Взглянув на ее лицо, Стефано понял, что пришел сюда не зря. Бледная кожа, темно-розовые губы и печальные глаза, похожие на бездонный океан.

Девушка чем-то напоминала драгоценный, но очень хрупкий сосуд. «Да, Беттина Зееман не просто мила, а очень красива», – подумал Стефано.

– Добрый день, синьор д'Анжели, – приветливо сказала она, и молодые люди пожали друг другу руки.

Голос у девушки был глубокий и нежный.

Конечно, Беттина не имела ничего общего с Маризой, темноволосой, с шоколадными глазами и смуглокожей. Беттина же вызывала в памяти жемчуг, голубые кристаллы и свежую весеннюю воду.

Однако обе женщины, как показалось Стефано, обладали огромной душевной силой, энергией – взрывной и заметной в Маризе, подспудной в этой молоденькой голландке. И снова Стефано вспомнил Апеннины, ночи, проведенные с Маризой, воздух, напоенный ароматом свежего хлеба. При этом воспоминании кровь бросилась ему в голову.

Руки Стефано задрожали, и Беттина с удивлением посмотрела на него.

– Рад познакомиться с вами, мисс Зееман, – сказал он, стараясь овладеть собой.

– Тинта, принеси гостю кофе. – Джозеф улыбнулся.

– Конечно, папа, но, может быть, предложить ему сначала сесть? – Едва заметная насмешка послышалась в ее голосе.

Стефано запоздало вспомнил о шоколадных конфетах и протянул девушке коробку.

Просияв, Беттина сняла крышку, глубоко вдохнула и засмеялась счастливым детским смехом. Потом сунула в рот сразу две конфеты и собиралась взять еще одну, но Джозеф остановил ее.

– Спасибо за конфеты, мистер д'Анжели. Пожалуйста, садитесь. Я принесу кофе.

Девушка вернулась с подносом и разлила кофе в красивые тонкие чашки. Кофе был очень хорош, крепкий, ароматный, совсем не похожий на коричневую бурду, которую обычно подавали в Америке. Сделав глоток, Стефано закрыл глаза.

– Великолепно! – выдохнул он.

– Да, – согласился Джозеф. – Американцы ничего не понимают в кофе. В настоящем, который готовит моя Беттина. Вкус дома, да?

– Да, дома, – подтвердил Стефано.

Дом. Это слово означало для них куда больше, чем четыре стены и крыша.

– Тинти, – попросил Джозеф. – Принеси Стиву свое печенье. – Он взглянул на гостя. – Настоящее голландское печенье, с миндалем и перцем. Беттина прекрасно готовит. Она чудесная хозяйка, так обо мне заботится…

«Джозеф – хороший отец, – подумал Стефано, – и очень славный друг. И к тому же не лицемер».

Стефано д'Анжели и Беттина Зееман шли по Пятой авеню. На Беттину, разрумянившуюся от прохладного мартовского воздуха, засматривались все встречные мужчины. Это было их первое настоящее свидание.

Конечно, Джозеф очень потратился, желая, чтобы его дочь хорошо выглядела. Ее роскошный бело-синий костюм был точно таким же, какие недавно поступили в Америку от модного парижского кутюрье Кристиана Диора. Легкая длинная юбка трепетала на ветру, широкий темно-синий пояс подчеркивал тонкую талию девушки. Стефано она напоминала весенний цветок.

Они отлично смотрелись вместе. Стефано выглядел очень привлекательно в сером костюме, белоснежной сорочке и мягкой фетровой шляпе. Война, истребившая в нем юношеский идеализм, отметила его печатью мужественности.

– Вам нравится кинотеатр «Радио-сити»? – спросил он.

– Я никогда не была там, – ответила Беттина.

– Я посетил его в первую же неделю после приезда в Нью-Йорк. Это символ Америки.

– А разве не статуя Свободы? – удивилась Беттина.

– То игрушка для туристов. А я хотел стать настоящим американцем. Поэтому и пошел в самый большой кинотеатр. Тогда я даже не знал английского, но мне все равно понравилось. И вам тоже понравится.

– Надеюсь.

– Уверен, что так и будет.

Беттина одарила его улыбкой, сразу преобразившей ее и, казалось, озарившей все вокруг.

В кинотеатре Стефано купил воздушную кукурузу, и девушка лакомилась как ребенок, слизывая масло с пальцев. Это было очень мило, хотя и не вязалось с обликом элегантной дамы.

Во время фильма «Франциз» она звонко, заливисто и весело смеялась, а под конец даже хлопала в ладоши.

Когда они вышли из кинотеатра, Стефано охватило чувство, будто он сделал что-то важное.

Они гуляли по Пятой авеню, и Беттина с радостным любопытством разглядывала витрины дорогих магазинов, где продавали товары со всего мира.

– Это норка, – сказала она, остановившись перед «Бест энд компани». – А рядом серебристая лиса. Лисий мех очень теплый, но, конечно, не такой, как соболь.

– А я ничего не знаю о мехах, – признался он.

– Итальянцу и незачем знать, – улыбнулась Беттина.

В «Пек энд Пек» на витрине красовалась разнообразная обувь. Беттина рассматривала туфли и сандалии, ботинки, сапоги и тапочки с неподдельным восхищением.

– Вон те будут чудесно смотреться с новыми весенними костюмами, – показала она на пару туфель. Про другие заметила: – В них много не проходишь, но все равно они очень милы. – И так почти про каждую пару.

– Я и не догадывался, что обувь заслуживает такого внимания, – сказал Стефано.

Беттина смутилась.

– Прости меня, я наскучила тебе. Но у меня так давно не…

Он взял ее за руку.

– Понимаю.

– Когда-нибудь у меня будут туфли для каждого платья. И ботинки для дождя и для холода, и прекрасные тапочки для дома…

Внезапно Стефано потянул ее за собой.

– Куда ты? – спросила она.

– Когда мечты такие маленькие, их легко воплотить в жизнь.

Он привел Беттину в магазин и убедил примерить зимние ботинки с кроличьим мехом и тапочки из овечьего меха.

Беттина надевала обувь почти благоговейно, потом проходила несколько шагов, глядя в зеркало.

– Мы возьмем обе пары, – сказал Стефано продавщице.

– Очень хорошо, сэр. – Она начала упаковывать обувь в коробки.

– О нет! – воскликнула Беттина. – Я не могу…

– Пожалуйста, – тихо попросил Стефано. – Позволь мне.

Она настороженно посмотрела на него, но тут же улыбнулась:

– Спасибо тебе.

Недельная получка Стефано перекочевала в кассу, но он считал это небольшой ценой за улыбку, озарявшую лицо Беттины. Она крепко прижимала к груди подарок.

Только потом Стефано подумал, что Джозеф с его строгими правилами может счесть этот невинный жест выражением серьезных намерений.

Однако этот и весь следующий день Стефано с удовольствием вспоминал об улыбке, которую он видел на прекрасном, но очень печальном лице.

«Я не подхожу ей. – Эта мысль возникала у Стефано каждый раз после встречи с Беттиной Зееман. – Ей не нужен человек, отягощенный страшными воспоминаниями о прошлом. Она заслуживает терпения и любви, которых я не смогу ей дать».

Стефано постоянно обещал себе объясниться с девушкой. Она не должна ни на что рассчитывать. Да, он подарил ей ботинки, но это ничего не значит. Стефано было хорошо с Беттиной, однако он не собирался жениться на ней. Более того, при каждом удобном случае говорил Джозефу, что не годится в мужья его дочери.

– У тебя кто-то есть? – спросил Джозеф.

Когда Стефано признался, что нет, старик убедил его немного подождать.

– Прекрасно, когда любовь настигает нас как удар молнии. Но молния исчезает через секунду. Медленно расцветающая любовь длится дольше. Не оставляй нас, Стив. С тобой она так счастлива. А если и ты…

Стефано не находил в себе сил уйти навсегда. Он был очарован красотой Беттины. Увидев его, девушка расцветала, и это напоминало ему о радуге после дождя. В Стефано все еще не умер поэт.

Поэтому в выходные он снова приходил в дом Зееманов. Стефано и Беттина любили бродить по городу. Они поднимались на статую Свободы, заходили в музеи, залезали на крышу Эмпайр-стейт-билдинг. Беттине нравилось бросать монетки в металлическую щель автоматов, которые выдавали бутерброды и напитки.

– Когда долго голодаешь, – призналась она, – представляешь себе рай именно таким.

Стефано не сразу понял, что война до сих пор не отпустила Беттину. Печаль и внезапный страх в глазах девушки свидетельствовали о том, что ее душа еще не вполне рассталась с маленьким чердаком в Роттердаме.