Когда мы наконец это осознаем, многие, на первый взгляд, бессмысленные события вдруг станут легко объяснимы. Широкая схема перемен уже начала четко проявлять себя. Действия, направленные на выживание, снова стали возможны и целесообразны. Другими словами, революционный посыл освобождает наш интеллект и нашу волю.
Фронт волны
В то же время недостаточно просто констатировать революционность предстоящих перемен. Чтобы направить их в нужное русло, нам необходимо выработать свежий подход к их идентификации и анализу. Иначе мы безнадежно заплутаем.
Один из мощных новых подходов можно назвать социальным анализом «фронта волны». Он рассматривает историю как череду набегающих волн перемен и задается вопросом, куда нас толкает фронт каждой новой волны. Такой анализ занимается не столько преемственностью истории, сколько нарушениями преемственности – инновациями и переломными точками. Он идентифицирует ключевые паттерны изменений с тем, чтобы мы могли на них повлиять.
Начав с простой идеи о том, что рост сельского хозяйства стал первой переломной точкой в общественном развитии человечества, а промышленная революция обозначила второй великий прорыв, такая точка зрения рассматривает эти явления не как одиночные, разовые события, а как волну перемен, движущуюся с определенной скоростью.
До прихода Первой волны большинство людей жили маленькими, зачастую кочующими группами и добывали пропитание путем собирательства, рыбной ловли, охоты или пастушества. В какой-то момент, примерно десять тысяч лет назад, началась аграрная революция и медленно поползла по планете, распространяя появление деревень, оседлость, обработку земли и новый уклад жизни.
Первая волна еще не полностью выдохлась, когда в конце XVII века в Европе грянула промышленная революция – вторая великая волна всемирных преобразований. Новый процесс – индустриализация – охватывал страны и континенты намного быстрее первой волны. Таким образом, на планете одновременно, но с разной скоростью происходили два обособленных, отчетливых процесса перемен.
К настоящему времени Первая волна практически угасла. Сельское хозяйство не затронуло разве что крохотные племена Южной Америки и Папуа – Новой Гвинеи. Энергия великой Первой волны в основном иссякла.
Тем временем Вторая волна, за несколько коротких веков революционизировавшая жизнь в Европе, Северной Америке и некоторых других частях земного шара, продолжает распространяться, побуждая многие прежде аграрные страны лихорадочно строить сталепрокатные станы, автомобильные заводы, текстильные фабрики, железные дороги и предприятия пищевой промышленности. Импульс индустриализации все еще ощутим. Вторая волна еще не до конца исчерпала себя.
Но хотя индустриализация еще продолжается, начался новый и куда более важный процесс. Когда в десятилетия после Второй мировой войны прилив индустриализма достиг своего пика, по Земле, преображая все на своем пути, начала двигаться мало кем понятая Третья волна.
Поэтому многие страны ощущают одновременный напор двух, а то и трех очень разных волн перемен, движущихся с неодинаковой скоростью и обладающих разной степени энергией.
В данной книге мы будем условно считать, что эпоха Первой волны началась около 8000 лет до н. э. и безраздельно господствовала на Земле примерно до 1650–1750 годов. С этого момента Первая волна замедлилась и начала набирать силу Вторая волна. Порожденная Второй волной промышленная цивилизация доминировала на планете до тех пор, пока, в свою очередь, не достигла высшей точки. Последний поворотный пункт в истории был достигнут в США в ходе десятилетия, начавшегося в 1955 году, когда число «белых воротничков» и работников сферы обслуживания впервые превысило число «синих воротничков». На это же десятилетие пришлось широкое распространение компьютеров, коммерческого использования реактивной авиации, химических контрацептивов и многих других впечатляющих нововведений. Именно в это десятилетие Третья волна начала набирать силу в Соединенных Штатах. С тех пор она в разное время проникла в большинство промышленных держав, в том числе в Великобританию, Францию, Швецию, Германию, Советский Союз и Японию. В наши дни все высокотехнологичные нации шатает от столкновения Третьей волны с архаичными, проржавевшими экономическими устоями и институтами Второй волны.
Понимание этого процесса – ключ к осмыслению повсеместно происходящего социально-политического конфликта.
Волны будущего
Когда в конкретном обществе преобладает одна волна, схему его будущего развития не так уж трудно предугадать. Первыми «волну будущего» открывают писатели, художники, журналисты и прочие умные люди. Поэтому в Европе XIX века многие мыслители, лидеры бизнеса, политики и даже простолюдины имели четкое и в целом верное представление о будущем. Они ощущали, что история движется к полной победе индустриализма над немеханизированным сельским хозяйством, и с большой точностью предсказывали, какие плоды она принесет: более мощные технологии, более крупные города, скоростные транспортные средства, всеобщее образование и так далее.
Подобная ясность представлений оказывала прямое влияние на политику. Партии и политические движения могли корректировать свои позиции с прицелом на будущее. Носители доиндустриальных аграрных интересов вели арьергардные бои против наступления индустриализма, объявляя войну «большому бизнесу», «профсоюзным боссам», «греховным городам». Рабочие и администрация боролись за главные рычаги управления индустриальным обществом. Национальные и расовые меньшинства вели борьбу за свои права, понимая их как улучшение своего положения в индустриальном мире, – право на работу, должности в управленческом аппарате, городское жилье, более высокую оплату труда, всеобщее бесплатное образование и т. п.
Картина промышленного будущего также имела важный психологический эффект. Люди могли расходиться во мнениях, вступать в резкие и подчас кровавые конфликты. Течение жизни могли нарушать экономические спады и подъемы. И все-таки в целом общее видение индустриального будущего помогало сделать выбор, давало отдельному человеку ощущение не только своего места и роли здесь и сейчас, но и представление о том, кем он мог стать в будущем. Даже в гуще беспрецедентных общественных перемен такое отношение придавало человеку некоторую устойчивость и ощущение собственной значимости.
И наоборот, когда на общество воздействуют две или более гигантских волн перемен, но ни одна из них отчетливо не преобладает, образ будущего распадается на части. Становится чрезвычайно трудно разобраться в смысле перемен и порождаемых ими конфликтов. Столкновение волн порождает бурный океан пересекающихся течений, водоворотов и завихрений, за которыми скрываются более глубокие и важные приливы и отливы истории.
В сегодняшних США, как и во многих других странах, столкновение Второй и Третьей волн порождает социальную напряженность, опасные конфликты, новые причудливые политические буруны, перехлестывающие через привычные границы между классами, расами, полами или партиями. Это столкновение вдребезги разбивает привычные политические штампы и подчас не позволяет отличить сторонников прогресса от реакционеров, друзей от врагов. Все прежние деления на лагери и коалиции больше не работают. Профсоюзы и работодатели, несмотря на разногласия, объединяются в борьбе против защитников окружающей среды. Чернокожие и евреи, когда-то выступавшие единым фронтом в борьбе с дискриминацией, становятся противниками.
Во многих странах трудящиеся, традиционно поддерживавшие такую «прогрессивную» политику, как перераспределение доходов, теперь придерживаются «реакционных» взглядов на права женщин, семейный устав, иммигрантов, тарифы или регионализм. Традиционные левые нередко выступают в поддержку центризма и ведут себя как националисты и оппоненты экологов.
В то же время мы видим политиков от Валери Жискара д’Эстена до Джимми Картера и Джерри Брауна, исповедующих консервативные взгляды на экономику и либеральные – на искусство, половую мораль, права женщин или экологический контроль. Неудивительно, что люди теряются и не могут понять окружающий мир.
