– Да. – Она серьезно посмотрела на него. – И мне действительно жаль. Поначалу это произошло потому, что и попросту не знала вас. Было бы слишком самонадеянно довериться незнакомцу. А потом… Я хотела рассказать вам все много раз.

– Но так и не рассказала.

– Так же как и вы, – возразила она немного резко. – Мелоди – ваша дочь, а Шанталь – ее мать. Это вы решили не упоминать при нашей первой встрече.

– Я хотел… хотел рассказать тебе. – Он потер шею. Вдруг одна мысль внезапно поразила его. – Ты леди! О нет, Боже мой, что же я наделал с тобой!

Честь диктовала ему, что он должен жениться на молодой леди, которую он так скомпрометировал. А еще честь диктовала ему, что он должен жениться на матери, своего ребенка. Он посмотрел на Пруденс, не в силах скрыть боль.

– Мы связаны с Шанталь. – Его захлестнула волна стыда. Он почувствовал себя так, словно изменил своей невесте, которой являлась Пруденс, со своей любовницей, которой была Шанталь.

Глаза Пруденс засверкали.

– Да, я знаю, я слышала ваше предложение руки и сердца.

– Это не… – Что он еще мог сказать? – Я только хотел…

– Вы хотели узаконить положение Мелоди, без сомнения. Совершенно понятно. Я бы даже сказала: достойно восхищения. Вы все готовы сделать ради Мелоди. Как и я.

Колин в смущении покачал головой:

– Если вы все это знали, тогда зачем… этим вечером в саду…

Она придвинулась к нему, грациозная и спокойная. Ее глаза блестели в свете огня словно серебро.

– Сэр Колин. Не будьте глупцом. Сегодня вечером в саду я сделала это, потому что люблю вас.

Его сердце екнуло. «Она любит меня!»

Нет, она не могла.

«Но ведь я тоже люблю ее!»

Нет, и он не мог.

– О…

«Идиот! Не мог придумать ничего получше!»

Боль и желание так тесно переплелись в нем, что он не мог вымолвить ни слова. Его взгляд затуманился.

– Я…

Одним шагом она подошла к нему и прикоснулась пальцем к его губам.

– Не стоит, – прошептала она, обжигая его трепетным взглядом, голос ее был полон печали. – Никогда не произносите этого. – С этими словами она снова отошла и, со вздохом взяв себя в руки, попыталась улыбнуться ему. – Вы хотели знать, кто я. Теперь вы это знаете.

Колин кивнул:

– Да, теперь я все понимаю. Вы с Эваном остались сиротами и лишились средств к существованию.

Пруденс покачала головой, улыбаясь:

– Нет, не без средств к существованию. Вовсе нет.

Колин нахмурился.

– Но как же… как же работа в театре? Как же те пять фунтов, как же… как же твои ботинки?

Пруденс удивленно посмотрела на него.

– А что не так с моими ботинками? Они очень даже удобные для того… кому приходится много работать.

Колин закрыл глаза.

– День выдался долгий, – сказал он нервно. – А посему, если ты не возражаешь, я бы хотел узнать побольше о том, что ты говоришь.

Пруденс приветливо улыбнулась ему, хотя глаза ее застилали слезы. Дорогой ей человек стоял перед ней. Его благородство было так велико, что даже в столь сложных обстоятельствах он не терял терпения. Ей даже стало немного стыдно, что она никогда не могла сдержаться, чтобы не подшутить над ним.

«Как же повезло Шанталь!»

– Колин, – начала она мягко. Он открыл свои прекрасные зеленые глаза, наполненные болью. – Через шесть лет Эвану будет восемнадцать. В день своего совершеннолетия он унаследует огромное состояние моего отца.

Продолжая говорить, она обошла вокруг него.

– А до той поры его судьба находилась в руках людей, которым доверяли мои родители. Но на поверку они оказались алчными интриганами, и нам пришлось бежать от них.

Колин покачал головой:

– Мисс Пруденс Филби – леди, ставшая беглянкой.

– Насколько я знаю, состояние равняется более чем четырем тысячам фунтов. Достаточно, чтобы джентльмену быть самим собой, достаточно, чтобы купить небольшое поместье…

Колин прервал ее:

– Достаточно, чтобы обеспечить сестре заманчивое приданое.

Пруденс пропустила его реплику мимо ушей и сделала еще несколько шагов. Колин поворачивался следом.

– Я буду ему больше не нужна.

Колин поднял в воздух палец.

– Если вас двоих нет, то, что мешает вашим опекунам заявить, что вы умерли, и прибрать денежки?

Пруденс улыбнулась. Улыбка получилась недоброй.

– Нет, если они объявят, что Эван мертв, они ничего не получат. Вся сумма пойдет на благотворительность, так захотела мама. – Пруденс засмеялась. – В детский приют.

– Так, значит, ты леди. И в один прекрасный день станешь богатой женщиной. – Колин пристально посмотрел на нее. – Зачем ты решила рассказать мне об этом сейчас?

Пруденс остановилась и посмотрела на него, вздернув подбородок.

– Потому что я не хочу, чтобы ты беспокоился о нас, когда мы уйдем. – Она вздохнула. Нельзя колебаться. Нельзя раздумывать. Жизнь – это больше, чем просто борьба за выживание. – И еще потому, что я хотела, чтобы ты знал, с кем занимался любовью сегодня ночью.

Колина пробрал озноб.

– Я так не могу.

Пруденс посмотрела на него взглядом прекрасных серых глаз, от которого ему стало не по себе.

– Можешь, – сказала она мягко.

– Я так не могу! – Колин провел ладонью по липу. – Ведь однажды тебе выходить замуж, и ты должна быть чиста и невинна.

Пруденс посмотрела на него снова, и на сей раз, в ее взгляде сквозила уверенность.

– Я никогда не выйду замуж, сэр Колин Ламберт. Мне не занимать ни самостоятельности, ни, в скором времени, средств…

– Но как ты можешь говорить это с такой уверенностью? Однажды ты, быть может, передумаешь!

– Так то «быть может» и «однажды». Я не собираюсь строить свое счастье на столь зыбком фундаменте.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, меня волнует не то, что, быть может, будет когда-нибудь, а то, что происходит здесь и сейчас. А здесь и сейчас я люблю тебя. И поэтому я счастлива, а в будущем это, по меньшей мере, послужит мне утешением в моем одиночестве.

Она сделала шаг навстречу ему. Затем еще один. Только сейчас Колин понял, что Пруденс оказалась между ним и дверью, перекрыв пути к отступлению. Им овладела паника: он не сможет сдержать себя, и его честь снова окажется под ударом. Он слишком хорошо знал мисс Филби, чтобы понимать, что ему не выбраться так просто из этой переделки. От одного ее взгляда, наполненного желанием, его члену стало тесно в штанах.

– Как думаешь, о чем ты будешь жалеть больше: о том, что у тебя было со мной, или чего не было? – спросила она низким бархатным голосом.

Ну все, теперь ему не отвертеться.

– Я… я же помолвлен.

Теперь она была совсем близко, и за желанием он видел в ее глазах любовь, и оттого сопротивляться ей было еще сложнее.

Она подняла руку и освободила волосы, которые рассыпались по плечам. Одна прядь прикрыла часть лица, отчего ее вид стал почти распутным.

Как он хотел держать ее за эти волосы и обладать ею, брать ее силой, слыша ее сладострастные крики!

Она покрутила в пальцах заколку.

– Сэр Колин, ты будешь помолвлен завтра, а значит, у нас достаточно времени.

– Пруденс, прекрати это немедленно.

Но она лишь улыбнулась:

– Я больше на тебя не работаю, мистер. – Она начала расстегивать пуговицы на платье.

Колин попятился и наткнулся на ручку дивана. Пруденс беспощадно преследовала его, заканчивая с пуговицами. Платье соскользнуло вниз. На ней оставались только полупрозрачная рубашка до середины бедер и чулки с подвязками. И она продолжала идти на него.

Боже, у нее была изумительная фигурка. Большая высокая грудь – «И я держал ее в руках», – торчащие соски, прикрытые лишь тонкой тканью – «И я держал их во рту», – холмик между ног – «Который ласкали мои пальцы, заставляя ее испытывать экстаз»!

Кровь отлила от головы и прилила к другому месту. Его член восстал, лишив его остатков здравого смысла.

«Дотронься до нее.

Обними ее.

Возьми ее!»

Он закрыл глаза, все еще пытаясь исправить ситуацию.