— И правильно боялся. Сбежала бы непременно.

— Но почему?

— Нам нечего сказать друг другу. Нечего.

Поддавшись порыву, Саймон наклонился вперед и накрыл ее руку ладонью. Но тонкие пальцы отдернулись, как от прикосновения прокаженного.

— Не трогай меня!

Сердце Саймона пронзила острая боль. Но еще острее была ревность.

— Ты все-таки избавилась от наваждения, выкинула меня из своего сердца, — прорычал он. — С кем, Дженифер? С кем?

Она ответила ему гневным взглядом.

— Ты должен узнать обо мне кое-что, Саймон. Я ни с кем не встречаюсь, у меня нет возлюбленного.

Он шумно выдохнул. Владевшее им напряжение отпускало его медленно, неохотно.

— После отъезда из Бингли я пару раз ходил на свидания — и они утомили меня донельзя.

— С чем тебя и поздравляю.

— Зачем ты вышла за Бенбоу? — повторил Саймон.

Дженифер молча разглядывала его. И он не мог прочесть, что происходит у нее в душе.

— Если я отвечу, ты уйдешь, оставишь меня в покое?

Саймон твердо выдержал ее взгляд.

— Я не стану ничего обещать.

— Ты преследуешь меня лишь потому, что я не вешаюсь тебе на шею, не падаю в руки, как спелый плод.

— Тебе не кажется, что ты могла бы думать обо мне хоть чуточку лучше?

— А с какой стати? Я же вообще ничего о тебе не знаю. Ты для меня — ходячая загадка. Тайна за семью печатями.

— Если кто из нас двоих — тайна, так это ты! — с жаром заявил Саймон. — И уже одно то, что я потратил столько времени на ее отгадку, а отгадав, немедленно все бросил и прилетел сюда, говорит, как много ты для меня значишь. Поверь, я не привык преследовать женщин, которые отвергают меня. И не привык тащить в постель кого ни попадя. — В горле у него пересохло. Набравшись смелости, он наконец задал второй роковой вопрос: — Ты все еще хочешь меня, Дженифер? Вопреки твоим прогнозам, я так и не смог забыть тебя, не смог избавиться от наваждения. Ты мерещилась мне днем и ночью. Ночью — еще неотвязнее. Я послал все к черту — и прилетел. Я не мог иначе. — Саймон слабо улыбнулся. — Ни для кого на свете я еще не пренебрегал работой. Тебе это льстит?

— Меня это пугает, — прошептала Дженифер. — Ты как обвал в горах, тебя ничто не остановит. Ты сметаешь все на своем пути. И ты раздавишь меня.

Полный провал! Саймон понимал, что ему больше нечего делать в этом доме. Но и уйти он тоже не мог.

— Дженифер… — Спасибо актерской выучке, голос его звучал ровно и почти спокойно. — Дженифер, давай говорить начистоту. Я хочу тебя, хочу, как только может мужчина хотеть женщину. Но не собираюсь жениться. Мне не нужно ни постоянных отношений, ни взаимных обязательств. Иными словами, я не буду надоедать тебе.

— Мы уже обсуждали это, — ледяным тоном ответила она. — Я собираюсь снова учиться, так что мне не надо никаких осложнений в личной жизни.

Саймону ужасно не понравилось, что его сочли простым «осложнением», но цепляться к словам не стал.

— Дженифер, — продолжил он, — если ты скажешь, что не хочешь меня, я уйду и никогда уже не вернусь.

Роковые слова эхом отдались в его мозгу. Неужели он и вправду это сказал? Разом поставил все на карту? А если она скажет «нет», хватит ли у него духу и впрямь уйти, так никогда и не выяснить, что именно Дженифер значит для него?

Даже смешно. О чем, в сущности, идет речь? Об одной-единственной ночи. Отчего же он волнуется так, будто на кону — вся его жизнь?

Казалось, прошла вечность. Вечность, во время которой Саймон слушал бешеное биение своего сердца и напряженно вглядывался в неподвижное, застывшее лицо Дженифер. Наконец молодая женщина пошевелилась.

— Да, Саймон, я все еще хочу тебя. Потому-то и уронила поднос. Я так и не смогла выбросить тебя из головы — и вот ты здесь, сидишь у меня дома, за моим столом.

Саймон испытал невероятное облегчение от ее слов.

— Я знал, что могу рассчитывать на твою искренность.

— Хочешь, я расскажу тебе, почему вышла замуж за Грегори? Почему совершила худшую ошибку в жизни?

— Конечно. Я ведь за этим и приехал.

— Я родилась в этой деревне и раннее детство провела здесь. Отец был рыбаком, мама работала на фабрике. Они были славные люди. Не очень образованные, быть может, но все равно самые лучшие в мире. Они погибли, когда мне исполнилось шесть лет. Утонули. Отец повез маму кататься на лодке, и тут неожиданно поднялся шторм. Их тела нашли только через неделю. Я попала в сиротский приют, поскольку не нашлось близких родственников, которым власти могли бы доверить меня. Дядя Питер уже тогда пользовался сомнительной репутацией. Не стану описывать, что такое жизнь в сиротском приюте, особенно для ребенка, резко вырванного из атмосферы любви и домашнего тепла. Лучшими днями в моей жизни были каникулы — одна из соседок, бабушка Маргарет брала меня сюда. Добрая душа, она старалась хоть отчасти заменить мне утраченных родителей. Она умерла, когда я закончила школу.

— И ты решила вернуться к истокам?

Молодая женщина покачала головой.

— Нет. Мне было страшно и одиноко. К тому же не терпелось посмотреть мир. Как сотни таких же молоденьких девушек, я отправилась в Дублин. Устроилась на работу, берегла каждый пенни и начала ходить на вечерние курсы. И вот однажды случайно познакомилась с Грегори. Не суди меня строго, когда хотел, он умел быть просто очарователен. Кроме того, он был старше меня на двадцать лет, и я, должно быть, подсознательно стремилась видеть в любимом мужчине отца. Словом, я по уши влюбилась. Мы поженились. И первое время все шло неплохо.

Я училась и почти не замечала того, что происходит вокруг. Но даже самая слепая, влюбленная и поглощенная учебой дурочка не может вечно оставаться в неведении. — Дженифер улыбнулась, но совсем не весело.

— И что же дальше?

— Дальше? Совершенно случайно я обнаружила, что у Грегори есть и другие женщины. Много женщин. Когда я пришла к нему, требуя объяснений, он и не думал ничего отрицать. Мол, так уж он устроен и менять ничего не намерен. Он очень дорожит нашими отношениями, недаром женился именно на мне, но любовницы — неотъемлемая часть его жизни. Надо было мне уйти еще тогда!

Дженифер покачала головой.

— А его друзья, что приходили к нам в гости. Сальные типы с такими же сальными шуточками. А очень скоро разразился скандал. Грегори, которого я считала солидным бизнесменом, оказался карточным шулером, не больше и не меньше. О, очень удачливым шулером! Он с гордостью заявил мне, что сколотил такое состояние, что ему никакие скандалы и разоблачения не страшны. Очень скоро мы уедем из Дублина. Отправимся в Европу, в Штаты, в Австралию — куда угодно… И тут мое терпение лопнуло. Мы страшно поссорились. Я заявила, что никогда бы не вышла за него, если бы знала правду с самого начала. Что никуда не поеду с ним, что развожусь, что ухожу — немедленно, сейчас же! Он пригрозил вычеркнуть меня из завещания, но меня это не волновало. Я ушла. Остальное тебе известно.

— Ты поехала к друзьям. И надо сказать, тебе с ними повезло.

— Да, к Лайзе со Стеном. Я всегда знала, что могу на них положиться. Мы с Лайзой вместе росли в приюте. Только ей повезло встретить настоящего человека.

— Вы общаетесь до сих пор?

— Да. Переписываемся. Они переехали в Лондон. Стен получил очень хорошее место.

Итак, Саймон не мог даже рассчитывать на то, что Дженифер приедет в Дублин повидаться с друзьями.

У него так и чесался язык расспросить Дженифер еще о кое-каких аспектах ее семейной жизни. Ну, например, что значил для нее секс. Но, к своему глубокому изумлению, не решился, потому что боялся услышать ответ, — уж больно его душила ревность. Ревность? Ревность к человеку, скончавшемуся три года назад? Немыслимо!

Потупившись, Дженифер теребила пальцами краешек скатерти.

— Что нам теперь делать, Саймон?

Хороший вопрос! Он откашлялся.

— А ты занималась любовью с кем-нибудь, кроме Грегори?

Она покачала головой.