ни малейшего отношения. Следовательно, и запеленговать нас невозможно, поскольку в эфире мы никак себя не проявляем. С этим местом (я имею в виду ПЦ) связано несколько довольно анекдотических ситуаций, но, не имея возможности отвлекаться на них именно сейчас, я коснусь их чуть позже, в процессе моего весьма пространного повествования.
А сейчас, давайте вернёмся чуть назад, к той самой плюгавой бумажонке, только что вылезшей из жерла стоящего на моём столе телетайпа. Срочно проведём её первичный анализ. Итак: – Первая строчка показывает мне, что радиостанция с позывными SFA (Сан-Франциско) в шестьдесят пятый раз за сутки (065) связывается с другой радиостанцией – GVA (острова Гавайского архипелага) в 10 ч.05 мин. местного времени. Оператор уведомляет в ней, что борт, извините, самолёт с позывными Yankee – 94, бортовой номер R 55498 убыл в неизвестном направлении (dep.) в 19 часов 48 минут по Гринвичу (19.48 GMT). Указан и тип летящего самолёта – KC-135, (иными словами, военный заправщик). И в заключение, оператор, передавший данное сообщение, ставит свою подпись (1995 U). Как видите, ничего особо сложного здесь нет. Я уверен, что каждый из вас, после небольшой тренировки, смог бы перевести подобную телеграммку на понятный всем язык. Обладая при этом лишь скромным запасом английских слов и выражений, полученных в обычной общеобразовательной школе. Но поскольку мы находимся не в обычной школе, то и телеграмму эту будем читать несколько по-иному.
Мы начнём изучать её не сначала, как подсказывает обычному человеку здравый смысл, а как раз с конца, поскольку люди мы не совсем обычные и многое делаем всё не так как все. Прежде всего, обратим внимание на то, что номер передавшего сообщение оператора не совсем обычный. Буква U в нём указывает на то, что оператор призван на службу временно. А раз временно, то это, скорее всего обычный пенсионер, из той категории бывших военных операторов, которые во время особого периода совсем не прочь подработать немного к пенсии. Отметим про себя этот факт, – на американской радиостанции введён особый период. С чего бы это? Далее сопоставим этот мелкий факт с позывными отправителя телеграммы – SFA. Это, чтобы вы знали на будущее, позывной не обычного гражданского аэропорта Сан-Франциско, нет. Это позывной принадлежит военному аэродрому, который отстоит от «святого» города на целых 28 километров.
