— Когда закончите, вызовите меня.

Блейк закрыл дверь и запер ее на ключ, хоть в этом не было необходимости, затем снял солнечные очки и сел.

«Никогда ни в чем нельзя быть уверенным», — подумал Филип Паламбо, открывая сейф. Оттуда он вытащил конверт, в котором лежали бразильские паспорта для него и всех членов его семьи на фамилию Перрерас. Кроме конверта в сейфе лежали пачки швейцарских франков, американских долларов и евро. На общую сумму сто тысяч долларов. Эти деньги он заработал честным путем, и все налоги с них были уплачены. Сбережения предназначались на случай побега. У человека его профессии много серьезных врагов. Он не сомневался: однажды они придут за ним. И когда придут, они не застанут его врасплох. Он выбрал пачку в десять тысяч долларов. Можно взять деньги и исчезнуть — в пяти точках земного шара у него были приготовлены «норы», где он мог бы спрятаться. Чтобы отыскать его, пришлось бы потратить годы.

Паламбо бросил деньги обратно в сейф.

В его планы не входило бежать.

По подсчетам, у него всего тридцать шесть часов, чтобы выполнить задание и вернуться домой. Через час, примерно в семь по североамериканскому восточному времени, тело адмирала Лефевера будет обнаружено его шофером. Он увидит перевернутый вверх дном дом и мертвого адмирала, застреленного в схватке с грабителем. Приедет полиция. К девяти информация дойдет до Лэнгли. Новость об убийстве будет скрываться, пока директор не проверит все факты и не составит из них приемлемую историю для прессы. Паламбо прекрасно понимал, что, несмотря на все его усилия, на историю о грабителях никто не купится.

До официального объявления пройдет еще три часа. Полдень в округе Колумбия — шесть вечера в Цюрихе. После изучения записной книжки Лефевера начнутся допросы его ближайших соратников. В какой-то момент — возможно, не раньше вечера или даже завтрашнего дня — дело дойдет и до Джо Лихая, который упомянет о своем разговоре с Паламбо в кафетерии. И тут всплывет на поверхность интерес Паламбо к Лефеверу и операции «Плачущая горлица». Но все равно подобных ниточек будет масса. Человек не может стать заместителем директора ЦРУ по операциям — фактически главным шпионом страны, — не нажив завистников и недоброжелателей как внутри Управления, так и вне его стен. Если позвонят Паламбо домой, его жена отлично знает, как себя вести. Она немедленно свяжется с мужем по мобильному телефону, и он тут же ей перезвонит. До беседы с Паламбо очередь у следователей дойдет не сразу.

Однако в какой-то момент криминалисты полицейского департамента Вирджинии обнаружат частицы мозга Лефевера на заднем дворе и поймут, что в дом тело было перенесено. Вот тогда-то все и начнется.

Тридцать шесть часов — это максимум.

Паламбо вытащил из сейфа второй конверт, который был значительно тяжелее предыдущего. Он вскрыл его и вытряхнул содержимое на стол. К вальтеру он не прикасался три года. Американец проверил магазин, ход и остался доволен прекрасным состоянием оружия. В конверте лежал и глушитель, но вряд ли это сегодня понадобится.

Он закрыл сейф на ключ и вызвал сотрудника банка.

И через пять минут уже снова шел по улице.

В два часа дня по местному времени он переехал мост Лимматбрюке и направился в сторону района Зеефельд, к деловому центру, всего в квартале от берега озера. Солдаты американской армии, в оливковой форме, с автоматами М16А1, несли караул у американского консульства на Дюфурштрассе, 47. Компанию им составляли двое местных полицейских.

У делового центра стояли три черных «мерседеса» с дипломатическими номерами и маленькими американскими флажками на капоте. Лучшее доказательство того, что генерал-майор Джон Остин, основатель и директор подразделения «Дивизия», был на месте.

Остин был легендой Управления с послужным списком, о котором можно только мечтать. Или, выражаясь его языком, падшим ангелом, восставшим, чтобы стать правой рукой Господа, под которым в данном случае подразумевался президент Соединенных Штатов. Закончив с отличием в 1967 году Академию ВВС, он был направлен в качестве пилота во Вьетнам, где выполнил более ста двадцати летных заданий на «Фантоме F-4» и сбил девять вьетнамских МиГов. С войны Остин вернулся настоящим асом и майором. Тогда ему не было еще и тридцати.

Но у его блестящего успеха была и оборотная сторона: если Остин не летал — он пьянствовал. Ночи напролет в компании своих приятелей-летчиков колобродил он в злачных местах Сайгона — они напивались до беспамятства и бесчинствовали напропалую. Компания называла себя «Рейнджерами Остина». Поговаривали, что они и наркотики употребляли; среди их небоевых заслуг числились изнасилования и даже убийство. Но слухи слухами, а никому не хотелось бросать тень на бравого героя.

Затем наступил 1979 год — иранский кризис с заложниками. Остина, естественно, включили в группу полковника Чарли Беквита. [38]После вьетнамской войны Остин был летным инструктором и испытателем. Теперь его пересадили на тяжеловесный «Геркулес С-130» — транспортный самолет, доставлявший спецназ в иранские пустыни. Однажды удача отвернулась от него. Он, правда, остался жив, но восемь членов его экипажа сгорели заживо. Из Ирана он вернулся другим человеком. Отказавшись уходить в отставку, он восстановил физическую форму и возглавил на базе ВВС Макдилл в Тампе, штат Флорида, вновь организованный штаб спецопераций. Свое спасение он расценил как чудо и посвятил свою жизнь Иисусу Христу.

Теперь вместо попоек Остин устраивал молитвенные собрания. Каждый вторник и пятницу, по вечерам, его дом на Оранж-лейн заполнялся грешниками — солдатами и офицерами, ищущими коротких путей к карьере и славе. Остин быстренько сколотил верную — некоторые говорили «рабскую» — паству из офицеров всех четырех видов войск. Они снова назвали себя «Рейнджерами Остина», но на этот раз вооружились словом Божьим и ультраправыми взглядами своего предводителя-«ястреба». Америка в их понимании — «город на верху горы», светоч демократии для всего человечества, а Израиль — ее ближайший союзник, которого следует защищать любой ценой.

Взлет Остина был стремительным. Полковник в сорок, бригадный генерал в сорок три, вторая звезда — генерал-майора — подоспела прямо к его сорокашестилетию. Он появлялся в воскресных телевизионных программах рядом с самыми известными проповедниками-евангелистами. Его называли «Божий ратник» и «Пилот Иисуса» и приводили в качестве примера истинно верующего.

А затем его карьерный рост остановился. Остин так и не получил ни третьей звезды, ни дивизии под свое начало. Он перестал появляться на телеэкранах. В конце концов пристроился в Пентагоне в качестве главы «карьерного морга» под названием агентурно-разведывательное управление Минобороны, то есть практически исчез с лица земли. Но в вооруженных силах его присутствие по-прежнему ощущалось. Сотни его «рейнджеров» выдвинулись на высшие командные должности генералов и адмиралов. И все они по-прежнему были преданы Джону Остину.

«Вот тогда-то, — подумал Паламбо, — Остин и задумал свою „Дивизию“. Он больше не желал исполнять приказы. Он хотел их отдавать».

Паламбо проехал мимо консульства лишние сто метров. Когда ему удалось найти место, где припарковаться, он решил, что сегодня фортуна улыбается ему. Его воспаленное сознание жадно искало любые знаки, которые подтвердили бы, что он рискует карьерой, женой и детьми не напрасно. Поставив машину, он достал сумку. В ней лежали два сотовых телефона, электрошокер «Тазер» и похожий на ноутбук GSM-перехватчик. Он включил перехватчик и настроил его на частотный диапазон номеров, начинавшихся с 455 — кода, который посольство Соединенных Штатов выдавало своим сотрудникам, как временным, так и постоянным. Надев наушники, Паламбо перескакивал от разговора к разговору.

Выследить Джона Остина не составило труда. Как все настоящие шпионы, Остин действовал под прикрытием своего реального статуса. Генерал-майор, директор разведуправления — естественно, его местонахождение было известно постоянно. Звонок из офиса Паламбо в офис Остина в ЦРУ прояснил, что в настоящее время тот находится в Западной Европе для координации работы с военными атташе. В начале недели он посетил посольства в Берне, Париже и Риме. В пятницу на два часа дня у него назначена очередная встреча в американском консульстве в Цюрихе. Тот факт, что военные атташе не приписаны к консульствам, по-видимому, не смутил никого, кроме Паламбо. Он знал, что Остин приехал в Цюрих по другой причине, а именно из-за дрона, и ранним утром следующего дня собирается улететь обратно в Штаты. Но Паламбо охватывал ужас при мысли о том, чем Остин планировал заняться в этот короткий промежуток.