Когда она произнесла заветное слово впервые, он удивился, но промолчал, сочтя его очередной женской уловкой. Теперь же ему хотелось знать, какой смысл она вложила в это «люблю».

— Вот как? — Брент непринужденно приподнял бровь. — И за что же?

— За твое тело, разумеется. И твою напористость. Далеко не все мужчины так ненасытны и страстны в постели.

Он закрыл глаза, чтобы совладать с нахлынувшими эмоциями.

— Просто тебе не попадались такие дикие звери, как я. — Брент вздохнул и посмотрел на нее.

Шедоу улыбнулась.

— Ладно, ладно, не подлизывайся! Хотя я думаю, что лежать вот так, на полу, оставаясь частью друг друга, болтая ни о чем, — лучше этого ничего не может быть, плохо только…

— Что? Нет электричества и тепла, мы умираем от голода и мечтаем о горячем душе — это тебя беспокоит? — И вдруг его осенило: — Я понял!

Шедоу ждала, глядя на него с любопытством.

— Мы же не предохранялись! Или ты принимаешь противозачаточные?

— Зачем они мне? — фыркнула девушка. — Я же сказала: у меня семь лет не было мужчины.

— Да, помню, но… солнышко, мне жаль. Я никогда не был так безответственен. Но ты застала меня врасплох, и я утратил контроль над собой.

Она скептически улыбнулась, но промолчала. Потом дотронулась до его щеки.

— Я же сказала, что люблю тебя. Кроме того, я не эту проблему имела в виду. — Она помолчала. — Тылюбишь меня?

Брент уставился на нее, не зная, что сказать. Любовь? Одна его половина, практичная и рациональная, кричала, что такое невозможно, они знакомы слишком короткое время, вторая, романтичная, уверяла, что это неважно.

— Понятно. — Девушка нервно дернулась.

— Нет, не надо, милая. — Ее взгляд испугал его. — Не отстраняйся.

— Я не хотела ставить тебя в затруднительное положение. Наверное, опять слишком тороплю события.

— Нет. — Как же ей объяснить, ломал голову Брент. — Ты мне очень дорога. Очень. Но любовь… Я…

Пронзительный звонок телефона не дал ему договорить бессвязную фразу и окончательно упасть в ее глазах. Он приподнялся и снял трубку.

— Алло?

— Она с тобой, да?! — спросил злой возбужденный мужской голос. — Она провела с тобой ночь?

— Кто вы? — спросил Брент, садясь.

— Ты ей не нужен! — угрожающе зарычали на том конце провода. — Я ее первый нашел. Она моя! Запомни! — В трубке раздались короткие гудки.

— Кто это?

Брент повел плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Никто.

— Вот как? Тогда почему ты хмуришься? Шедоу поднялась, обернувшись одеялом.

В доме похолодало, а ей нужно было добраться до ванной. От мысли, что придется надеть холодные джинсы и рубашку, все еще валявшиеся на полу, Шедоу поморщилась.

Брент всю ночь поддерживал огонь в камине, несколько раз вставая, чтобы подбросить дров.

— Я не хмурился и… Что ты делаешь?

Шедоу аккуратно развесила вокруг камина всю одежду.

— Пытаюсь высушить свою одежду.

— Понятно, — задумчиво протянул Брент, мысленно подыскивая предлог, чтобы ненадолго выставить ее из комнаты. Он хотел позвонить в полицию.

Надо поймать мерзавца и хорошенько проучить его. Этот звонок переполнил чашу терпения.

Шедоу освободила его от необходимости что-то придумывать, спросив, где находится ванная. Брент быстро объяснил ей устройство особняка, поскольку она дрожала от холода и явно не была настроена на экскурсию.

Ванная комната оказалась гораздо больше ее собственной. Шедоу поразили массивное джакузи и стеклянный потолок, пропускавший дневной свет. Брент принес ей свои спортивные брюки и свитер, предложил зубную щетку и полотенце, а сам помчался звонить в полицию, чтобы успеть поговорить, пока она моется. Но вышло иначе. Девушка вошла на середине разговора, и Брент не мог прерваться на полуслове.

Шедоу села у огня и принялась расчесывать волосы.

— Он мне тоже вчера звонил, — спокойно заметила она. — На работу. Описал, во что я одета. Наверное, подходил близко к магазину и рассматривал меня через витрину, потому что на улице я была в пальто.

Брент тут же забыл о полицейском.

— Что? Почему же ты мне сразу не сказала? Девушка подняла на него глаза и пожала плечами.

— Наверное, по той же причине, по которой ты не сказал мне, кто звонил несколько минут назад. Я не хотела тебя беспокоить. Кстати, мой определитель номера сообщил мне, что номер звонившего неизвестен.

Брент закончил разговор с полицейским, натянул свитер и решил, что нужно побриться. Шедоу наблюдала за ним с каким-то странным интересом.

Молодой человек подошел к ней.

— У меня в голове не укладывается, — с упреком начал он, — что ты мне не рассказала о вчерашнем звонке этого негодяя. Он тебе угрожал?

— Не-а, — девушка отложила расческу в сторону, — просто перечислил, во что я одета. И сказал, что я неотразима.

Брент опустился на колени рядом с ней.

— Тебе не следовало вчера ездить на работу одной. — Он постарался придать голосу максимум спокойствия и сдержанности, хотя внутри все клокотало.

— Но он позвонил мне, когда я уже была в магазине.

— И потом, эта твоя авария. Остаться ночью одной, да еще в такую погоду… Он же мог напасть на тебя.

— Брент, — недовольно прервала Шедоу. — Мы не знаем, собирается ли он на меня «напасть», как ты говоришь. До сих пор он действовал на расстоянии. А что касается машины… У меня не было выбора, кроме как прийти сюда. Не могла же я сидеть на морозе, ожидая, пока кто-нибудь проедет мимо. А пешком до дома я бы шла до утра. — Она потянулась за ботинками. — Я не нарочно завела машину в кювет. Мне не нужен повод, чтобы прийти к тебе. Это было бы слишком неубедительно, неестественно и нечестно.

Брент провел рукой по волосам и заметил:

— Говоришь, машина прямо перед домом? Не слишком ли много совпадений?

Девушка посмотрела на него пронизывающим взглядом и встала:

— Не зли меня!

— Я только хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Вот и все… Ты куда?

— Пойду домой. — Она надела пальто. — Ты не хочешь меня слушать. А мне неприятны обвинения в том, чего я не совершала.

— Проклятье! — Брент преградил ей путь. — Нельзя выходить на улицу в такую погоду.

— Снег уже не идет.

— Да, но сугробы по колено.

— Не преувеличивай. Максимум по щиколотку. — Она уперлась рукой ему в грудь. — Дай пройти.

— Не дам.

— Не дашь?

Бренту еще не доводилось видеть столь возмущенного выражения лица. Ему хотелось притянуть Шедоу к себе и целовать, пока она не перестанет злиться.

— Будь благоразумна, милая. Ты же понимаешь, что я тебе не позволю идти одной пешком до дома, да еще в такую погоду. И не забывай о своем тайном воздыхателе, будь он неладен. Если он за тобой следит, выходить из дома небезопасно. — Когда Шедоу попыталась обойти его, он поймал ее за руку. — Дорогая, ты слишком импульсивна, особенно когда злишься, — попытался разрядить обстановку Брент, обнимая ее, несмотря на сопротивление. — Дай же мне передышку, солнышко. Я всего лишь обычный мужчина. А прошлая ночь любого лишила бы разума. Видишь, сегодня я даже забыл надеть презерватив. Прежде я никогда не терял рассудка до такой степени. Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Кажется, я говорила, что мечтаю родить ребенка.

— Тебе тридцать один год — торопиться некуда.

— Вот именно, тридцать один год, а торопиться или нет — решать мне. Ладно, отпусти. Я ухожу.

Брент собрался спорить дальше, но ему помешал звонок в дверь.

— Стой, где стоишь.

Шедоу не сочла нужным подчиняться и направилась за ним следом.

— Ты привык командовать. Но со мной это не пройдет. Ты не мой начальник, понял? И никогда им не будешь! Придется тебе с этим смириться.

Измотанный ее несговорчивостью, Брент открыл дверь.

Сначала он не поверил своим глазам. Потом захотел провалиться сквозь землю.

— Брент, радость моя! Слава богу, ты дома! — В коридор вплыла Джоанна в облаке белого меха. Ее шубка, шляпка и даже перчатки были отделаны горностаем.