Внимательно глядя на нее, Брент продолжил ласки, стараясь угадать, что ей всего приятнее. И вскоре достиг желаемого.

— О, Брент! — выкрикнула Шедоу.

— Да, милая. — Он и сам уже подошел к самому краю наслаждения и ощутил, что все его мышцы натянуты как струны. — Открой глаза и посмотри на меня.

Она обожгла его страстным взглядом. Ее тело напрягалось, вздрагивало, отвечало на его ласки. Ему стоило огромных усилий не забыться самому. Он жадно поцеловал девушку, снимая с губ готовый вырваться крик, потом прижал к себе, ощущая, как напряжение уходит из нее.

Сердце Брента все еще выстукивало бешеный ритм, а ее уже успокоилось. Он улегся поудобнее, потом сел, внутренне торжествуя, увидев, в какой неудобной позе она лежала все это время. Шедоу не поменяла ее и теперь — она крепко спала. Усыпило ее, главным образом, вино. Но не только, победоносно подумал Брент, вспоминая, как она выкрикивала его имя, падая в бездну наслаждения. Никогда еще он не чувствовал себя таким удовлетворенным, даже несмотря на то, что мышцы по-прежнему были напряжены.

Его немного опечалило, что спящая Шедоу даже не шелохнулась, когда он стягивал с нее одежду. Она выглядела такой сексуальной, очаровательной и незащищенной.

Брент улыбнулся. Его грудь вдруг наполнила необъяснимая нежность. Впервые в жизни он раздевал женщину, которая крепко спала и не могла оценить его мастерство.

Но увидеть ее голую — всю, с ног до головы — было блаженством. Брент смотрел и смотрел на нее, стараясь не вникать в те чувства, названия которым он не знал.

Шедоу всегда спала очень крепко. В детстве отец дразнил ее, говоря, что мог бы скинуть ее спящую с лестницы, а она бы при этом даже не проснулась. Девушка просыпалась утром свежая и бодрая, открывала глаза и была готова начать новый день. Именно так Шедоу поступила и сейчас: открыла глаза. И замерла. Дело было не только в том, что она раздета, хотя обычно спит в байковой пижаме, — она была не одна. На бедре лежала мужская нога, а тяжелая мускулистая рука по-хозяйски обхватила ее грудь. В неясном утреннем свете девушка узнала Брента. Внутри все похолодело и перевернулось.

В голове одна за другой пронеслись картины вчерашнего вечера: вино, поцелуи. Догадаться, что произошло дальше, не составляло труда. Но она не могла воскресить в памяти, как разделась и легла в постель. Вряд ли ей удалось уснуть, прежде чем Брент доказал свою мужскую состоятельность. Но с другой стороны, вспомнить, как они занимались любовью, у девушки не получалось.

От глубоких раздумий ее отвлекла едва различимая тень, мелькнувшая в окне. Шедоу могла поклясться, что отчетливо видела темный профиль. Не успев подумать, она закричала что было сил.

Брент вскочил словно ошпаренный. Забыв на мгновение о незваном госте, она уставилась на обнаженного Брента. Боже правый, она уснула и пропустила такое?

— Что? — спросил Брент, вертя головой из стороны в сторону. — Что, черт подери, случилось?

— Извини, — смутилась Шедоу, заставив себя посмотреть ему в лицо, хотя это оказалось непросто. — Мне показалось, кто-то заглянул в окно.

Брент нахмурился и подошел к окну.

— Я вижу только пустой двор и кирпичную стену соседнего дома.

Девушка откашлялась, пытаясь обрести дар речи: как он прекрасно сложен!

— Я совершенно уверена, что видела…

Не дав ей закончить, он бросил:

— Сиди тут.

И направился к двери.

— Господи! — Шедоу натянула одеяло до подбородка. — Брент, ты же голый!

Он не обернулся, только махнул рукой. Ей показалось, что его не было целую вечность. Когда Брент вернулся, она бросила в него подушку… и промахнулась.

— Ты спятил?! — Девушка отправила другую подушку ему в голову. — Нельзя же ловить взломщика в таком виде! Что бы ты стал делать, если бы он набросился на тебя?

Брент увернулся от второй подушки.

— Там никого не было, — заверил он и уложил Шедоу, не обращая внимания на протесты. Сопротивляться было сложно, поскольку они оба были голыми, а это отвлекало. Усмирив девушку, Брент поцеловал ее.

Как приятно от него пахнет, подумалось ей. Такой мускусный, очень мужской аромат. Его утренняя щетина слегка колола ее, но не раздражала.

— Ты протрезвела? — низким голосом спросил он. Шедоу нахмурилась, не понимая, что имелось в виду. Но руки Брента ласкали ее тело, и она не могла здраво рассуждать.

— Абсолютно.

— И ты по-прежнему хочешь меня?

— О, Брент. Прости. Не представляю, как я могла уснуть вчера вечером. Ты теперь, наверное, плохо обо мне думаешь?

— Вообще-то, — Брент продолжал осыпать поцелуями ее шею, сводя Шедоу с ума, — ты была восхитительна.

Она снова нахмурилась, но на этот раз не позволила ему отвлечь ее.

— Что ты хочешь сказать?

— Хочу сказать, что ты прекрасна, когда достигаешь пика удовольствия. Ты такая страстная и естественная. Это и было мне нужно вчера вечером, солнышко. — Он лукаво улыбнулся. — Если бы я захотел, то мог бы разбудить тебя. Но я предпочел дождаться утра.

— То есть ты вчера не собирался заниматься со мной любовью, несмотря на то, что сделал… что я позволила тебе… несмотря на то, что произошло?

Усмехнувшись тому, как она путается в словах, Брент решил, что в Шедоу проснулась запоздалая застенчивость.

— Я давно не подросток. И в состоянии контролировать себя. И тебя, если понадобится. Но, должен признать, заснуть вчера, когда рядом лежала ты, теплая и нежная, оказалось непросто.

Брент наклонился, чтобы поцеловать ее, но она уперлась ему руками в грудь.

— Ты раздел меня, когда я уснула?

— Просто стянул с тебя колготки и платье. Ты же была полураздета, если помнишь.

Шедоу толкнула его что было сил, и он упал на кровать. Она вскочила, обернувшись одеялом.

— Ах ты, ничтожество! Ты… ты играл со мной! Да как ты мог?

Он внимательно поглядел на нее и приподнялся, опершись на локоть.

— Ты была пьяна, черт подери! Мне что, надо было этим воспользоваться?

— Это то же самое, что сказать: «Я не украл яблоко, а только надкусил». Ты сделал это, сделал!

— Что я сделал? Что? Объясни толком.

— Ты прекрасно понял, что я имела в виду, — процедила Шедоу.

— Ты была пьяна и липла ко мне. А до этого сказала, что еще рано заниматься любовью, вот я и не воспользовался ситуацией. Но и просто оттолкнуть тебя не мог, поэтому решил доставить тебе удовольствие.

Девушка пристально смотрела на него. Она к нему липла? Ужас! Значит, все было еще хуже, чем она предполагала.

— А я-то думал, ты скажешь спасибо, — пожал плечами Брент.

— Спасибо?! — взорвалась Шедоу. — Зачем было начинать то, что не собираешься довести до конца? — негодовала она. — Это так… не по-мужски. — Никогда в жизни ей не встречались мужчины, которые бы только отдавали и ничего не брали взамен, особенно в вопросах секса.

Теряя самообладание, Брент встал и направился к ней.

— Я довел до конца, — прорычал он, сдвинув брови. — Или ты сейчас скажешь, что притворялась?

Это оскорбительное предположение окончательно вывело ее из себя.

— Я никогда не притворяюсь!

— Вот именно. Так скажи мне, наконец, что было не так?

Мужчины порой становятся такими глупыми, подумала она, но вслух сказала:

— Ты ничего не понял.

— Я же чувствовал и видел, как тебе было хорошо. Ты кричала от наслаждения, и я повторил бы все сейчас, если бы ты не набросилась на меня. Я понял, что ты ни черта не смыслишь в мужчинах и судишь обо мне по каким-то недоумкам из твоего прошлого. Мне это не нравится.

Раскрыв рот, Шедоу смотрела на него, потом развернулась и вышла.

Приготовив кофе, Брент сидел за столом, когда вошла Шедоу. В кухне было тепло и уютно. Девушка выглядела свежей, но слегка смущенной.

— Тебе лучше? — Брент поднял на нее глаза.

— Извини, — пробормотала она, понимая, что надежды на прощение нет.