Все задумались. После долгого молчания Джервис подытожил:

— Оставаясь здесь, мы ничего не добьемся. Предлагаю известить Вулверстона и завтра же отправиться в Кембриджшир.

— Согласен, — поддержал Тони. — Двигаясь, мы вынуждаем его действовать. Феррар уже наверняка понял, что вы не собираетесь передавать письмо в Лондоне, а повезете его дальше. Вот этого он допустить не сможет, а значит, попытается напасть по пути, причем собственными силами. Спланировать операцию заранее не удастся.

— В дороге его внимание сконцентрируется на футляре, — уточнил Дел. Ведь именно письмо — главная цель охоты. Изъять улику — такова основная задача.

— Так-то оно так, — возразил Джервис, — но при первом же удобном случае Черная Кобра не преминет взять в заложники тебя или мисс Данканон. — Он серьезно взглянул на Делию. — Вам обоим расслабляться нельзя.

Делия молча кивнула. Джентльмены продолжили обсуждение возможных вариантов. В конце концов решили выехать следующим утром, предварительно устроив шумные сборы, чтобы заинтересованные лица не пропустили важного события и не забыли отправить погоню.

— Футляр? — коротко осведомился Джервис.

— В сейфе, — так же лаконично ответил Дел.

Комментария не последовало, лишь Тони удовлетворенно улыбнулся.

— Наше путешествие в Кембриджшир с каждой минутой становится все интереснее.

На Делию снизошло запоздалое озарение.

— Кажется, сегодня днем мой номер обыскивали, — призналась она и посмотрела на Дела. — Ничего не пропало; скорее всего они искали именно футляр.

— Кто «они»? — требовательно уточнил Дел.

Слегка рассеявшиеся тучи снова сгустились.

— Не знаю, кто именно. Честно говоря, даже не могу с полной уверенностью утверждать, что в комнате орудовали посторонние. Но вещи в комоде скомканы, а флаконы на туалетном столике стоят не так, как обычно. Платья в шкафу определенно сдвинуты в сторону — при том, что я никогда не оставляю их в беспорядке, да и горничная постоянно следит.

— А где же была горничная в ваше отсутствие? — мрачно уточнил Дел.

— Я отправила ее за покупками. — Делия недоуменно вскинула брови. — Вовсе незачем целый день сидеть и сторожить комнату — футляра там все равно нет.

Дел оказался под перекрестным огнем трех пар глаз. Сам он в бессильном гневе продолжал смотреть на Делию, но все-таки счел нужным ответить на молчаливый вопрос.

— Мою комнату не обыскивали.

Во всяком случае, пока, мысленно уточнил он. Кобби непременно заметил бы и доложил.

— Что ж, будем надеяться на лучшее. — Тони поднял бокал. — За успех!

— За успех! — эхом отозвались остальные и выпили.

Джентльмены заговорили о военных делах, а потом беседа плавно перешла к спортивным новостям.

Раздраженная новой волной недовольства полковника, Делия дождалась того момента, когда Кобби вернулся с бутылкой бренди, извинилась и, решительно отказавшись от чая, пожелала всем спокойной ночи. Как только леди поднялась, джентльмены тоже встали.

— Увидимся утром.

Царственно кивнув, она ушла в спальню.

Дел посмотрел на закрытую дверь и только сейчас ощутил, как постепенно спадает напряжение. Не окончательно, конечно, но все-таки удалось расслабиться, пусть и на время.

Он снова сел за стол и позволил себе вступить в дискуссию относительно последних боксерских поединков. Это внешне. А в душе…

Мисс Данканон завладела не только мыслями, но и сердцем, особенно после сегодняшней ночи. Чувство к ней совсем не походило на обычное вожделение, которое можно удовлетворить несколькими интимными встречами. Он опасался, что ни три, ни даже триста страстных порывов не исцелят от неожиданного недуга. Своевольная, независимая красавица заставила по-новому ощутить мир. Никогда еще женщина не казалась столь вызывающе привлекательной. Секрет непреодолимого обаяния заключался не только в отказе подчиняться и нежелании прятаться за его спиной, хотя настойчивое стремление встретить опасность где угодно и когда угодно, несомненно, вносило в отношения остроту и пикантность.

Разговор постепенно иссяк. Товарищи начали утомленно позевывать и потягиваться. Наконец все трое поднялись, вышли из апартаментов и направились по коридору. Дел остановился возле своей двери. Пожелав спокойной ночи, Тони и Джервис прошли дальше.

Полковник посмотрел, как товарищи скрылись в своих комнатах, и взялся за ручку. Сжал и остановился, глядя на собственную ладонь. Так он стоял долго.

В голове не осталось ни мыслей, ни сомнений. Дел отлично знал, что необходимо открыть дверь, войти в свой номер и лечь спать. Вот только не помнил, почему это необходимо.

Пробормотав короткое проклятие, выпустил злосчастную ручку, повернулся и зашагал по коридору в обратном направлении.

К счастью, апартаменты оказались незапертыми. Дел вошел и повернул в замке ключ. Горничная сможет войти и выйти через дверь спальни. А Делия скорее всего уже в постели.

Он решительно постучал.

Прислонился к косяку и стал терпеливо ждать.

Спустя некоторое время дверь открылась.

Делия ничуть не удивилась. Она стояла перед ним с распущенными волосами. Длинные волнистые локоны спускались на плечи атласного халата цвета слоновой кости, накинутого поверх простой белой ночной сорочки, сшитой из мягкого текучего шелка.

В глубине комнаты виднелась разобранная постель; подушка была смята.

Да, она уже действительно легла спать.

Делия высокомерно вскинула брови и холодно осведомилась:

— Чего вы хотите?

Вопрос прозвучал ровно, прямо, бесстрастно, не поощряя и не отказывая.

Дел ответил честно:

— Вас.

Воцарилось долгое молчание.

Наконец он выпрямился и шагнул в комнату.

Делия отошла в сторону, чтобы пропустить.

Закрыла дверь.

Поступок безумный, но что еще она могла сделать? Сказать «нет»?

Вряд ли это возможно. Голос просто отказался бы служить, не желая произносить откровенную ложь, ведь сердце стучало в радостном предвкушении, а воображение рисовало сладостные картины.

Ни один мужчина не привлекал ее так, как полковник Дерек Делборо.

Все складывалось просто и в то же время сложно. Страсть Дели и родилась из сплава желаний и потребностей, а поскольку никто из двоих сегодня не спешил, он с удовольствием позволил ей исследовать и новые ощущения, и собственное тело.

Разрешил раздеть себя. С улыбкой наблюдал, как она нетерпеливо расстегнула рубашку, стащила с плеч, бросила на пол и принялась с восхищенным удивлением рассматривать широкую мускулистую грудь. Провела ладонями по горячей коже, стремясь ощутить рельеф, исследовать каждый изгиб и каждую линию.

Делия познавала самозабвенно, не ведая преград и ограничений, и Дел соглашался на все.

Поощрял и помогал.

Наконец настала его очередь восхищаться и удивляться.

Он не спешил, наслаждался каждой секундой чудесного познания, то и дело приникал губами к ее губам, черпая вдохновение, даря блаженство и напоминая о бесконечной близости.

Да, он мечтал познать безупречное тело, хотел исследовать еще подробнее и интимнее, чем она исследовала его.

Ладони и пальцы жили собственной жизнью. Гладили, согревали, обладали. Тонкая ткань придавала прикосновениям эфемерную и оттого еще более томительную нежность.

Делия с нетерпением ждала, когда он снимет сорочку. Дел спустил шелковое одеяние с плеч восхитительно легко и в то же время невероятно медленно.

Медлительность возлюбленного требовала терпения и доводила до дрожи. Дыхание вырывалось неровными всплесками, разум отказывался служить.

Готовая выполнить любой приказ, женская воля подчинилась мощной мужской воле. Ожидание, физическое предчувствие, предвосхищение чуда еще никогда не ощущались столь остро.

Делия мгновенно воспринимала каждое намерение, стремление и желание.

Намерение познать. Стремление обладать. Желание сделать своей.

На помощь ладоням и пальцам пришли губы и язык. Ласки становились все изысканнее, все изощреннее — до тех пор, пока в глазах не потемнело от настойчивого вожделения, кожа не запылала, а насущная потребность в близости не отозвалась тупой тянущей болью.