– Декан поручил мне ждать вместе с вами. Я никуда не уйду.

Нэн ушла наверх, чтобы плеснуть нам еще вина и захватить стаканчик для Майка. Декан к этому времени уже выпроводил из здания всех, включая барменов. Те оставили свою стойку вместе с напитками.

– Сколько лет зданию? – спросил Майк у Дейвиса.

– Дом построен более двухсот лет назад, – проговорил профессор. – Из-за этого весь шум. Когда доверенные лица факультета выкупили его, местные жители воспротивились и захотели, чтобы зданию был присвоен статус исторического памятника. Хотя как раз с исторической точки зрения оно не представляет большой ценности. Я представлял интересы факультета в этом разбирательстве.

Подняв стакан, Майк обратился к Тощему старикашке.

– Ваше здоровье… Мы скоро вас вытащим.

– Детектив, а действительно можно определить, сколько здесь находилось тело? – спросил Дейвис.

– Достижения судебной медицины… Но я полагаюсь прежде всего на косвенные улики, – ответил Майк. – Хорошо, когда находишь подобного типа со старой газетой в руке. Например, «Глашатай» 1805 года с последними новостями о победе Наполеона под Аустерлицем. Если ничего такого нет, я обращаюсь к судебным медикам.

– Чудное место упокоения, – заметила я. – Кирпичная стена вместо гроба… Стоит на ногах, а не лежит…

– Причем голый. Если только штаны у него не сползли, – мрачно пошутил Майк. – Мог бы кто-нибудь и приодеть его ради приличия. – Майк снова обернулся к профессору. – Здесь кто-нибудь жил, когда университет купил это здание?

Дейвис кивнул:

– Оно было полностью заселено вплоть до последних двух лет. В подвале первоначально была кухня. Поэтому здесь откопали посуду и всякие поварешки. В сороковых годах прошлого века кухня превратилась в ресторан «У Бертоллоти». В шестидесятые из этого помещения сделали квартиры. Последние лет двадцать здесь в основном жили студенты и преподаватели. Здание оказалось в центре разросшегося университетского городка.

– Предвижу, как будут тебя склонять, Куп, – усмехнулся Майк. – Какой-нибудь бездельник в отделе нераскрытых преступлений до пенсии будет изучать списки жильцов и переписи населения в надежде отыскать упоминания о пропажах людей за последние двести лет.

Профессор Дейвис присел на край стола, где были разложены археологические находки.

– Сердце не бьется? – вдруг спросил он.

– Вы вроде не пили сегодня, мистер Дейвис, – улыбнулся Майк. – Это голые кости, никакого сердца здесь нет.

– У вас, не у скелета. Обратите внимание на пол, детектив.

Майк взглянул на меня озадаченно. Я также была в полном недоумении.

– У вас не трепещет сердце, мистер Чэпмен? Я намекну, в чем дело. Здесь когда-то жил Эдгар Аллан По. Это маленькое серое здание было известно в округе как «дом По».

В десятом часу вечера Майк Чэпмен и Энди Дорфман спустились вниз по узкой лестнице.

– Профессор говорит, что это последнее место в Манхэттене, где жил По, – сообщил Майк и переспросил: – В тысяча восемьсот сорок пятом?

– В сорок пятом – сорок шестом. Тогда эта улица называлась Эмити-стрит. Номер восемьдесят пять, Гринич-Виллидж, – проговорил Дейвис.

Дорфман был так же воодушевлен находкой, как и я. Писатель, который во мне сидит, был одновременно в восторге и в шоке от того, что здесь, в этих местах, где я бывала тысячу раз, жил, оказывается, сам По. Что касается судебного антрополога, то он, как выяснилось, литературную сторону дела как раз игнорировал. Энди, не теряя времени, подошел к скелету и несколько минут рассматривал его. Он пришел с двумя помощниками, которые в это время стояли за его спиной. Потом опустил свой большой металлический чемодан на пол и вынул оттуда инструменты и фотокамеру.

– Может, чем-то помочь? – спросил Майк, наклонившись к Энди. Потом продолжил: – Только представьте, ведь это величайший писатель своего времени, человек, который первым создал художественный детектив! Бьюсь об заклад, Куп знает наизусть его стихи. И вдруг выясняется, что он жил рядом с трупом.

– Подожди, Майк, – отмахнулся Энди. – Надо сделать несколько снимков, прежде чем мы начнем здесь работать. Может еще выясниться, что По его и укокошил.

Я упивалась его рассказами с юности. Из жанра, который он создал, вышли все современные разновидности криминального романа – от мистики до романа ужасов.

– Не разбивай мне сердце, – сказала Нэн. – Это все равно что обвинить в убийстве кого-нибудь из моей семьи.

Фотовспышка мигала не переставая.

– Все же надо признать, – сказала я, когда помощник Энди вставил новую пленку, – что его просто зачаровывали погребения заживо и всякие странные захоронения.

– Эти кости все расскажут, Энди, – уверенно произнес Майк. – В городе семьсот убийств в год. А сколько еще таких вот, как этот скелет?

– Этот единственный за последний год.

– Неудивительно, что ты такой радостный. Можешь начать год с серьезной основательной работы, ни на что не отвлекаясь.

Патологоанатомы работают с мягкой тканью – кожными покровами, мозгом, органами. Материал антропологов – кости. В Нью-Йорке Энди редко имел возможность исследовать только их.

– Давайте-ка вот что, – вновь заговорил Энди. – Вначале уберем кирпичи. У тебя есть перчатки, Майк?

Может быть, тебе придется придержать нашего друга чтобы он не упал. Посмотрим, есть ли там что-нибудь на полу, что может помочь в датировке.

Майк вытащил пару перчаток из заднего кармана брюк и принялся их натягивать. Помощники Энди протянули по паре перчаток нам с Нэн.

– У него нет пальцев, – заметил Майк, останавливаясь у стены.

– Фаланги, наверное, отвалились, – объяснил Энди, светя фонариком вниз за кирпичную кладку. – С мелкими костями так случается. Спинная связка цела. Она удерживает кости, поэтому голова и тело пока остаются вместе. Но извлечь его оттуда целым не удастся. Ночка будет длинной.

Ассистенты и сам Энди были одеты в белые лабораторные халаты и ботинки. На полу у стены они постелили что-то вроде простыни. Профессор Дейвис наблюдал за нами из дальнего угла комнаты.

Строительным инструментом, принесенным с собой, ассистенты принялись осторожно отделять кирпичи. Первые четыре вышли легко. Верх скелета пока держался.

– Не возражаете, если я кое-что проверю? – спросил Майк.

Подняв вынутый кирпич, он отнес его к столу и сравнил с другими. Это были кирпичи из первоначальной кладки, их извлекли сегодня из другой стены.

– Видимо, он такой же старый, как эти, – сделал он вывод.

– Здание неоднократно перестраивали, – напомнил профессор Дейвис. – Вполне возможно, что в подвале были груды старого материала – его могли использовать несколько раз.

Энди опустил пару кирпичей в небольшой мешок. В другой ссыпал вещество, которым они крепились.

– Не знаю, что это за вещество, но по нему можно будет определить время кладки, – сказал он, бережно опуская мешки на пол. – Позже к ним прикрепят бирки и проставят номера. И так с каждым кирпичом со стены.

Я приподняла один из кирпичей и провела по нему пальцем, стараясь через пластик перчатки ощутить поверхность камня. Это была жженая охра. Первоначальный красноватый глянец потускнел. Поверхность с внешней стороны была усеяна крохотными отверстиями и трещинами, зато по бокам, где кирпич до этого примыкал к другому, он был гладким. Серо-коричневые камни облепило засохшее вещество, которое скрепляло их между собой.

– Алекс, не могли бы вы взять его под руки? – распоряжался Энди. – Осторожно, Майк. Он не подозревается в убийстве.

Встав по бокам от Тощего старикашки, мы держали его за локти, как велел Энди. Сам он вынимал последние кирпичи. Мне приходилось работать с костями раньше, в морге. Кроме того, когда-то я встречалась со студентом-медиком из университета Вирджинии, заходила к нему на факультет и там видела скелеты во множестве. Но сейчас, при виде этой жуткой могилы, мне было страшно не по себе. Как этот несчастный здесь очутился?