Но ее ожидание не оправдалось, потому что Тревор продолжал крепко удерживать ее ладонь, пока они маневрировали в лабиринте деревянных брусьев сечением два на четыре дюйма.

— Это хозяйская спальня. Конечно, очень скоро вы не сможете беспрепятственно проходить сквозь стены, как сейчас. Придется перемещаться по коридорам.

— Какая жалость, что это пространство станет замкнутым.

«Комнаты были просторными и наполненными воздухом. Создавалась иллюзия того, что живешь на природе», — вспомнил Тревор другой отрывок ее письма.

— И я о том же подумал. Поэтому почти в каждом коридоре будет огромное окно от пола до потолка, которое будет создавать иллюзию открытого пространства, — почти дословно повторил он строчки письма Кайлы.

Косые солнечные лучи, просачивающиеся через потолочные перекрытия, причудливыми тенями ложились ему на лицо, радужными бликами играя в темных волосах. Его широкие усы обрамляли чувственные, слегка полноватые губы.

Кайла высвободила свою руку из руки Тревора, с трудом удерживаясь от желания сцепить руки в замок. Прикосновение его только казалось обыденным, но в действительности таковым не являлось. Она думала о том, что мужчина, обладающий наружностью и телосложением Тревора Рула, просто не может не быть сердцеедом, и с легкостью вообразила свисающие с его пояса, словно военные трофеи, трепещущие женские сердца. Чем быстрее он поймет, что она не станет его жертвой, тем лучше.

— А здесь что будет? — спросила Кайла, отстраняясь от него.

— Еще один камин.

— Шутите!

— Вовсе нет. С чего вы взяли?

Она всегда мечтала о доме, в хозяйской спальне которого будет установлен камин, но что-то предостерегло ее от того, чтобы сообщить об этом Тревору.

— Нет-нет, я просто подумала, что это отличная идея.

— И романтичная.

Она бросила на него косой взгляд.

— Полагаю, да.

— Мистер Рул? — Один из плотников вошел в комнату, но до настоящего момента оставался незамеченным. — Прощу прощения, но, раз уж вы здесь, могу я задать вам один вопрос? Это касается обеденной зоны.

— Конечно. Уже иду. — Мужчины удалились в ту часть дома, где планировалось сделать кухню.

— Вы сказали, что хотите сделать окно в этой необычной комнате. Я решил уточнить, в какой стене его прорезать?

Скрестив руки на груди, Тревор на каблуках повернулся к Кайле:

— Похоже, у вас чутье на такие вещи. В какой стене, по вашему мнению, следует сделать окно?

— Я ничего не смыслю в строительстве.

— Я просто спрашиваю вашего мнения.

— Ну, — несмело ответила Кайла, — давайте прикинем на плане. Здесь юг, так? А здесь восток.

— Именно так, — подтвердил плотник.

Некоторое время она молча изучала чертеж, затем предложила:

— А почему бы не с обеих сторон? — Заметив на лицах мужчин изумленное выражение, она поспешила объяснить: — Разве они не могут сходиться в углу? А сверху можно было бы сделать стеклянную крышу. Вы только представьте, обед почти как на природе среди деревьев.

Плотник почесывал голову. Он явно воспринял ее слова скептически.

Тревор, мысленно одобривший предложение, похлопал строителя по плечу:

— Завтра проконсультируйтесь с архитектором и дайте мне знать. Идея мне нравится. — Он повернулся к Кайле: — Спасибо вам!

Она почувствовала, как щеки ее вспыхнули от его похвалы.

— Уверена, архитектор не придет в восторг оттого, что я вмешиваюсь в его проект.

— Архитектор должен беспокоиться лишь о том, чтобы угодить мне.

Они снова вышли на поляну и зашагали к припаркованной поодаль машине.

— Думаю, дом получится невероятно зрелищным, — честно сказала Кайла. — Интересно, кто же будет в нем жить.

— Кто знает? Может быть, вы с Аароном.

Его слова так удивили Кайлу, что она споткнулась о мешок с цементом и упала бы, если бы руки Тревора не сомкнулись на ее талии. Не успела она и глазом моргнуть, как оказалась прижатой к его груди.

— Осторожнее здесь. Вы не ушиблись?

У Кайлы внутри словно бушевало пламя, внезапно она почувствовала удушье. Кожу ее покалывали тысячи крошечных иголочек, а в сокровенной глубине тела разлилось тепло. Она уже забыла, какое это восхитительное чувство — находиться в мужских объятиях. В голову ей ударили мужские запахи: пены для бритья, одеколона, пота. Как же она соскучилась по ним. Тревор был таким крепким, сильным, гибким. Его теплое дыхание омывало ее щеку, когда он заботливо склонился к ней.

— Я в-в п-порядке.

— Точно?

— Да. Во всем виновата моя неловкость.

От столкновения с мешком у Кайлы расстегнулся ремешок сандалии, поэтому она наклонилась, чтобы поправить его, и в этот момент один из рабочих присвистнул. Женщина поспешно выпрямилась и осмотрелась, но все плотники делали вид, что прилежно выполняют свою работу. На их лицах было написано одинаковое невинное выражение, поэтому свистевшим мог оказаться любой из них.

Она посмотрела на Тревора. Тот несмело улыбнулся и пожал плечами:

— У них отличный вкус. Вы готовы?

Конечно, она была готова. Кайла ни о чем так не мечтала, как поскорее убраться отсюда. Она согласилась поехать с Тревором только для того, чтобы угодить Бэбс и своему отцу, и рассчитывала вернуться домой через полчаса. В самом деле, разве поход в кафе-мороженое может занять больше времени?

Но они проехали через весь город, направляясь сюда. Ей совсем незачем было оказываться на строительной площадке, да еще и высказывать свое мнение по поводу дома, который он возводит. О чем она только думала?

— Отвезите меня домой, пожалуйста, — попросила Кайла, едва они вырулили на ухабистую проселочную дорогу. — Аарон скоро проснется.

— Но я же обещал угостить вас мороженым.

— Это не имеет значения.

— Для меня — имеет.

Похоже, так оно и было. По крайней мере, если судить по тому, как сильно он сжал челюсть, являя Кайле иную ипостась Тревора Рула. Он мог быть любезным настолько, чтобы прыгнуть в фонтан и выловить из воды маленького мальчика. Он мог проявить доброту, толкая детскую коляску через плотную людскую толпу в торговом центре субботним днем. Он мог продемонстрировать заботу, подвезя женщину в затруднительном положении домой. Но он также мог выказать истинно мужское упрямство, которое пугало и смутно волновало сидящую рядом с ним в салоне женщину.

Его автомобиль явился для Кайлы еще одной неожиданностью. Она ожидала, что он водит какую-нибудь импортную модель с мощным двигателем, низкой посадкой и до блеска отполированными боками. Вместо этого Тревор оказался владельцем американского традиционного семейного легкового автомобиля среднего класса, у которого сзади было достаточно места, чтобы разместить там кресло Аарона.

Боже мой! О чем она только думает?

— Какое ваше любимое?

Кайла даже подпрыгнула от неожиданности, захваченная врасплох вопросом Тревора и своими мыслями.

— Мое любимое что?..

— Мороженое. Я, например, обожаю шоколадное с миндалем.

— Я тоже!

Он ухмыльнулся:

— Серьезно?

— Когда речь идет о шоколадном мороженом с миндалем, я всегда чертовски серьезна.

В это первое воскресенье лета в кафе-мороженом не было отбоя от посетителей. Тревор усадил Кайлу на высокий стул у окна, а сам терпеливо пристроился в конец очереди. Она просила рожок с одним шариком, но он купил с двумя.

— Мне никогда столько не съесть! — воскликнула она, облизываясь при виде соблазнительного лакомства.

— А вы попробуйте. И давайте пойдем в беседку. Я вижу, вам холодно.

В кафе работал мощный кондиционер, и Кайла покрылась гусиной кожей, но не могла решить, восхититься ли ей тем, что ее спутник такой внимательный, или смутиться, что он слишком пристально разглядывает ее тело, раз заметил мурашки.

В дверях они столкнулись с семьей из пяти человек. Маленькая девочка лет примерно шести спросила:

— Папочка, а что это за штука у дяди на глазу?

Перепуганные родители поспешили препроводить детей внутрь, громким шепотом приказывая им не рассматривать незнакомцев.