Она протянула руку, чтобы расстегнуть его рубашку.

— Если ты сейчас не подаришь мне свою любовь, — волнующим низким голосом произнесла Шедоу, — мне придется выселить тебя из… кровати.

Она коснулась его груди. Брент вздрогнул, но девушка не обратила на это внимания. Ее проворные пальцы скользили вниз, к животу и ниже, ниже…

В этот момент Брент мало что соображал.

Брент проснулся рано утром, находясь под впечатлением прошедшей ночи. Как страстно отдавалась ему Шедоу! Единственное, что его насторожило, — она была какой-то притихшей, что на нее совсем не похоже.

Он не мог понять, в чем причина, но вдруг его осенило: не он ли причина этой метаморфозы?

Она отдавалась ему очень серьезно, без обычных шуток и любовной игры.

Брент лежал, обнимая ее, пытаясь понять, в чем его вина. Ей необходима его любовь — она недвусмысленно сказала об этом в присущей ей чистосердечной манере. Неужели Шедоу решила, что, изменившись сама, добьется этого?

Расстроенный Брент глянул на часы. Почти шесть. Стараясь не шуметь, выскользнул из-под одеяла и отправился в душ. Спустя полчаса он потягивал кофе, продолжая размышлять. Я трус, неожиданно для себя понял он и удивился. Прежде страх был ему неведом: он никогда ничего и никого не боялся, но Шедоу напугала его, и этот страх был вызван не ее неосторожностью и безрассудством, а вероятностью потерять ее. Кого он хочет обмануть? Без нее его жизнь станет пресной, пустой. Ну, будь честным с самим собой, признай, что в глубине души ты любишь ее, приказал себе Брент, любишь с той секунды, когда увидел впервые, так неуклюже приземлившись на обледеневший тротуар.

Он залпом выпил остатки кофе и мгновенно принял решение. Брент и прежде никогда не убегал от правды, и теперь не станет. Ему захотелось разбудить Шедоу поцелуями и теми словами, которые она так жаждала услышать. Ему нужен ее смех, ее веселье, она вся! Вот пойдет и скажет… попозже, он же не давал ей уснуть почти всю ночь.

Или оставить записку? Предложить поужинать вечером в каком-нибудь милом ресторанчике, она наденет что-нибудь красивое… Молодой человек усмехнулся и подошел к телефонному столику, чтобы взять ручку и бумагу. И вдруг увидел ее ежедневник с записью «Понедельник, визит к гинекологу».

Шедоу разбудил стук открывшейся двери. На пороге спальни стоял Брент. Он включил свет, и она от неожиданности зажмурилась.

— В чем дело?

— Почему ты мне ничего не сказала о беременности? И не пытайся убедить меня, что это обычный ежегодный медосмотр.

Шедоу непонимающе моргала и терла заспанные глаза. Ее ежедневник! О боже!

— Это еще неизвестно. Я хотела сначала убедиться, что тревога не ложная, а потом уже сообщить тебе.

Брент присел на край кровати.

— Ты бы мне сказала в любом случае?

— Может быть.

— Что это значит?! — взорвался он. — Ответь только: ты бы сказала, что беременна?

Шедоу на мгновение прикрыла глаза.

— Скорее всего, я тут же тебе и рассказала бы. Не сомневаюсь, что ты захотел бы принимать участие в жизни своего ребенка. Но я вот все думаю… Брент, ты хотя бы понимаешь, как трудно мне было бы все это пережить? Постоянно видеть тебя, проводить с тобой время и понимать, что безразлична тебе, что ты меня не любишь. — Она отвела глаза, терзаемая чувством вины. — Не знаю, смогла бы я такое вынести или нет.

Брент замер. На виске у него нервно пульсировала жилка.

— Так ты собиралась расквитаться со мной таким образом? — спокойно спросил он. — В этом все дело?

— Нет. — Шедоу покачала головой. — Этой ночью я поняла, что не в силах оставить тебя. Но не уверена, что смогу стать такой, какую ты полюбил бы.

Недовольное выражение пропало с его лица, глаза наполнились грустью.

— Без любви нельзя, — продолжила девушка. — Особенно, если нам придется вместе растить ребенка. Я-то, возможно, смирилась бы с тем, что ты меня не любишь. Я ведь сильная, ты же знаешь, — попыталась пошутить она. — Но ребенок… он все меняет.

Брент поднялся. Шедоу схватила его за руку:

— Прошу тебя, постарайся понять…

— Я понимаю. Превосходно понимаю. — Он подошел к окну и долго смотрел в темноту, едва освещенную низкой луной. — Пришло время поговорить серьезно.

Шедоу села, притянула к подбородку колени, обхватила их руками и закусила губу, чтобы снова не разрыдаться.

Брент повернулся к ней, через силу улыбнувшись.

— Я хотел предложить тебе поужинать где-нибудь вечером. Из-за этой отвратительной погоды мы в последнее время все больше сидим дома и никуда не ходим. Что скажешь?

Ужин? Он приглашает ее на ужин? Она посмотрела на него, теряясь в догадках.

— Но я думала…

— Молчи… Обсудим все вечером. — Брент подошел к кровати, наклонился и обнял Шедоу. — Пожалуй, нам обоим нужно время подумать. Ведь так?

Не совсем так. Но девушка все же кивнула. Он так нежно коснулся ее губ, что у нее на глазах снова выступили слезы.

— Желаю тебе удачно пройтись по магазинам. И не забывай…

— …быть осторожной, — закончила она. — Не забуду. Шедоу ждала, но Брент, больше ничего не сказав, вышел из спальни, и через мгновенье до нее донесся стук закрывшейся двери.

Тяжело вздохнув, она встала. Главное — не терять оптимизма, все непременно уладится. Но неприятные мысли продолжали настойчиво лезть в голову. Брент был какой-то задумчивый, молчаливый. О чем он думает? Впрочем, уходил он решительный, но не злой и не равнодушный, это уж точно!

Выходя из дома, Шедоу решила, что, наверное, даже обрадовалась бы звонку от неутомимого поклонника. Все что угодно, лишь бы не думать о Бренте и о том, что их отношения зашли в тупик.

Древняя мудрость гласит: будь осторожнее в своих мечтаниях, ибо они могут сбыться. Стоило бы написать это на листе и повесить на стену, усмехнулась про себя Шедоу.

Уже сев в машину, она вспомнила, что оставила в спальне список покупок, и, отругав себя, направилась к дому, но, дойдя до двери, почувствовала, что кто-то следит за ней.

Резко обернувшись, Шедоу столкнулась с Чедом Морлендом, стоявшим на нижней ступеньке.

Она смотрела в его опухшие красные глаза ошеломленная и очень встревоженная.

— Я видел, как ты ушла, — хриплым голосом начал он и закашлялся. Все его тело сотрясалось, кашель был клокочущий, надсадный. Незваный гость согнулся пополам, словно от боли, и схватился за перила, чтобы не упасть.

Шедоу изумленно наблюдала за ним. Того привлекательного молодого человека, который пришел к ней, чтобы записаться на конкурс, не было и в помине. Перед ней стояло жалкое, грязное существо в рваной, испачканной одежде. Щеки запали, лицо болезненно-бледное. Он тяжело болен, догадалась девушка, не зная, как поступить дальше.

Когда страшный кашель утих, Чед схватился за грудь и уставился на Шедоу.

— Я… я вернулась за списком покупок. — Она не сводила с него глаз. Ей было страшно, но чувство жалости к нему заглушало все мысли. — Чед, что с тобой? Что ты здесь делаешь?

Чед рассмеялся каким-то грубым, гортанным смехом и попытался подняться к ней, но пошатнулся и снова схватился за перила.

— Он тебя не заслужил! Ты тратишь себя на него. И ужасно злишь меня! Злишь!

Шедоу молчала. Чед ткнул грязным пальцем в сторону двери.

— Пойдем в дом, там теплее. Я хочу поговорить с тобой.

— Не стоит. — Она покачала головой.

— Не бойся. Я не обижу тебя. Мы решим, как избавиться от него.

Девушка почувствовала, как будто железная рука перехватила горло. Сердце остановилось.

— Держись подальше от Брента!

Чед угрюмо сдвинул брови и сделал шаг к ней навстречу.

— Он тебе не нужен, — засипел он. — Ты не можешь…

Фразу оборвал новый приступ удушающего рокочущего кашля. Он рухнул на колени, прижав к груди кулак.

В первое мгновение Шедоу инстинктивно бросилась к нему, но через секунду остановилась. Что же делать? Он тяжело болен. Но с другой стороны — крайне опасен и совершенно непредсказуем.