Поэтому курсы допризывной подготовки все стараются непременно посещать и без особой нужды не прогуливать. Ведь никому не нужны дополнительные проблемы, их у советского школьника и так хватает. Вот поэтому-то работу разбросанных по всей стране сотен и тысяч полувоенных классов можно признать весьма успешной, даже при всём том, что видимый коэффициент его действия мизерно мал. Хорошо, если один единственный процент подготовленных на этих курсах призывников пойдёт служить по уже частично освоенной военной специальности. Но мы тут же вспомним о том, что основная цель курсов заключается совершенно в другом. Задача курсов допризывной подготовки состоит именно в выявлении природных и приобретённых знаний и изначальных способностей будущих воинов. И на этом поприще, цели своей они вполне добиваются.
Но курсы представляют собой только первый этап действия всесоюзного сита. Пройдя его, сотни тысяч молодых людей уже вполне обоснованно расслаиваются военкомами на определённые армейские градации. И в толстых армейских папках их данные хранятся уже не в каких-то там общих списках. Нет, ни в коем случае! В них уже содержатся полноценные досье, так называемые «личные листки». В них вклеены личные фотографии, указаны имена и отчества, а самое главное дана предварительная оценкой их способностей, применительно к будущей воинской службе. Но повторяю ещё раз, пока сделан лишь первый шаг в этом направлении. Ведь именно теперь, после завершения процесса первичной сортировки, внимание военкоматов к потенциальным рекрутам становится чрезвычайно пристальным и заинтересованным. Молодые люди тем временем оканчивают средние школы, получают аттестаты с оценками, а вторые экземпляры тех же аттестатов в то же самое время ложатся на столы военкомов. И вновь жужжат массивные катушки вычислительных машин, перегоняя свежеполученные данные в долговременную память твёрдых дисков. А беззаботная молодёжь, не подозревая ни о чём, устраивается на работу, занимается в спортивных секциях и учится на подготовительных курсах институтов. Всё это так же тщательно собирается и закладывается в бездонную память компьютеров. И то, чем призывник увлекается, и каков профиль его работы, и каково его общественное поведение. Дело идёт, но пока всё-таки проделана лишь предварительная, хотя и крайне важная работа.
Самая жаркая пора у государственной рекрутёрской машины начинается непосредственно перед очередным призывом. К этому времени доподлинно известно, кто из вчерашних школьников успел поступить в высшее учебное заведение, кто непригоден к службе по болезни, а кто устроился на военные предприятия, дающие своим работникам «бронь». И за две недели до приказа Министра обороны на руках военного ведомства уже имеется полный список тех, кто в ближайшее время встанет в строй. Уже получены последние характеристики с места работы каждого из них. Практически все юноши растасованы по родам войск и по воинским округам, но военкомам остаётся сделать самую важную и самую тонкую часть предварительной работы – обеспечить особые и специальные подразделения Советской Армии таким контингентом призывников, который в наибольшей степени приспособлен к выполнению особо деликатных задач.
Время несётся стремительно. Первые команды новобранцев уже бодро грузятся в эшелоны и на самолёты, готовясь влиться в ряды Советской Армии, но пока не поступили окончательные заявки от руководителей особых войск и управлений, а значит, работа военкоматов всё ещё не завершена. До самого последнего дня они держат наиболее тщательно обученный и отобранный контингент в некоем неофициальном резерве, готовясь выложить его на стол, по первому же требованию армейской верхушки, контролирующей войска особого назначения. То-то я удивлялся в своё время, когда я вместо того, чтобы надеть погоны, и отправиться в обычный зенитно-артиллерийский дивизион, я вдруг получил в Дзержинском военкомате неожиданную отсрочку на целых две недели. Теперь-то мне понятно, почему это случилось. А тогда, по молодости лет я просто искренне радовался неожиданно выпавшему на мою долю счастью ещё немного поболтаться без дела.
Но вот наступает тот пиковый момент, ради которого столько времени работало такое количество служивого народа. Поступает армейский заказ и на «спецконтингент». Призывная машина закрутилась на полные обороты. Ворохом полетели по сотням адресов залежавшиеся повестки, призывающие на сборные пункты временно припозднившихся. Повестки эти, разумеется, посылаются с некоторым излишком. Ведь одни призывники могли внезапно заболеть, другие – уехать в иные регионы страны, третьи вообще попытаться скрыться от призыва. Вот поэтому на заранее обозначенный в секретных инструкциях сборный пункт направляют примерно вдвое больше народа, чем требуется. Это не страшно, поскольку в любом уголке нашей страны можно без труда найти недоукомплектованную воинскую часть. Вернее было бы сказать, что намного труднее найти воинскую часть, полностью укомплектованную!
Таким образом, как бы излишние новобранцы пристраиваются практически мгновенно, ибо на армейских сборных пунктах всегда присутствуют представители всех окружных воинских частей и соединений. В солдатской среде их обычно называют «купцами». Но речь пока не о них. Речь о тех, кто направляется именно туда, куда нужно. Сам новобранец ещё даже не предполагает, куда его собственно собираются везти, когда он взбирается по ступенькам общего вагона, или топчется у трапа самолёта, вроде меня. Призывникам чисто формально объявлено, что они едут, например, в войска ПВО, и собственно этим и ограничивается предоставленная им информация. О том, куда конкретно направляется та или иная команда, толком не знают даже сопровождающие новобранцев офицеры. Но и они здесь не простые статисты. Их работа за время переезда или перелёта заключается помимо прочего ещё и в том, чтобы выявить и отметить в сопроводительных списках молодых людей с неадекватным или чересчур вызывающим поведением. Те, кто слишком удручён или напуган, кто сторонится общения, кто пьянствует, или слишком задирист и агрессивен, подлежит немедленной выбраковке. Их статус резко понижается и подобные отщепенцы обычно дослуживают в стойбатах или железнодорожных частях.
Таким образом, на первый сборный пункт прибывают команды уже прошедшие очередную сортировку, считай третью по счёту. Из них оперативно вычленяют помеченных красным карандашом и сбивают в сборную команду. Это своеобразные отбросы и их без сожаления отправляют на растерзание местным «купцам». Но и оставшиеся в остатке новобранцы, тоже не долго остаются без надзора. Прождав несколько часов, и иногда даже получив миску горячего супа, они грузятся на другой транспорт и направляются на следующий сборный пункт.
Так было и со мной. Вылетев из Москвы на самолёте Аэрофлота, я через несколько часов утомительного полёта оказался в городе Хабаровске. Десять часов ожидания неизвестно чего, несколько перекличек, перестроений, и перегруппировок и вот уже только малая частичка нашей первоначальной команды в пешем строю отправляется на железнодорожный вокзал. Вместо сверкающего лайнера на этот раз нас ждёт обшарпанный общий вагон, в котором, как уверяют нас новые сопровождающие, мы поедем в город Владивосток. Между нами вовсю циркулируют слухи о том, что конечным пунктом нашего назначения является некая зенитная батарея, которая якобы базируется в окрестностях Находки. Мы охотно верим всему, что нам говорят сопровождающие, поскольку даже ложная информация гораздо приятнее, нежели её полное отсутствие.
На следующий день мы действительно прибываем во Владивосток. Следует очередная, наверно сотая по счёту, перекличка, и мы неровным строем направляемся в район города, известным как «Вторая речка». Вскоре перед нашими взорами раскидывается громадный палаточный городок, кишмя кишащий народом. В нём нам предстояло провести целых две недели. Именно туда, на пресловутую «речку» и прибывает основное количество того человеческого полуфабриката, из которого в самое кратчайшее время предстоит вычленить «окончательный контингент», способный полностью удовлетворить запрос той или иной элитной части.
