Минут через десять Мэгги медленно поднялась по лестнице и коротко постучала в дверь Джека. С того дня, как он поселился на втором этаже, Мэгги старалась не появляться в его апартаментах, всякий раз пытаясь устроить так, чтобы Джек сам спускался в клинику, если ему нужно было что-то с ней обсудить. Она побывала в бывшей квартире Артура всего два раза, но успела заметить, что там многое изменилось. Многочисленные ковры исчезли, их заменило серебристо-серое ковровое покрытие с длинным ворсом. Джек велел сломать одну из стен гостиной, чтобы комната стала просторнее, другие стены были оклеены новыми обоями, тоже серыми, но более глубокого тона, чем ковровое покрытие, на них висели картины. Старую меблировку Джек заменил на современную. Квартира получилась очень мужской и какой-то агрессивно-роскошной.

— А, Мэгги, это вы. — Джек открыл дверь, когда Мэгги собиралась постучать еще раз. Она немного растерялась и застыла с широко раскрытыми глазами. — Я как раз принимал душ, но вы не стесняйтесь, проходите. — Джек отступил от двери и жестом предложил Мэгги пройти в гостиную.

Поскольку ничего другого не оставалось, она вошла, но ей вдруг стало трудно даже просто переставлять ноги. Кроме махрового полотенца, повязанного вокруг бедер, на Джеке не было ничегошеньки. Мэгги несколько раз глубоко вздохнула, надеясь, что Джек припишет ее внезапную потребность в кислороде тому, что она запыхалась, поднимаясь по лестнице, — хотя поднялась она всего на один этаж.

Его загорелая кожа влажно поблескивала, на черных волосках, покрывавших мускулистую грудь, блестели капельки воды, ноги и руки выглядели сильными, все его тело буквально излучало откровенную мужественность. Мэгги попыталась глотнуть и не смогла — отчего-то вдруг пересохло в горле.

— Вы хотели со мной поговорить? — каким-то чудом удалось вымолвить ей. Как ни странно, голос прозвучал твердо — наверное, слишком сильное потрясение каким-то парадоксальным образом вернуло Мэгги самообладание.

Джек кивком указал ей на диван.

— Садитесь, — небрежно бросил он, как будто она была обычной гостьей, заглянувшей на огонек, а не наемным работником, заставшим своего работодателя в полуобнаженном виде. Махровое полотенце вовсе не выглядело надежной защитой наготы, Мэгги казалось, что оно вообще вот-вот соскользнет на пол.

— Благодарю вас. — Она церемонно села и положила руки на плотно сдвинутые колени. Пожалуй, никогда в жизни она не испытывала такой неловкости.

— Выпьете что-нибудь? — Джек не сдвинулся ни на дюйм, просто стоял на месте и наблюдал за Мэгги. — Кофе вы уже выпили, может, теперь не откажетесь от бренди? — Блеск глаз странно противоречил непринужденному тону.

— Нет, спасибо, я сегодня на машине.

— Одна рюмка не повредит, — мягко, будто увещевая ребенка, произнес он.

Боже милостивый, ну почему он не набросит на себя хоть что-нибудь, хотя бы халат?! — мысленно простонала Мэгги.

Всякий раз, когда она смотрела в сторону Джека, ее взгляд упирался в обнаженное тело. Наконец Мэгги нашла точку, в которую, как ей казалось, она может смотреть без опаски, — где-то под левым ухом.

— Нет, спасибо, все равно не нужно. — Она попыталась изобразить заинтересованность. — Какая красивая картина.

— Которая?

Проследив направление ее взгляда, Джек обернулся, и полотенце опасно натянулось на его мускулистых бедрах.

Не молчи, Мэгги, продолжай разговаривать, веди себя естественно! — приказала она себе.

— Вон та, с оранжевыми и алыми полосами.

— А, это Большой Каньон на закате. — Джек небрежно отмахнулся от абстрактного полотна, стоимость которого исчислялась пятизначным числом. — Значит, отказываетесь от бренди? Может, налить вам белого вина? Апельсинового сока?

Мэгги быстро замотала головой.

— Ну а я все-таки выпью, если не возражаете.

— Пожалуйста.

Джек подошел к бару, стоящему у стены между двух окон, и налил в стакан янтарную жидкость. Дыхание Мэгги стало частым и неровным. Джек был прекрасно сложен и распространял вокруг себя опасный магнетизм так же естественно, как дышал.

Джек присел на подлокотник кресла, сделал большой глоток бренди, прищурился и лениво поинтересовался:

— Ну, как идут дела?

— Хорошо.

Мэгги ждала, что будет дальше. Не пригласил же ее Джек только затем, чтобы поинтересоваться делами!

— Как Спенсер, освоился?

— Да, он оказался очень ценным приобретением для клиники. Просто не знаю, что бы мы без него делали.

— Вот как, — бесстрастно проронил Джек.

— Скоро я подам вам отчет за месяц, думаю, вы согласитесь, что, если дела и дальше так пойдут, вскоре мы сможем себе позволить нанять медсестру. Медсестра нам необходима, а обойдется она дешевле, чем еще один ветеринар, и…

Перехватив на себе очень странный взгляд Джека, Мэгги умолкла. Напряженная пауза затягивалась. В конце концов Мэгги спросила:

— В чем дело?

— Вы спите со Спенсером? — поинтересовался Джек таким тоном, каким беседуют о погоде.

В первый момент Мэгги решила, что ослышалась. Не может быть, чтобы Джек действительно спросил то, что ей показалось, во всяком случае, он не говорил бы об этом таким ровным, безучастным тоном!

— Я спросил, спите ли вы со Спенсером? — На этот раз в голосе послышались резковатые нотки. — Кажется, достаточно простой вопрос.

— Да как вы смеете! — взорвалась Мэгги. — Как вы смеете заявлять такое!

Джек пожал плечами и вкрадчиво уточнил:

— Я ничего не заявляю, я спрашиваю.

— Ну так вы не имеете права спрашивать!

— А вот с этим позвольте не согласиться. — Он пронзил ее ледяным взглядом. — Служебные романы не приводят ни к чему хорошему, как правило, когда они заканчиваются, одному участнику, а то и обоим, приходится увольняться с работы. Мне было бы жаль, если бы наш маленький дружный коллектив распался.

Выходит, его волнует только судьба его драгоценной клиники? Мэгги с трудом сдерживалась. Воистину Джек Мэйден — самый черствый, самый бесчувственный, самый холодный человек, какого она только имела несчастье встретить!

Ее глаза метали искры, целясь прямо в его бесчувственное сердце.

— А если я скажу «да», что дальше? Вы меня уволите? Или его? Или, может, нас обоих?

— Мэгги, не играйте со мной! — Для человека внушительной комплекции Джек двигался удивительно легко. Мэгги и глазом не успела моргнуть, как он оказался рядом с ней, схватил ее за запястье и рванул на себя, вынуждая встать. — Так спите вы с ним или нет?

— Отпустите сейчас же!

Едва успев схватить Мэгги за руку, Джек осознал свою ошибку: ему сразу вспомнился случай, когда она вот так же смотрела на него со страхом. Чувствуя себя последним подонком, он немедленно подчинился требованию Мэгги и отступил на шаг.

— Извините, Мэгги, не бойтесь, я не трону и волоска на вашей голове.

Мэгги уставилась на него, на несколько мгновений утратив дар речи. По лицу Джека она видела, что он так же ошеломлен своим поведением, как она, и в самом его потрясении — резко противоречившим образу бесстрастного, холодного человека-айсберга, каким обычно представал Джек Мэйден, — было нечто такое, что помогло Мэгги вернуть самообладание и сказать:

— Я знаю.

И она действительно это знала. Мэгги не спрашивала себя, почему уверена в Джеке, она просто чувствовала, что он никогда не прибегнет к физическому насилию по отношению к женщине, как бы та его ни провоцировала.

Джек залпом допил остатки бренди.

— Мне нужно еще, — хрипло пробормотал он и прошел мимо Мэгги к бару.

Глядя ему в спину, она сказала:

— Я не сплю со Спенсером, между нами нет ничего такого. Хотите верьте, хотите нет, но мы с ним просто хорошие друзья. — Голос ее звучал тихо, но твердо.

Услышав долгожданный ответ, Джек остановился как вкопанный, но Мэгги почти физически ощутила сковавшее его напряжение. Джек налил себе новую порцию бренди, выпил по крайней мере половину ее и только потом обернулся к Мэгги.

— Но вы ведь знаете, что он к вам неравнодушен?