Они вежливо ответили, что не знают. В ответ старик лишь покачал головой и начал рассказывать:

«В хлеву у богатого крестьянина в Среднем Египте из однойкормушки ели старый жеребец и молодой осел. Жеребец всю жизнь работал у крестьянина и был доволен, в то время как ослу не нравилась теснота в хлеву. Он не раз пытался убежать, но его останавливала высокая изгородь, окружавшая двор.

Однажды осел спросил жеребца, не может ли он показать как перепрыгнуть через деревянную изгородь. «Конечно – ответил жеребец, – но тогда я останусь наедине с твоей ослицей, а она мне очень нравится». – «Что же делать?» – спросил осел. И жеребец ответил, что он должен отдать ему свою ослицу на ночь. Осел, возмутившись, отверг это предложение поскольку неприлично, чтобы старый жеребец спаривался с молодой ослицей. Однажды жеребец силой добился того чего хотел. Но теперь он отказался показать ослу, как можно попасть на волю. С тех пор осел лишь роптал на свою судьбу, прослыв самым упрямым и строптивым среди животных».

– Я начинаю понимать, – шепнул Жак Рае.

– Он не хочет твоих денег, он хочет меня! – кивнула Рая.

Старейшина, получив особое удовольствие от того, что они правильно поняли смысл притчи, громко рассмеялся, и в уголках рта у него показалась слюна. Потом он поднялся и исчез за жемчужной занавеской.

– Я его убью, если он хоть пальцем до тебя дотронется, – прошипел Балое.

– Это делает тебе честь, – сухо сказала Рая, – но нам мало поможет. Они нас просто застрелят. Непонятно, почему деньги для него ничего не значат.

– Я тоже этого не понимаю, – ответил Балое. – На пятьсот долларов старикан мог бы купить себе целый гарем.

Хозяин вернулся в комнату и бросил на стол толстую пачку денег.

– Думаете, вы первые, кто хочет перейти границу? Конечно же, нет! – Старик перемешал деньги, будто булочник тесто. – Вот, полюбуйтесь, – сказал он горько, – мне не нужны деньги. Настоящие желания за деньги не купишь.

Балое не знал, как поступить, и растерянно взглянул на Раю. Он думал, что деньги, треть которых он потерял с багажом, смогут открыть им все двери. Здесь, в пустыне, любой за пару долларов сделает что угодно! И вдруг появляется этот старик – тощий, как маслина, почти что библейского вида – и говорит, что деньги для него ничего не значат. У него их достаточно, и он не знает, что с ними делать. Но если чужестранец позволит ему переспать с красивой молодой женщиной – женщиной, которую Жак поклялся защищать, женщиной, которую он любит…

Жак почувствовал, что в нем закипает злость. Он вскочил и подошел к старику, поднявшемуся из-за стола. Он был выше старика на голову.

Рая хотела вмешаться, чтобы предотвратить стычку. Но старик посмотрел на Жака спокойно, словно ничего не происходило, положил руку ему на плечо и заявил с бесстыдной улыбкой:

– Год длинный, вы можете подумать.

Так он сказал и с равнодушным видом, оставив деньги на столе, покинул дом. Дверь закрылась. Балое и Рая решили, что глава племени запер их снаружи. Прошло довольно много времени, в доме было тихо. Жак осторожно попробовал ручку и обнаружил, что дверь не заперта.

– Старик, видимо, уверен, что дело выгорит, – сказал Балое, снова закрывая дверь.

– Ясное дело, – ответила Рая, – куда же мы денемся? Кроме того, его люди вооружены. Думаю, они не особенно щепетильны.

– Боже мой, во что мы вляпались! – кивнул Балое.

Похоже, нервы его на пределе. Рая знала француза уже давно: он был гораздо более беспомощным, чем она.

– Знаешь, Жак, – сказала она, уставившись в воображаемую точку в темной комнате, – есть вещи намного хуже, чем переспать с нубийским шейхом. У КГБ совсем другие методы шантажа. И вообще он вел себя очень вежливо.

Не похоже, что он применит насилие…

Балое не верил своим ушам! Он вскочил, словно ужаленный тарантулом, и заходил по маленькой комнате взад-вперед, скрестив руки за спиной. Он хотел что-то сказать, но не мог подобрать нужных слов.

Рая пришла ему на помощь. Она сказала, что он ее не так понял, что это не будет трагедией для нее. Конечно, она пойдет на эту жертву и не будет страдать из-за этого всю жизнь.

– Никогда, никогда, никогда! – закричал раздраженно Балое. – Лучше я убью этого старика!

В нубийской деревне стало тихо, таинственно тихо. Сумерки наступили внезапно, как это всегда здесь происходит. Рая и Балое сидели в полутьме. Оба говорили шепотом, боясь, что старейшина их подслушивает. Они устали и решили провести ночь здесь, чтобы на следующий день снова переговорить со стариком. В крайнем случае они запланировали бежать вверх по Нилу.

Рая заснула. Спать на подушках, разбросанных по полу, было очень удобно, а через отверстие в потолке комната охлаждалась. Балое, так и не приняв окончательного решения, тоже задремал.

Оба проснулись одновременно. Они не знали, который час и как долго они спали, но в отверстии в потолке уже брезжил свет нового дня. Залаяла собака, потом гоготом ее поддержали гуси, замычал скот. Снаружи что-то происходило.

– Тихо! – Балое приложил палец к губам и прислушался. – Я слышу звук моторов.

– Это корабли, – испуганно вскрикнула Рая. – Нас ищут.

Балое сидел не шевелясь. Как же они узнали, где беглецы?

Шум моторов нарастал. Перед хижиной слышались взволнованные выкрики. Рая и Жак растерялись. Как поступить? Они даже не представляли, кто их преследовал. Людям из Абу-Симбел Жак и Рая, пожалуй, смогли бы объяснить, как очутились здесь. Но если это русские, то шансов нет, все кончено.

Втайне Балое надеялся, что корабли исчезнут как кошмарный сон, но с ужасом услышал, что моторы стихли и началась швартовка. Прозвучал выстрел. Послышался дикий крик, потом второй и третий выстрелы. Начался настоящий бой. Балое задумался, действительно ли эта стычка из-за них. Не стали ли они свидетелями противостояния двух нубийских племен? Когда все прояснится, они смогут продолжать путь.

Вдруг дверь распахнулась, и в дом ворвался вооруженный полицейский. Что он кричал, они не поняли, однако догадались, что им следует покинуть дом. В серьезности его намерений беглецы не сомневались: полицейский направил на них пистолет.

Балое попытался объяснить, кто они такие, но ему не хватило арабских слов. Собственно, полицейский и не говорил с ними, а только вытолкал из дома, угрожая оружием.

Едва они вышли, подбежал еще один полицейский. Он облил стены жидкостью из канистры и выстрелом поджег дом.

Деревню окружили две дюжины солдат, державших ружья на изготовку. Из домов выгнали последних жителей и вывели Скот. Всех повели к кораблям на берегу, а деревню подожгли. Все произошло так быстро, что у Раи и Балое не было времени осознать свое положение. Они пришли в себя только на корабле среди истерически кричащих женщин и ругающихся мужчин. У деревни стоял грузовой корабль для скота и две моторные лодки.

Люди столпились вокруг старейшины и засыпали его вопросами. Балое тоже поинтересовался, что все это значит. Старик протиснулся через толпу, подошел к ним, улыбнулся все той же ехидной улыбкой и сказал:

– Вот видите, я оказался прав. Свои истинные желания вы не смогли исполнить даже за деньги.

«Деньги!» – промелькнуло в голове у Балое. Все их деньги сгорели в хижине! Он не понял, что же все-таки произошло, м снова переспросил:

– Что все это значит?

– Мы последние, кто сопротивлялся принудительному переселению. Мы и в этот раз были готовы защитить себя. Два человека заплатили за это жизнью. Просто их было больше. – Он кивнул в сторону горящей деревни, все еще окруженной солдатами.

– Так скажите им, что мы не жители вашей деревни, а просто путешественники! – потребовал Балое.

Старейшина горько улыбнулся и ответил:

– Я бы охотно так и сделал, но меня больше никто здесь не слушает. Боюсь, мне и не поверят.

– И куда же они нас везут? – вмешалась Рая.

Старейшина плюнул в воду.

– Они построили для нас жилые блоки. Жилые блоки! Вы можете себе представить, что это значит, если феллах, привыкший, выходя из дома, ступать на голую землю, вдруг начнет жить в жилом блоке? Он будет себя чувствовать, как кролик в клетке. Из моих людей большинство еще не ступало на лестницу со ступенями. И они откажутся по ним подниматься. И если так должно быть, то они скорее будут жить перед домами, чем в них.